Подарок для для Дона Хуана

[fidel]

ПОДАРОК ДЛЯ ДОНА ХУАНА

На протяжении всей своей сознательной жизни, я встречался с доном Хуаном Матусом, шаманом из племени яки. Познакомились мы с ним в бюро бракосочетания, где я в то время работал, а он забирал какие-то бумаги. Все детство я мечтал быть антропологом, но встреча с доном Хуаном изменила мою жизнь и представления о мире на корню.
Я приехал к дону Хуану сразу после рождественских каникул, что бы подарить ему подарок и получить в замен на это, от него, свой.
Подходя к дому дона Хуана, я оставил свою машину неподалеку в гараже, что бы Хенаро снова ее не спер. Это уже случалось как то в прошлом, когда Хенаро употребляет Мескалито, плод кактуса пейота, то непременно его тянет на всевозможного рода преступления. Ключи от машины и гаража, я отдал на сохранение своему другу, и заплатил ему достаточное количество денег, что б он ее не продал. Такие случаи в мистическом мире дона Хуана, тоже случались, когда мы были в Аризоне на празднике отпевания папы Римского.
Дон Хуан заметил меня издалека и приветствовал протяжным криком.
- Привеееет, Каарлууушааа!
Это не входило в мои планы, "ЭТО", это то, что бы дон Хуан меня заметил. Ведь я хотел его удивить своим приездом и специально взял на прокат костюм Санта Клауса, а после его вопля через целое поля, я чувствовал себя довольно глупо. Не зная, как он меня узнал, ведь на мне была приклеенная борода и длинный колпак, я подошел к его крыльцу и сделал вид, что не заметил своего разоблачения. Подойдя в плотную к дону Хуану, я принялся артистично похохатывать, как это делает Санта Клаус, говоря что-то вроде «Хо-Хо-Хо, я приехал с Лапландии, подарить тебе подарок».
- Ты дон Хуан, из племени яки? - Спросил я.
- Да, это я. - Сказал дон Хуан, по-детски хихикая.
- Ты был хорошим мальчиком? - Говорил я с нарастающим интересом.
Дон Хуан, не ответил, мне показалось, что он о чем-то задумался. Я поспешил объяснить ему, что на этот вопрос думать не стоит, и что это весьма и весьма формальная риторика. Он посмотрел на меня своим пронзительным взглядом, а затем и пронзительно спросил.
- Ты лучше скажи мне, чем ты занимался, пока отсутствовал?
Мое праздничное настроение слегка испортилось. Я сказал ему, что учился, а в каникулы мы с друзьями ездили в Египет. Откуда я и привез ему подарок. А так же сообщил ему, что весьма преуспел в изучении его мира, и что книгу Последний из Могикан можно было бы назвать и «Великий Дон Хуан, Первый и Последний в своем роде из Яки». А так же сказал, что занимался гандболом.
- Нет! - Сказал он тоном, не терпящим возражений, - все свои каникулы, ты лишь тем и занимался, что въябывал говна.
Я опешил. Я даже не знал, о том, что дон Хуан догадывается о моем въябовании говна. В свое оправдания я решил его заверить, что ни в каникулы, ни когда бы то ни было еще, я и думать не смел о том, что б въебать говна.
- Въябывал, въябывал, - продолжил он с недоверием косясь на меня, своими сведенными к переносице глазами, - могу поспорить и не раз и не два въябывал.
- Нет, дон Хуан, - заверял я его, - я даже не понимаю как это возможно.
- Все ты, бля, знаешь, - продолжил он меня подавлять, - я даже знаю, что если бы тебе сказали, что жизнь говно, и можно смело сколько угодно въябывать говна, ты бы согласился и непременно так бы и поступал.
- Нет, не согласился бы, - возразил я, - а это действительно так, дон Хуан?
- Что так? - Спросил он с долей раздражительности.
- Ну, то, что жизнь говно?! - Нерешительно задал вопрос я.
Мне показалось, что дон Хуан не в себе от ярости, но его лицо быстро побледнело и он с грохотом свалился в обморок, точно также как он это делал всегда, когда показывал этим, что все в порядке, он на меня не сердится и причин для индульгирования нет.
Очнулся дон Хуан, только спустя два, может три часа. Я, к тому времени сильно вспотел, так как решил не снимать шубу, пока не вручу подарок дону Хуану. Мне не хотелось нарушать некую завесу мистики этого события. Ведь Новый Год только раз в году. К несчастью в Соноре слишком жарко. Я сильно обрадовался, когда он проснулся. Мне захотелось обменяться счастливыми пожеланиями в Новом Году, процитировать ему речь президента и зажечь вечерние свечи.
Но, сначала дон Хуан спросил, сколько он промедитировал, а затем жестом велел мне раздеться и забыть об ответном подарке. Мне стало грустно. Сильно хотелось плакать. Я уже было, погрузился в чувство жалости к себе, как дон Хуан потрепал меня по голове и сказал.
- Ладно, не реви, будет тебе подарок, - он снисходительно улыбнулся и зашел в дом.
Я запрыгал от радости, на меня накатила волна счастья, я все кричал «Ура! Ура!». Я ждал этого подарка, как ждут любимую женщину на вокзале, которая вот-вот приедет и сойдет на перрон. Я ее встречаю крепкими объятиями, мы целуемся, а птицы душевно поют. Это такое чувство. Время останавливается, мы беремся за руки и кружимся под теплым дождем.
Дон Хуан вышел из дому, с видом заинтересованного и волнующегося младенца. Руки у него были за спиной, и поэтому я не мог видеть то, что он собирается мне подарить.
- Ну, давай. Ты первый, - сказал он.
- Нет, ты первый, - передразнивал я его, - Ты, ты, ты первый.
Но он посмотрел на меня, так как он это умеет, и мне ничего не оставалось, кроме того, как согласится с ним. Пришлось первому вручать подарок. С видом детсадовского Деда Мороза я пополз в свой мешок с подарками, приговаривая громким басом.
- Хо-хо-хо... Тааак, что тут у нас для дона Хуана спрятано, - мне казалось, я хорошо играю свою роль, так как постоянно поглядывал на него, и он кажется, улыбался.
- Мишка... нет ни мишка, - продолжал я, - конфеты - не конфеты.
Дон Хуан начал нетерпеливо топать ногой, как капризный мальчишка.
- Ну что там, Карлос, что?
- Ктооо я?
- Ты Санта Клаус, - угадал он, - Санта, Санта, приехал ко мне с подарком.
- Правильно, я Санта, а сейчас, что я вытащу из своего мешка? - Спросил, я как бы сам у себя.
Пики ожидания достигли предела, я чувствовал себя превосходно, зная, что дон Хуан будет счастлив получить от меня этот подарок.
- Ах, вооот что это, - сказал я доставая из мешка статуэтку сфинкса, - это киска для дона Хуана.
Дон Хуан изменился в лице. Мне даже показалось, что он испугался подарка. Я, в свою очередь этому серому индейцу объяснил, что это сфинкс, правда в уменьшенной копии и, что в Египте есть оригинал этого сооружения, который много больше этой статуэтки. Затем я ему вкратце рассказал о египтянах, Клеопатре, пирамидах, Анхе и культуре в целом. Кажется, он меня внимательно слушал, в особенности, когда я говорил о гробнице Тутанхамона. Затем он, без всякой торжественности, вручил мне какой-то сверток. Взял статуэтку в руки и долго ходил ее рассматривая, в полном молчании. Казалось, он был поражен. Он не мог отвести от него взгляда.
- Наверно дорого стоит? - спросил он.
- Да, но не очень, - ответил я.
Он походил с подарком под мышкой еще с пол часа, затем сообщил мне, что свой подарок я смогу открыть лишь тогда, когда научусь невъябывать говна. Я сказал, что мне весьма абстрактно представляется когда это будет.
- Это случится, - сказал он, - обязательно случится.
- Но, дон Хуан, я даже не уверен, что вообще въябываю говна.
- Ты въябываешь говна, но не думай об этом, так как ты привык думать, скажем, о вафлях с чаем.
- Но как же мне думать, дон Хуан?
- Я тебе уже рассказывал о древних видящих, - сказал он, - Так вот, они о въябовании говна думали как о неотъемлемом законе вселенной.
- Это действие представляется как факт, - продолжил дон Хуан, - никто не может сказать наверняка, почему люди въябывают говна, но то, что они его въябывают, это святая истина.
Дон Хуан сказал, что вскоре я должен буду научится хотя бы уменьшить порции въебованного говна, а лучше свести говновъебство на нет. Затем мы прошли в его дом, попили кока колы с тульскими пряниками, в полном молчании и легли спать.
Ночью мой сон был довольно-таки чутким, я проснулся посреди ночи, и мне показалось, что кто-то ползает по моим вещам, которые я по настоянию дона Хуана оставил в другой комнате. Я просонным голосом, продирая глаза спросил.
- Дон Хуан?
Ответа не последовало, но шорох стих, затем я услышал, как открывается входная дверь. Мне стало страшно, но я заснул. Мои веки были нереально тяжелы, что я даже думал, что это дон Хуан, мне что-нибудь подсыпал. Утром я обнаружил, что подаренный мне доном Хуаном сверток исчез, а так же пропали куда-то двести долларов из моей куртки. Я тот час, когда дон Хуан проснулся, поделился с ним о ночном происшествии, и выдал предположение, что это мог быть вор, а если даже и нет, то кто-то точно лазал в его доме.
- Не говори чепухи, - отрезал он. - В мой дом не способен проникнуть ни один человек.
- Но как объяснить случившееся, дон Хуан?
- Тебе лишь бы все объяснить, - ответил он, смеясь, и добавил с равнодушием. - Не думай об этом.
- Но как я могу об этом не думать, - возразил я, - ведь украли мой подарок и деньги.
- Мой подарок, был подарком силы, - объяснил дон Хуан. - И вероятно у тебя недостаточное количество личной силы, что б его иметь, вот он и ушел.
- Но это бред, дон Хуан, подарок не может уйти.
- Для тебя это бред, а для меня это нормальное явление, - как о само собой разумеющимся сказал тот.
- А с деньгами сам разбирайся, - добавил он, - может, где потерял.
Мы сидели в молчании, примерно пол часа. Через это время дон Хуан нарушил молчание разговором о мире магии. Мне не хотелось говорить, мне было грустно и обидно за утрату подарка и денег, но все же я взял блокнот и принялся записывать.
- Маги моей линии, всегда дарят подарки на ногах, - внезапно сказал дон Хуан.
- Как это понимать? - Спросил я.
- Понимай это как хочешь, - ответил он, - у подарка силы есть ноги.
- Такие ноги как у меня или у тебя, дон Хуан?
Он ответил не сразу, вначале он долго смеялся, а затем все-таки сказал.
- Нет, Карлос, у подарка ноги как у твоей покойной бабушки, - сказал он, стирая слезы с глаз и шлепая себя с силой по ляжкам.
Мне понравилась эта проведенная им аналогия, что будто у подарка ноги как у моей бабушки. Я даже отчетливо вспомнил ее ноги в панталонах и старческих подгузниках. Мы смеялись вместе.
- Ноги подарка, никто ни когда не видел, - продолжил свои обьяснения дон Хуан. - Так что это весьма условное название, но, видящие, например, видят сгустки энергии напоминающим гусеницы танка Т-34.
- Почему именно этой модели танка, названы ноги подарка?
- Не знаю, так их назвали древние видящие, - сказал он.

[fidel]

- Маги древности были даже во времена второй мировой войны? - с удивлением спросил я.
- Да, - ответил он. - Они были очень стары.
- Как мне вернуть подарок, дон Хуан?
- Это произойдет само по себе, - объяснил он. - Подарок сам возвращается к своему хозяину, когда тот накопит достаточное количество личной силы, что бы суметь воспользоваться этим даром.
- Дон Хуан, что мне следует делать, чтоб накопить личной силы?
- Тебе следует перестать въябывать говна, - сказал он сурово. - То, что от тебя ушел подарок, свидетельствует о том, что ты въебал говна по полной.
Мне стало интересно узнать об этом побольше. Но дон Хуан велел мне замолчать. Затем мы поднялись и направились в сторону холмов вдалеке от его дома. По пути дон Хуан дал два наставления, которые мне надо было выполнить. Первое заключалось в том, что бы я шел молча, что б не привлекать говновъебическую силу, а вторым было то, чтоб я обоссал как можно больше кустов чапараля, чтоб горные львы не посягали на нашу территорию и не следовали за нами. Сам он поступал также. Еще он повторил двадцать или двадцать два раза, чтобы я это усвоил как истину в последней инстанции, - что говновъебическая сила не дремлет.
Мы ушли довольно-таки далеко и остановились, чтоб передохнуть в небольшом ущелье небольшого каньона. Дон Хуан сидел с права от меня. Вокруг практически не было растительности, кроме сухого хвороста, нескольких кустов и березки на которую дон Хуан облокотился спиной, поджав ноги так, что его таз был поднят над землей в нескольких дюймах. Он принялся срать. Мотивация данного поступка заключалась в том, что эта кучка необходима для урока.
- Для какого урока, дон Хуан? - спросил я.
- Для урока, по невъябыванию говна, - объяснил он и посмотрел на меня понимающе, в том смысле, что его глаза выражали, что он понимает то, что я не понимаю в чем здесь прикол.
Мы немного поели, но этого немного хватило для того, чтобы и я захотел покакать. Я сказал дону Хуану, что хочу срать. Дон Хуан улыбнулся и сказал, что бы я какал не поверх его какашек, а как бы, огибая кучу со всех сторон неким кольцом.
- Кольцо силы кала, является один из трудно выполнимых маневров на пути воина, - сказал дон Хуан.
Затем он объяснил, что узорное высерание было открыто Древними Видящими с целью непосредственного смещения точки сборки за границы светящийся сферы и отражало отсутствие статичности на пути воина, дабы удерживать себя в состоянии повышенного осознания.
- Как это происходит, - спросил, тужась над каканьем я.
- Это трудно понять, - насторожено сказал он, - Делай свое дело и смотри, не насри на ботинки.
- А, что будет, если насру, дон Хуан?
- Тогда я перестану с тобой дружить! - Сказал он со зловещим блеском в глазах.
Перспектива потерять такого друга как дон Хуан, показалась мне катастрофической.
- Ты главное не думай, - сказал дон Хуан, словно читая мои мысли.
Я принял его совет и полностью углубился в свою работу. Я очень старался и, как мне показалось, сделал все в лучшем виде.
Дон Хуан долго рассматривал нашу кучу, затем взял небольшую палочку от дерева или куста и ловко перемешал, слегка надавливая на твердые кусочки испражнений боковой поверхностью палки, и как мне показалось, руки. Было видно, что он меня жестом хвалит, за проделанную мной работой. Он вытянул вверх большой палец, а другие сжал в кулак, этот знак указывал на то, что ему нравится, как я утрамбовал говно, по периферии его кучи. Но, затем, у него заслезились глаза, мой рационализм подсказал, что он плачет, увидев плохой знак и, вероятно сильно расстроился из-за этого. Но, протерев глаза об рукав, он сообщил с долей экспрессии.
- Фу, бля, как воняет! - воскликнул дон Хуан, широко улыбаясь.
Тогда я все понял. К тому же голос эмиссара постоянно мне твердил, что все в порядке. Я полностью углубился в состояние внутреннего безмолвия, способом которому меня научил дон Хуан, когда я еще был ребенком. Сам дон Хуан им не пользовался, но перед всякой важной работой он заставлял меня выполнять эту практику. Сейчас был как раз тот случай, когда мне предстояла важная работа.
- Ты знаешь, что нет такой страховой компании, которая тебя бы застраховала от въябывания говна?! - Утвердительно задал вопрос дон Хуан.
Кивком головы я показал ему, что знаю об этом, и добавил, что по крайней мери в Лос-Анджелесе нет такой компании, и вообще я о ней ни от кого не слышал.
- Так вот, - продолжил дон Хуан, - Знай, что нет и такой силы на свете, которая гарантировала бы, что ты в следующий момент как следует не въебешь говна.
- Так точно дон Хуан, - сказал я по военному. - Нет такой силы.
- Сейчас я тебя научу, как чувствовать, когда к тебе приближается говновъебическая сила.
У меня скрутило живот, закружилась голова, и зачесался лобок. Этот признак, по словам дона Хуана, указывает на наличие мандавошек. Мне стало не по себе. Мне представился смех дона Хуана, если я ему расскажу о мандавошках, и не стал ему ничего рассказывать. Где-то глубоко внутри по вертикальной прямой от ануса, я почувствовал, что пришел мой конец. Я сообщил дону Хуану о своем страхе и переживании по поводу того, что исполняя что либо связанное с отказом от говновъебывания я могу умереть. Дон Хуан, кажется, не придал моим словам ни какого значения.
- Вставши на путь воина, человек не имеет права въябывать говна. - Сказал дон Хуан, упрямо смотря мне в глаза.
Мне все это надоело. Я высказал, что не вижу ничего плохого в том, что бы въябывать говна, столько, сколько я захочу.
- Разве это не так? - Спросил я дона Хуана.
- Плохого нет ничего, - ответил он смеясь. - Если ты, конечно, собираешься умереть говновъебщиком.
Я рассердился на него, потому что никогда не считал себя яростным говновъебщиком и знал многих людей, которые въябывали говна и побольше чем я. Я был в панике, мне хотелось все бросить и уехать домой, к маме. Я высказал дону Хуану, о своем нежелании учится искусству антиговновъебывания.
Дон Хуан спокойно мне объяснил, что страх возникает тогда, когда есть опасность что-либо потерять. Но в случае с потерей привычки въябывать говна боятся вообщем и целом нечего. Метафорически он представил говновъебывание как одну сторону медали, а чувство собственной важности как другую. Поэтому так трудно отказаться от того, что бы лишний раз не въебать. Но охотник берет только то, что ему необходимо, ибо чувствует, что въебет говна, если возьмет больше чем надо.
- Как это понять, дон Хуан? - спросил я, - как он это чувствует?
- Да не он, дубина, а ты! Ты, должен быть охотником. - Сказал он.
- А, ну да, я охотник, точно, я и забыл, - оправдывался я, - ну и что мне делать, как мне это чувствовать?
- Чувство говновъебства, - спокойно объяснил он, - приходит как жар щек. Очень похожее чувство возникает, когда человек чувствует сильный позор.
Про себя я подумал, что это чувство мне хорошо знакомо и разом вспомнил сотни, а может и тысячи случаев, когда мой позор превышал все возможные границы. В особенности чувство позора, меня сопровождало после или во время общения с девушками.
- Что бы чувствовать, когда говновъебическая сила приблизилась к тебе, необходимо выполнять упражнение, которое я тебе придумал на досуге, - объяснил мне дон Хуан популярно. - А, чувствуя, что въебешь, ты просто меняешь ход событий и не въябываешь очередную порцию заветного и отборного говняца.
- Да, но как я изменю ход событий? - спросил я дона Хуана.
- На свое усмотрение, лупень, - вздохнул дон Хуан, - как почувствуешь, так и сделаешь, независимо ни от чего. Без чувства собственной важности. Андестен?
- Нихт Фирштейн! - искренне сказал я.
Но мне ничего не оставалась, дон Хуан сказал, что слова все путают и нужен практический опыт, чтоб хоть что-то понять, я согласился. Но согласился как не странно после заветной фразы дона Хуана, о том, что попугай быстрей соображает, чем я.
Цель этой практики заключалась в том, чтобы я ходил вокруг кучи говна против часовой стрелки и при каждом хлопке дона Хуана в ладоши, я должен был присесть на корточки. В присевшем состоянии, мне было необходимо прислушиваться к звукам мира и фиксировать свои щеки руками, сосредоточив на них свое ощущение... Руки следовало складывать так, чтобы правая рука лежала на левой щеке, ладонью обращена наружу, и наоборот левая рука на правой щеке.
- Как только почувствуешь жар на щеках, повернись спиной к куче и чувствуй кучу затылком, а затем и всем своим существом, - сказал дон Хуан, - И не при каких обстоятельствах, не спеши въябывать говна, - предупредил меня дон Хуан.
Я проходил так практически до самых сумерек, что собой представляло четыре или пять часов. У меня невероятно кружилась голова, и горело все тело, но никаких специфических ощущений на щеках у меня не возникало. Я начал расстраиваться из-за своей неспособности ни чувствовать ничего, кроме запаха. От приседаний у меня сильно болели ноги. Темнело. Дон Хуан увидел знак и прервал это упражнение. Я был сильно вымотан, и мне хотелось плакать, спать и есть. Я чувствовал себя нежеланным ребенком, и чуть было не стал въябывать говна от своих переживаний. Дон Хуан подлил масла в огонь, сказав, что я полный бездарь. Так же он шепотом проговорил мне три или большее количество раз, что-то вроде того, что если я буду сейчас въябывать говна, то сумерки заберут меня и не отпустят, как бы я не желал из них выйти, у меня ни чего не получится.
Мы молча направились к дому дона Хуана. Он сказал, что все могло бы быть лучше, если бы он не увидел, а точнее не услышал, то, как я сильно пердел. Я и вправду сильно пердел, от напряжения. Дон Хуан, сказал, что скоро мы опробуем еще одно упражнение по невъябыванию говна. Возможно, оно будет для меня более подходящим.
- Как тебе удалось, научится невъябывать говна, дон Хуан? - спросил я.
- Мой учитель, нагваль Хулиан, научил меня этому, - ответил он.
- Как он это сделал? - поинтересовался я.
- Он сместил мою точку сборки в положение состояния видения, и, я увидел, что въябывать говна это ужасная ошибка.
- Можешь ли ты меня сместить в это же положение, дон Хуан?
- Нет! - отрезал он сухо.
- Почему?
- Потому.
- Ну почему, дон Хуан? - неистово вопрошал я.
- Потому, что по тому, все кончается на У! - по-индейски мудро, сказал дон Хуан.
Я заплакал, чувствуя, что никогда не смогу побороть в себе пристрастие к говновъебству. Всю остальную дорогу до дома дона Хуана, мы шли молча. Я шел на пять метров позади него, а иногда впереди его. Такую манипуляцию дон Хуан объяснил тем, что ветер хочет забрать меня, и дон Хуан якобы прикрывает меня от ветра.
- Если ветер дует в лицо, - сказал дон Хуан, - то беги мне за спину на пять метров и наоборот. Если в спину, то беги вперед.
Я конечно так и сделал, но по его прищуренным глазам, я понял, что дон Хуан пиздит на счет ветра. Он просто хотел, что б ему не воняло. Ведь я целый день ходил на солнцепеке возле кучи говна. Разумеется, сильно вспотел и в мою одежду и кожу впитался запах. Но мне было все равно.
Придя домой, дон Хуан велел мне помыться и постирать белье. Затем мы поели маринованных ананасов и легли спать.
На следующее утро я все еще чувствовал себя уставшим и разбитым как унитаз. Но приободряющий тон голоса дона Хуана, заставил меня взбодрится. Когда дон Хуан зашел в комнату, то первым делом мне бросилась в глаза его соломенная шляпа. По козырьку этой шляпы проходила елочная гирлянда. Дон Хуан вручил мне сетку с мандаринами и детское шампанское. И объяснил, что пока подарок силы не вернется, и я могу довольствоваться обычным подарком. Я не очень был доволен подарком, но все же это было лучше, чем ничего, подумал я и съел пару мандаринов.
Позже когда я искал свои часы, то обнаружил у себя под подушкой кучу разной мелочи и мелкие купюры. Я вышел на веранду под рамадой и видел, как дон Хуан примеряет себе новые лапти. Я поспешил рассказать дону Хуану о странных вещах происходящих в его доме. Я точно помнил, что ни какой мелочи не клал под подушку, а она там по утру оказалась! Дон Хуан, с полным равнодушием и сдержанностью сказал, что здесь нет ни чего удивительного и достойного внимания. И как само собой разумеющиеся, без доли сомнения он добавил, что всю эту мелочь ночью мне принесла Зубная Фея, за все зубы, что я потерял в детстве. Он объяснил, что с воином рано или поздно это случается и Зубная Фея приносит ему свой дар.
Я засмеялся, сказав, что это смешно, и что Зубной Феи не бывает.
- Что тут смешного, бля, - возразил дон Хуан. - Ты че думаешь, что я тебя смешу, что ли бля. Я че, бля клоун. Скажи мне Карлуша, еб, я че бля похож на клоуна.
- Нет, дон Хуан, ты не похож на клоуна, - испугавшись, начал отговариваться я, - но я не верь в зубную фею.
- Когда я сидел на зоне, - не успокаивался дон Хуан, - меня смешным там ни кто не считал, Знаешь, как там меня звали, а?
- Нет, не знаю, ты мне об этом ни когда не говорил, - еще больше испугался я и решил быть паинькой.
- Так вот, сучонок слушай, - яростно сказал он. - Меня там звали Папа из Яки, Безжалостный отец и гроза всех детишек, типа тебя. Меня там уважали.
- Я тебя тоже очень уважаю, но я не могу поверить в то, что Зубная Фея существует, - вернулся я к теме, - Я верю в Дед Мороза, а в нее нет.
- Веришь ты в нее или нет, это твое дело, - смягчил он тон, - но то, что она существует, это неподдельный факт.
- Дон Хуан, этого не может быть, - чистосердечно сказал я.
- Ты думаешь, что знаешь об этом чудесном мире все, - сказал он укоризненно, и, с недоверием поглядывая на меня, - Но в действительности, ты ни чего не знаешь об этом мире. Ты видишь лишь действия таких же говновъебов, как и сам ты. И в упор не замечаешь волшебства, которого море целое.
Где-то в глубине души я знал, что дон Хуан прав. Но все же он меня сильно обидел, обозвав, в очередной раз говновьебом. Но на этот раз я не разозлился, а напротив - заплакал, и что б хоть как-то рассеять свою печаль, я, пуская сопливый пузырь ртом, спросил дона Хуана.
- И эльфы, и гномы, и великаны существуют, дон Хуан?
- Конечно! - воскликнул он, словно это всем известно.
- Баба Яга, Кощей Бессмертный, - продолжил список дон Хуан, - Леший и Водяной, Робин Гуд и Вини Пух. Откуда, по-твоему, людям о них известно? Конечно, они и многие другие существуют и живут себе припеваючи. Ты еще не знаешь:
- Извини, дон Хуан, я не могу в это поверить, - пожаловался я, перебивая его.
- Не извиняйся, людям моего возраста многое известно, - сообщил он, улыбаясь, как-то по-отцовски тепло.
- А говорят, что люди ваших лет, маразматические ебари, - добавил я.

[fidel]

Его глаза заблестели и улыбка покрывала морщинистую рожу, я даже подумал, что его тыква вот-вот треснет.
- Ну, разумеется, я - ебарь, - воскликнул он, - А ты разве не ебарь?
Конечно, я бы мог продолжать спор, но знал, что я тоже ебарь, как каждый из нас. Я всю свою жизнь думал, что смогу хоть как-то избежать этого звания, но отмазаться не удалось, я считал себя ебарем, не лучше и не хуже кого-то еще. Меня охватила печаль и бессилие, что мне захотелось блевать. Дон Хуан, кажется, прочувствовал мое состояние и посоветовал проблеваться в оросительную канаву за его домом. И сказал, что мне лучше отдохнуть, так как вечером он собирается взять меня в горы, с сачками для бабочек, для очередного урока говновъебывания. Затем пришел дон Хенаро и дон Хуан, сказал, что бы я вышел и погулял за домом, но далеко не уходил, что б он не волновался. И что-то вроде того, что взрослым дяденькам надо поговорить о взрослых делах. Я круголял вокруг дома и то и дело слышал смех и удары рук о деревянный ящик, который служил столом. Я знал, что они опять играют в карты и лупят по столу, когда ставят погоны, или просто рады своему ходу. Раньше я всегда расстраивался, когда они меня не приглашали играть с ними, но сегодня я ходил и ел молча свои мандарины, сожалея лишь о том, что дон Хуан, обратно забрал шампанское. Я представлял, как искры газированных пузырьков щекотали их нос, и на меня нахлынула волна ностальгии и печали.
Ближе к сумеркам дон Хенаро направился восвояси дав мне на последок пару дельных советов, как ловчее орудовать сачком. Мы с Хенаро попрощались и направились в горы. К месту мы добрались, когда уже было темно, хоть глаз выколи. Дон Хуан пошел за дровами, а я пока делал небольшой костер из хвороста, которого было полно вокруг. Затем мы разбили шалаш и сели поудобней перед костром. Дон Хуан, начал разговор первым.
- Ты знаешь, что воин ни когда не огорчается? - спросил внезапно дон Хуан.
- Да, дон Хуан, - ответил я, - но как воин себя ведет если въебет говна.
- Он не огорчается! - ответил тот.
- Но как ему это удается, дон Хуан? - спросил я.
- Ему помогает не расстраиваться шоколад Твикс!
- Что? - переспросил, я, будучи удивленным, весьма, - Твикс?
- Да, - воскликнул он, - именно Твикс и ни какой другой шоколад.
- Но как Твикс помогает не расстраиваться от говновъебывания, - спросил я дона Хуана, не в силах сдерживать свое удивление.
- Просто! - ответил он, - Возьмем, к примеру, Хенаро - у него с собой всегда есть Твикс, он всегда думает о нем и если он внезапно въебет говна, то он знает, что у него есть Твикс.
- Все в жизни воина управляется намерением, - продолжил дон Хуан. - Если брать за точку отсчета бесконечность, то Твикс вполне является активной стороной бесконечности и намерения воина.
- Но ведь это своего рода утешительный приз, - сказал я, - это своего рода награда за неудачу. А как же здесь то, что воин не ждет никакой награды за свои действия.
- Ну, мой мальчик, - неодобрительно сказал дон Хуан, - Твикс это совсем другое дело, это даже не награда, это часть пути с сердцем.
- Вот смотри, - заинтересованно начал ерзать дон Хуан, - Давай я тебе дам три щелбана, а затем дам укусить Твикса.
Я посмотрел на его сильные руки и сказал дону Хуану, что не очень то хочу получать от него щелбаны, даже за шоколад.
- Ну, ни хочешь учиться - как хочешь, - как-то обиженно сказал дон Хуан, и прилег на бок, словно расстроен и собирается спать.
Я почувствовал себя виноватым и хотел извиниться, мне совсем не хотелось портить настроение своему ранимому другу индейцу. Я согласился на этот урок. Дон Хуан с радость вскочил и пробил мне три щелбана. Но они были настолько сильными, что я даже заподозрил, что это были фофаны или даже барабульки. Затем я жадно, толи от злости за причиненный мне урон, толи от голода, откусил здоровый кусман Твикса, сразу с двух палочек.
Дон Хуан сказал, чтобы я жевал медленно, наслаждаясь слеплением челюстей, он объяснил, что склеивающая сила Твикса, заставляет воина находится в целостности и не менять своего настроения, даже если весь мир против тебя. Он был прав, такая концентрация на жевании, увела мои мысли прочь от обиды за щелбан, я был доволен.
- Видишь, - сказал, дон Хуан, торопливо убирая остатки Твикса в карман, - не страшно въебать по полной, если затем откусишь Твикса.
Я согласился с ним. И мы молча созерцали костер. В это время краем глаза я заметил как дон Хуан, засыпает какую-то смесь в папироску Беломорканал. Я понял, что мы вероятно сейчас накуримся. И я был прав, он смочил, тонкую часть папиросы языком, протянул мне косой и сказал, - Взорви ракету!
Мы раскурили два или три косяка. Дон Хуан, все приговаривал, - хорошая травка, хорошая. Я соглашался. Ганжа и впрямь была великолепной. Он все настаивал на том, что б я отхватил мощного парца. Но его парики меня всегда сильно накрывали. Дон Хуан, смеялся и кашлял, рассказывая анекдоты, про помидоры на рейсах и философские притчи об утонувшем Буратино и повесившемся Колобке. Мы долго смеялись, потом дон Хуан начал обследовать местность, по его словам как птица. Он раскинул в стороны руки и бегал вокруг деревьев с неистовым смехом и криком, - Я лечу, я лечу, Карлос, цени, я умею летать. Я смеялся, потому что понимал, что старика убрало. Дон Хуан, что-то поднял с земли и откинул в сторону. Я понял, что это был использованный презерватив. Надо отметить, что место для ночлега мы выбрали не самое гигиеничное, вокруг валялись пластмассовые бутылки из-под кока-колы и пива. Мусора было до срани. В таком состоянии сознания, повышенной восприимчивости, мне хотелось продолжить разговор о подарке с ногами, но дон Хуан сказал, что подарок вернется ко мне сам, когда я буду к этому готов. Дон Хуан явно был в какан-дрибадан. Он смеялся и пел. Казалось, он ни о чем не беспокоится и весел как всегда. Завтра нам предстояло уйти дальше в горы и поэтому, когда нас уже отпустило, дон Хуан велел спать. Ночь была тихая, дон Хуан спал без задних ног. Я понимал, что он очень утомился от своего, как он говорит - абстрактного полета.
Когда я услышал храп дона Хуана, то слегка был не в себе, так как знал, что нам завтра предстоит длинное путешествие, а я не хочу спать. Я решил позаниматься переписыванием своих заметок. Но вдруг, как это обычно бывает после употребления конопли, на меня напал жесткий "свин". Я очень сильно проголодался и полез в рюкзак дона Хуана, в надежде разыскать там, что-нибудь похавать. Но потрескать мне так и не удалось, первым делом я наткнулся на сверток. Тот самый сверток, который мне подарил дон Хуан на Новый Год. И который, по его словам, собственновольно ушел. Так же странным образом к моей руке словно приклеился чек из супермаркета, на сумму двести долларов, и со сдачей на ровно ту сумму, которую мне принесла Зубная Фея. Слишком много совпадений, подумал я про себя. Где-то внутри я знал, что в магическом мире дона Хуана, разное приключается, И я уже изрядно устал от этих, где-то внутренних знаний. Но мое любопытство превышало любую завесы тайны, и я решил вскрыть подарок. Я вскрыл сверток. И это была открытка, обычная открытка с нарисованной елкой, украшенной новогодними шариками, там водили хоровод белочки, лисички и зайчики. И во внутренней стороне открытке, было перечеркнуто имя Паблито и написано "Карлосу, от дона Хуана и его партии". Мне стало грустно, я думал, что спустя девять лет нашей дружбы он мне подарит что-нибудь стоящие, а ни эту сраную открытку. Вероятно, я бы обрадовался этому подарку, если бы мне было три года, да и то едва ли. В общей сложности я имел жалкое подобие подарка с мандаринами, купленными на мои деньги и кучу несусветной чепухи от не здравомыслящего индейца. Я чувствовал себя ужасно, грубо говоря, шлюхой. Мне казалось, что дон Хуан ни когда меня по настоящему не любил и все что он делал, было только ради того, что б смеяться надо мной и заставлять играть в дурацкие игры по его сумасшедшим правилам. Чувство жалости к себе начало перерастать в злобу. Мне хотелась разбудить мирно спящего старика ударами ног. С криками. - Старая мудила, Сучка, Жмот вонючий, Гандон рваный, Пиздюк умалишенный, Урод, Индейская задница, Чмо, Гад, Гад, Ползучий Гад, Гавнюк, Мудила вафельная, Шаман-еблан, Гад, Сука, Гад, Жук.
Если бы этой ночью дон Хуан, меня бы не накурил травкой, я б возможно так бы и поступил. Но так как он накурил меня, то мне осталось лишь одно, плакать от жалости к себе и ненависти к нему. Так я и сделал, я сжег к ебиням паршивым эту открытку и принялся плакать, ожидая утра. Мое настроение едва ли не достигло остановки мира, когда я не на шутку задумался о том, что меня имеют в жопу все эти маги. Под прикрытием магического учения они просто издеваются надо мной и, буквально, пердолят в жопу. Я долго думал о значении слова "пердолить". Оно мне казалось грубым и лишенным всякого вкуса. Но все же других слов я не находил, кроме того единственного, верного слова, - пердолят в жопу. Я буквально физически ощущал пердоление моего анального отверстия. И с мыслями о том, что меня дерут, ебут, трахают, пердолят в жопу я и заснул.
Утром дон Хуан, даже не подозревая о происшедшем со мной ночью принялся меня будить. Мне кажется, я в слух сказал то, что было направленно в адрес не ушедшему герою сна, - уберите от меня на хуй эту ебанную жирную жопу.
- Я это сказал? - вскакивая с земли, поинтересовался я.
- Да, - сухо меня заверил дон Хуан.
Дон Хуан, принялся объяснять ход наших дальнейших действий. Он сказал, что сегодня нам предстоит уйти туда, где еще не разу не был ни я не он. И о том, что это очень опасное место. Затем он заговорил о погоде, о расположении духа к нам и витании безмолвного знания и намерения вселенной. Мне совсем не хотелось слушать обо всей этой хуйне, я ждал объяснений совсем по другому поводу. Мне еще ни когда в жизни, не хотелось так сильно поссорится с доном Хуаном. В качестве баланса, я жаждал у него забрать своего сфинкса и уехать в Лос-Анджелес. Дон Хуан, кажется, заметил мое подавленное настроение и как-то безучастно спросил меня.
- Что случилось, Карлос? - спросил, он без интереса.
- Подумай сам, - ответил я с явной обидой в голосе.
- Мы, шаманы, редко думаем, - сказал он, улыбаясь и совсем не скрывая своего удовлетворение за свои сраные достижения в остановки внутреннего диалога.
Я не хотел тянуть резину и желал все поставить на свои места. Я хотел жестко прищучить этого разбойника. Поэтому сказал, почти официально, даже слегка по-женски.
- Хуан Матус, - начал я, - Ты ни чего не хочешь мне сказать.
Я думал, что он догадается, о чем это я, и начнет оправдываться, поэтому принялся упорно смотреть в пустоту.
- Все, что мне надо сказать, я скажу, когда мне повелит дух, - отрезал дон Хуан, как он это делал обычно, не терпя моих выходок, или когда я его брал на понт, - Сейчас мне сказать тебе больше нечего, все уже было сказано.
- По-моему сейчас самое время чего-нибудь перекусить, - сказал я, поглядывая на его рюкзак. - Тебе Хуан, так не кажется.
- Мне кажется, что ты ведешь себя, странно, - ответил он не по этой теме, - Я вижу, что ты привлекаешь к себе говновъебическую силу, и советую тебе прекратить сейчас же.
- Хватит! - заорал я, - ты знаешь, на что я намекаю, - сказал я, указывая пальцем на портфель дона Хуана.
- Нет, черт возьми, - протестовал дон Хуан, - даже не догадываюсь.
- Так, - сказал я, успокаиваясь, - где, по-твоему, Хуан Матус, может быть мой подарок силы?
- Не знаю, - ответил он, пожав плечами.
Вся эта игра начала меня забавлять, дон Хуан, точно знал, что в его рюкзаке есть этот конверт с открыткой, а я точно знал, что его там нет. Мне хотелось, манипулируя этим вывести наружу все его умения и объяснить ему, что все его магические знания о мире, это фуфел полнейший.
- Может подарок силы у тебе в рюкзаке, - сказал я улыбаясь, чувствуя, что вот-вот выведу дона Хуана на чистую воду.
- С какой это стати ему там быть, - возразил не громким голосом он.
Я понимал, что дон Хуан волнуется, потому что если бы не волновался, то с какой бы стати он начал со мной об этом разговаривать, обычно он прерывал такие разговоры.
- А ты посмотри, посмотри, - запротестовал я, играючи.
- А, ты сам посмотри, посмотри, - передразнил меня дон Хуан.
- Я не ползаю по чужим вещам, - соврал я.
- У меня нет своих вещей, - возразил дон Хуан, - все что мое, все то твое.
Я понял, что старик хочет обвести меня вокруг пальца, и типа, если я признаю что да, мол, все это общее нашего личного нет ни чего, тогда он скажет, что у меня не было ни какого подарка и что, все это глупости человеческие. Но мне не хотелось отступать не на шаг.
- Ты все же взгляни в рюкзак, - уговаривал его я, - у меня было видение, что подарок силы может содержаться только у такого великого Нагваля как ты.
Показалось, что такой выплеск комплиментов слегка озадачил старика, и показался ему весьма логичным. Он мельком взгляну в свой рюкзак и тихо, с хрипотцой добавил, - Ничего.
Я еще долго играл в видящего и говорил неустанно, что точно видел, как мой подарок силы уютно пребывает в рюкзаке дона Хуана. И что очень странно, что там нет его. Дон Хуан понимал меня из области своего спокойствия, я понял, что все пропало, он знает, что я разгадал его и знаю о том, кто ночью спер мой подарок и деньги, лицо у него было извиняюще-грустное. В это самое мгновение моего внутреннего диалога, над нами пролетела птица, по-моему, голубь. Дон Хуан, обрадовался и закричал, - Знак!
- Я сорока-белобока, - добавил дон Хуан, - и знаю чего мне хотел сказать этот голубь.
- Что же он сказал, - без интереса спросил, я.
- Голубь, - ответил дон Хуан, - это всегда очень плохо, ворона лучше, чем голубь, но так как я сорока-белобока, то принимаю на себя ответственность за все происшедшие с миром в данные утренние часы, и распоряжение звезд.
Я ровным счетом ни хуя не понял. Но не успел я, что-либо уточнить, как дон Хуан велел мне встать лицом к северу и делать бегущего человека, Это позиция, когда человек бежит на месте с высоко поднятыми ногами, словно перешагивает через барьер. Правая рука над головой, словно крутил лассо, а левая на уровне гениталий, словно занимает тело мастурбацией. Я возразил, дону Хуану, что мое направление не северное, а юго-восточное. Но он сказал, - Голубь, это очень плохо. И велел мне встать в северном направлении. Надо признаться, когда я повернулся в северном направлении, у меня захватило дух, я оказался на склоне огромного холма, куда мы ночью с доном Хуаном забрались. Я и не подозревал, что это так высоко. Я принялся неистово выражать из себя прыгающего через кактусы с голой жопой мастурбатора, пытающего поймать голую бабу веревкой, или бегущего человека. В момент, когда я начал чувствовать как у меня вот-вот, примкнет семя к яичникам, что-то, а вернее и скорей всего кто-то, пнул меня в спину, чем-то на подобии дон Хуановской ноги. Пинок был на столько сильный, что я покатился с обрыва, который был весьма велик, крут и жесток. Через свои крики, я слышал неразборчивые возгласы дона Хуана.
- Это не я, Карлос, Это ла Каталина, ведьма, черный дрозд. Ух, сучка. Не волнуйся Карлос, я сорока-белобока проучу эту тварь. Это не я, запомни это Карлос. Ла Каталина, Каталина, Ла Ла Ла, Это она. Ха-Ха-Ха.
Упавши с крутого оврага, я долгое время еще лежал в бессознательном состоянии, мне кажется, что время остановилось. Я очень ушиб голову и кажется, сломал руку. Пролежал у самого подножья крутого холма я около суток. Затем ели поднявшись, я, направился в ближайшее отделение мед службы. Пролежал в больнице я около недели. У меня было сильнейшее сотрясение мозга. Открытый перелом обеих рук. Мне наложили множество швов на анал и селезенку. Из носа от давления неустанно текла кровь, а главный врач все домогался до моего самочувствия и подозрительно часто обращал внимание на швы на жопе, якобы проверяя все ли в порядке.

ЭПИЛОГ

Очень многое я вспомнил из того, чему дон Хуан меня обучал в состоянии повышенного осознания. То есть в состоянии смещенной точки сборки.....
Самой главной особенностью этого учения было то, что дон Хуан ни когда мне, ни говорил, что происходит со мной в этом состоянии. Обычно он даже не говорил, что будет или что уже было со мной в этом состоянии. Я вообще ни когда не помнил об этом. Как правило, дон Хуан в этом состоянии мне высказывал другое не имеющее отношение к какой-либо линии учения.
По про шествию своей семидесяти трех летней жизни, я таки вспомнил все, что происходило со мной, когда я проходил обучения у дона Хуана, в состоянии повышенного осознания. Теперь мне досконально ясно, почему дон Хуан мне всегда представлялся исключительной, безупречной личностью. Просто в состоянии моего повышенного осознания, он мне такие перлы и истерики выдавал, что в обычном состоянии я о них даже не догадывался. Частенько дону Хуану приходилось и прямо посреди мирной беседы меня шлепать по спине ибо, видите ли, ему не нравилось, ну, например вкус варения. В эти случаи, когда дона Хуана охватывали истерики, я просто не мог отделаться от представления о том, что он маленькая капризная девочка, или маразматическая мадам. Вообщем так, Безупречный дон Хуан, тогда когда я чмо, и бесконечный поток интенсивных индульгирований и слез, когда я в состоянии сверх осознания.

[триводном]

   Вот я нашёл паследнюю тему в разделе   "Запаведник " .     
     Прикольна пачитать нагваля. 

[триводном]

     Я тока счас пасматрел что есть в той теме . 

[fidel]

   Я тока счас пасматрел что есть в той теме . 

как ты считаешь всё было как описало кака или как описано в этом тексте ?

[триводном]

как ты считаешь всё было как описало кака или как описано в этом тексте ?

Ну там нет ссылок , и даж можно тада подумать , что писал как бы ты.
     Если па существу вапроса  , то если изынять из текста некоторые фразы , ну какии явно там лишнии , то запросто магло быть и так.

    На самом деле никто никада не узнает как было на самом деле .
       И па закону жанра триваднома , нужно добавить , что каждый миг меняет всю картину праисходящего .
         Паэтому нет смысла предполагать как было , а есть смысл сматреть как есть , ну в данный момент.    вазможна.