Тексты

[fidel]

Автор книги - тупая пизда, ушедшая в секту чисто ради того чтобы крутить любовь с Какой 

помню где то читал  ее откровения о том  что имя Хуан Матус кака изобрел употребляя вино "Матеус"

ЗЫ Краткая биография главных героев - "ведьм" из партии КК  (в т.ч. тех, которые писали книги про обучение у ДХ, типа "жизнь в сновидении" и т.д.): http://coollib.com/b/262357/read#t51

Карлос Кастанеда поведал нам удивительные истины во всем их гностическом великолепии, сплел клубок потрясающей лжи, вытянутой, как паутина из задницы бешеного паука.

[swarm]

помню где то читал  ее откровения о том  что имя Хуан Матус кака изобрел употребляя вино "Матеус"

Нет, это писала другая тетка, некая Маргарет Раньян. С Карлосом они активно общались лет за 30 (60ые) до основной линии событий из книги Эмми Уоллес (90ые).

[fidel]

Запостил просто для коллекции
можно не читать 
Былины о немощности.

Спойлер

Пять условий для тупой курицы:

Первое: до высшей точки она подыхает;

Второе: по компании она страдает, даже мясника;

Третье: клюв ее направлен в ж*пу;

Четвертое: окраска у нее яркая;

Пятое: и орет она очень громко.

Сан-Хуан де ла Крус, «Молчание о темноте и ненависти»



Я не видел дона Хуана несколько месяцев. Была осень 1971 года. Я был уверен, что он бухает у дона Хенаро в Центральной Мексике, и выехал туда, приготовившись к неделе пути. Но проезжая через Сонору к концу второго дня путешествия - забухал, я свернул к его дому и вывалился из машины. Как ни странно, меня встретил сам хозяин.

- Дон Хуан! - воскликнул я. – Еб*ть привет!

Дон Хуан рассмеялся. Похоже, мое удивление доставило ему удовольствие. Он сидел у двери на дорогом деревянном стуле, как будто я его отвлекал, рядом валялись пустые бутылки из под пива и использованные ******ы. Сняв трусы, он с шутовской галантностью раскланялся, затем снова надел их и отдал мне честь по-военному.

- Ну, присаживайся, - хмуро сказал он. - зачем опять приперся?

- Я собирался забухать в Центральной Мексики, потом хотел возвращаться назад в Лос-Анжелес. То, что я нашел тебя здесь, в более менее трезвом состоянии, такая удача!

- Так или иначе, ты бы забухал, - загадочно произнес он. - Сойдемся на том, что ты должен мне шесть бутылок вискаря которые ты бы выпил за неделю пути до Центральной Мексики, и ты выпьешь их со мной, это на много интересное, чем бухать одному за рулем своей машины.

Было что-то необыкновенно привлекательное в его предложении.

- Где же твой айпад? - спросил он.

Я сказал, что оставил его в машине, и он велел мне вернуться за ним, поскольку без него я выгляжу не мажерно.

- Я выпил все 48 ящиков виски которые ты оставлял у меня, - сообщил я.

Он пристально посмотрел на меня, так что у меня заныло под ложечкой, словно он чем-то твердым толкал меня в ж*пу. Мне едва не стало дурно, но тут он отвернулся, и все прошло, меня анально вырвало.

Я хотел поговорить о нашем бизнесе - сказал я, но он сделал знак, что ему это не интересно, потом заулыбался и тут же втянул меня в беседу о каких-то незначительных вещах. Наконец мне все же удалось перевести разговор на интересующую меня тему. Я упомянул, что просмотрел свои ранние бухгалтерские записи и пришел к выводу, что с первого дня нашей встречи он воровал у меня до 70% прибыли и мне не совсем понятна роль галлюциногенных растений в нашем бизнесе.

- Почему ты обворововал меня и так часто заставлял меня принимать эти растения? - спросил я.

Он рассмеялся и еле слышно произнес:

- Потому что ты тупой.

Ответил он достаточно внятно, но я на всякий случай переспросил, будто не расслышал:

- Сам знаешь что, - оборвал он и встал. - Ты слишком подозрительный, - пояснил он, потрепав меня то голове. - И не было другого способа на*бать тебя.

- Выходит, в этих растениях не было абсолютной необходимости?

- В твоем случае была. Хотя, конечно, есть и такие лохи , кто в них не нуждается.

Он постоял, вглядываясь в заросли конопли слева от дома, затем снова сел и заговорил об Элихио, другом своем партнере. Он сказал, что Элихио растения силы понадобились всего один раз, в самом начале бизнеса, но отупел он гораздо больше меня, и теперь отдает вообще всю прибыль, я его кормлю дошираком, и он ездит в офис на автобусе через все пробки, а я взял себе его белый кайен.

- Вообще лоховатость - состояние для некоторых вполне обычное, - сказал дон Хуан. - Но не для тебя. Как, впрочем, и не для меня. В конце концов, бизнес - это не самое главное.

- А что главное?

Казалось, он подыскивает ответ.

- Главное - это деньги, - сказал он наконец. - Но все это лишь способ говорить, способ ходить вокруг да около. Ты уже выполнил ряд бизнес задач и, я думаю, достаточно созрел для того, чтобы указать тебе на источник самого главного. Я сказал бы, что для бизнесмена самое главное – на*бать всех кроме самого себя, как это сделал я.

- Что это значит?

- Я же сказал, что только упомяну о главном. В твоей жизни еще слишком мало денег, тебе их предстоит заработать, прежде чем мы сможем поговорить о бизнесе.

Он жестом оборвал разговор. Кто-то или что-то явно находилось поблизости. Дон Хуан внимательно прислушивался, скосив глаза влево так, что стали видны одни белки. Через несколько секунд он встал и, наклонившись ко мне, прошептал на ухо, рядом снайперы, нам нужно пойти на прогулку, ты будешь меня прикрывать.

- Проблемы в бизнесе? - спросил я тоже шепотом.

- Нет, все хорошо. Все о'кей.

Мы направились в пустынный чапарраль и примерно через полчаса вышли на небольшой, футов двенадцати в диаметре участок ссохшейся красноватой почвы, идеально утрамбованной и плоской, причем без каких-либо следов механической обработки. В центре этого круга, лицом на юго-восток сел дон Хуан, велев мне сесть напротив, лицом к нему, и подать бутылку.

- Что мы здесь будем делать? - спросил я.

- Здесь мы сегодня вечером будем бухать, - ответил дон Хуан. Он окинул взглядом окрестности и вновь стал смотреть на юго-восток. Его действия встревожили меня. Я спросил, с кем будем бухать.

- С телунями, - ответил он. - Можно сказать, что телуни кружит вокруг нас.

Не дав мне ухватиться за столь загадочный ответ, он быстро сменил тему и весело предложил мне быть естественным, то есть бухать и говорить так, словно мы находимся у него дома. В то время меня особо занимало яркое переживание, испытанное мною полгода назад, - "нюхал кокаин". Тогда я впервые сумел самостоятельно визуализировать наркотическое описание мира, в котором разговор с животными был в порядке вещей.

- Мы не будем рассуждать о подобных опытах, - сказал дон Хуан, когда я закончил. - Не стоило тогда нюхать мой кокаин.

- Почему, дон Хуан?

- У тебя еще недостаточно денег чтобы ты мог себе это позволить.

- Позволить кому?

- Себе конечно.

- А я-то был уверен, что все деньги принадлежат мне, и то что я позволяю тебе воровать - это мой главный недостаток.

- Нет. Твой недостаток в том что ты зарабатываешь слишком мало для меня, мне не хватает денег что бы построить свой мир. Я возражаю именно против твоей раздолбайности. Мои партнеры тоже слишком мало зарабатывают, но они не такие твердолобые, как ты.

- Как я могу зарабатывать больше?

- Бухай со мной, и ты придешь к этому естественным образом. Но деньги для меня - это не то, что понимаешь под деньгами ты.
Мне мало моих особняков, мерседесов амг и кайенов.

Я устал от своих же вопросов. Однако улыбка дона Хуана подталкивала к продолжению разговора. Для меня была очень важна еще одна тема - его друг дон Хенаро и та странная трава. Каждая встреча с ним сопровождалась совершенно неописуемым расстройством всех моих органов чувств. Услышав мой вопрос, дон Хуан рассмеялся.

- Трава поразительна, - сказал он. - Но пока нет смысла говорить о ней или о ее воздействии на тебя. Для этой темы у тебя еще недостаточно денег. Подожди, когда они у тебя будут, тогда и поговорим об этом.

- А если у меня их не будет никогда?

- Если ее у тебя никогда их не будет, значит мы никогда и не поговорим.

- Но как же они у меня появятся если ты все деньги которые я зарабатываю пробухиваешь и проигрываешь в покер?

- Я очень азартный человек, всегда ставлю олл ин.

- Опколпашенный, с лёгкой душой, я просажу все деньги Карлоса, чтобы стать богатым.

- Ты говоришь метафорами, - сказал я. - Скажи лучше прямо, что мне делать.

Дон Хуан усмехнулся и лег, заложив руки за голову..

- открой "МММ"

- что это такое?

- не знаю, сам разбирайся.

[свернуть]

[Куку]

неизвестные факты о достоевском
http://postograph.ru/1

[fidel]

Два плюс два равно пяти

Спойлер

"Первое и самое важное — он был логиком. По крайней мере, тридцать пять лет из примерно полувека его существования были посвящены исключительно доказательству, что два плюс два всегда равно четырем, за исключением необычных случаев, когда получается три или пять, в зависимости от обстоятельств." (Жак Футрель, "Проблема 13-й камеры").

Большинство математиков знакомы с тождеством 2+2=4, или, по крайней мере, видели на него ссылки в литературе. Однако менее известное равенство 2 + 2 = 5 также имеет богатую, сложную историю. Как и любые другие комплексные, сложные количества, эта история имеет реальную и мнимую части. Здесь мы будем иметь дело исключительно с последней.

Многие культуры во время своего раннего математического развития открыли равенство 2 + 2 = 5. Возьмем, например, племя болб, произошедшее от инков Южной Америки. Люди этого племени считали, завязывая узлы на веревке. Они быстро поняли, что если связать веревку с двумя узлами с другой веревкой с двумя узлами, то в результате получится веревка с пятью узлами.

Последние данные показывают, что в Братстве пифагорейцев доказали, что 2 + 2 = 5, но доказательство это никогда не было написано. Вопреки тому, что можно было бы ожидать, отсутствие письменного доказательства не было вызвано умышленным сокрытием (таким же, как в случае доказательства иррациональности квадратного корня из двух). Скорее всего, они просто не имели возможности заплатить писцу за его услуги. Они потеряли спонсорскую поддержку в связи с протестами правозащитника, защищавшего права быков, возражавшего против способа, которым пифагорейцы отмечали доказательство теорем. Таким образом, только равенство 2 + 2 = 4 было использовано в "Началах" Евклида, и ничего больше не было слышно о равенстве 2 + 2 = 5 в течение нескольких столетий.

Около 1200 н.э. Леонардо из Пизы (Фибоначчи) обнаружил, что через несколько недель после помещения 2 кроликов-самцов и 2 кроликов-самок в одну клетку он получил значительно больше 4 кроликов. Опасаясь, что слишком сильное отличие от значения 4, приведенного у Евклида встретит возражения, Леонардо осторожно заявил: "2 + 2 больше похоже на 5, чем 4". Даже это сдержанное замечание было резко осуждено, и Леонардо получил прозвище "Blockhead" ("дубина"). Кстати, преуменьшение им числа кроликов сохранялось и дальше, в его знаменитой модели роста числа кроликов каждый помет состоит всего из двух малышей, эта самая низкая оценка из всех существующих.

Примерно 400 лет спустя идея ввозникла снова, на этот раз благодаря французским математикам. Декарт заявил: "Я думаю, что 2 + 2 = 5, поэтому это так и есть". Однако другие возражали, указывая на то, что его аргументация была не абсолютно строгой. По-видимому, у Ферма было более строгое доказательство, которое должно было появиться в его книге, однако его и другие материалы вырезал редактор для того, чтобы напечатанная книга имела более широкие поля.

Поскольку не было доступного доказательства того, что 2 + 2 = 5 и в связи с шумихой, связанной с развитием дифференциального исчисления, к 1700 году математики снова потеряли интерес к данному тождеству. В самом деле, известна только ссылка 18 века на него, связанная с именем философа епископа Беркли, который, обнаружив его в старой рукописи, сухо прокомментировал: "Ну, теперь я знаю, куда уходят все умершие — в правую часть этого уравнения". Это острота настолько впечатлила интеллектуалов Калифорнии, что они назвали в честь Беркли университетский город.

Примерно в середине 19 века 2 + 2 начало иметь большое значение. Риман разработал арифметику, в которой 2 + 2 = 5 параллельно с евклидовой арифметикой, в которой 2 + 2 = 4. Кроме того, в это же время Гаусс занимается арифметикой, в которой 2 + 2 = 3. Естественно, последовали десятилетия большой путаницы относительно фактического значения 2 + 2. Поскольку мнения на эту тему менялись, доказательство Кемпе (1880 год) теоремы о четырех цветах было признано через 11 лет, дав вместо этого теорему о пяти цветах. Дедекинд принял участие в споре со статьей под названием "Was ist und was soll 2 + 2?".

Фреге думал, что он решил вопрос при подготовке сокращенной версии своего "Begriffsschrift". Эта выжимка, озаглавленная "Die Kleine Begriffsschrift (Краткое сочинение)", содержало, по его мнению, окончательное доказательство того, что 2 + 2 = 5. Но затем Фреге получил письмо от Бертрана Рассела, в котором ему напоминали, что в "Grundbeefen der Mathematik" Фреге доказал, что 2 + 2 = 4. Это противоречие так обескуражило Фреге, что он вообще отказался от математики и ушел в администрацию университета.

Столкнувшись с таким глубоким и вызывающим недоумение основополагающим вопросом о значении 2 + 2, математики поступают разумно: они просто игнорируют его. И таким образом, все вернулось к тому, что 2 + 2 = 4, и в 20-м веке ничего больше не делалось с равенством, соперничающим с данным. Ходили слухи, что Бурбаки планирует посвятить том тождеству 2 + 2 = 5 (первые сорок страниц посвящены символическому выражению для числа пять), но эти слухи остались неподтвержденными. Недавно, однако, были зарегистрированы доказательства того, что 2 + 2 = 5, как правило, полученные с помощью компьютера, принадлежащих муниципальным предприятиям. Может быть, 21-й век увидит еще одно возрождение этого исторического уравнения.

[свернуть]

Источник http://www.ahajokes.com/m017.html

[fidel]

Статья в журнале "Вопросы философии"
Захаров В.Н.    
Сколько будет дважды два, или неочевидность очевидного в поэтике Достоевского

Спойлер

Вопрос, сколько будет дважды два, явно провокативен не только в ученом, но и в любом собрании. Каждый учившийся в начальной школе знает правила арифметики, помнит простые примеры из таблицы умножения, и если кто-то задает подобные вопросы, то делает это с явным подвохом.

Казалось бы, многие герои Достоевского согласны, что «дважды два четыре» - это закон, аксиома, истина. Зачастую эти слова становятся фразеологизмом: ясно, как дважды два, верно, как дважды два; герой уверен, убежден, знает, он доказал, как дважды два. Примечательно, однако, во всех подобных и многочисленных случаях, что герои знают не то, что дважды два четыре, а знают, «как дважды два», знают, как таблицу умножения... Что знают, каждый должен догадаться сам... Арифметическое действие не завершено: задание сформулировано, но результат не выражен.

При всей очевидности ответ на этот вопрос смущает иных героев Достоевского. Признавая, что дважды два четыре, они менее всего склонны принять этот факт. Почему вопреки математической аксиоме они готовы отрицать очевидное и склонны утверждать: дважды два три или пять? Чем не устраивают их «законы математики», «законы природы» и «здравый смысл»?

Ответ на эти вопросы подразумевает онтологический смысл споров героев Достоевского.

У Достоевского было неоднозначное отношение к философии. С одной стороны, он был начитан в философии, пробовал изучать их труды, читал их сочинения на разных языках, прежде всего на французском и отчасти на немецком, но рационалистическая философия и гносеология «чистого разума» не увлекали его. Он был критичен по отношению к философским школам нового времени. Они не удовлетворяли его. С другой стороны - потомки признали Достоевского и его героев философами.

Сам писатель не считал себя философом. Когда в журнальной критике необходимо было высказаться по философским вопросам, он доверял эту роль Страхову, но чем Страхов прославился в мировой философии?

Достоевский ценил начитанность Страхова в специальной философской литературе, но ему же первому досталась вся жесткая критика гением современной философии. Так получилось, что именно Страхову пришлось отвечать перед Достоевским за всю ученую философию его времени.

Исключаю подоплеку личных отношений. На эту тему много написано, в том числе и мной [Розенблюм 1971, 16-23; Волгин 1986, 176-186; Захаров 1978, 75-109 и др.]. Остановлюсь на арифметическом измерении их философских споров.

Странно, но, казалось бы, праздный вопрос, сколько будет дважды два, рассорил Достоевского и Страхова на всю жизнь.

В одну из прогулок во Флоренции в августе 1862 г. между Достоевским и Страховым произошло неожиданное объяснение по этому поводу: «...вы объявили мне с величайшим жаром, - вспоминал Страхов, - что есть в направлении моих мыслей недостаток, который вы ненавидите, презираете и будете преследовать всю свою жизнь. Затем мы крепко пожали друг другу руку и расстались» [Страхов 1973, 560].

Внешне их спор выглядел как вздорная ссора по пустяку, но Достоевский выплеснул эту полемику на страницы «Записок из подполья», а Страхов всю жизнь пытался разобраться в своей вине и оправдаться перед Достоевским, что и запечатлено в его цикле признаний и размышлений, или как назвал их сам автор, «наблюдений» [Страхов 1973, 560-564], к этой теме он обращался в литературной полемике с Достоевским в «Гражданине» 1875-1876 гг., возвращался в воспоминаниях о Достоевском [Страхов 1883, 169-329], в переписке с Л. Толстым [Толстой - Страхов 2003].

Вопрос, сколько будет дважды два, показал глубину расхождений в их убеждениях и просто их человеческую чуждость.

Страхов искренне недоумевал: за что? почему? - «вы защищаете решительно всех; вы приносите меня в жертву каждому» [Страхов 1973, 561]. Страхов не видел необходимости и не хотел понимать каждого, кто утверждал, что дважды два три или пять, на чем настаивал Достоевский.

Себя и многих других Страхов считал «ненавистником нелепостей» [Страхов 1973, 561] - Достоевский обличил стремление Страхова к очевидностям, банальностям здравого смысла.

Страхов искренне полагал, что у него есть «пристрастие к тому роду доказательств, который называется в логике непрямым доказательством или доведением до нелепости». Достоевский критиковал: «Вы находили непростительным, что я часто приводил наши рассуждения к выводу, который простейшим образом можно выразить так: но ведь нельзя же, чтобы дважды два не было» [Страхов 1973, 560].

Страхов готов согласиться с Достоевским: «Против этой дурной привычки, в которой я чистосердечно сознаюсь, вы приводили мне сильные доводы. Вы говорили, что никто в мире не думает утверждать таких вещей, как дважды два-три и дважды два-пять, что я впадаю в чрезвычайно смешную наивность, воображая, что кто бы то ни было проповедывает и защищает такие положения, что если и говорится что-нибудь подобное, то с моей стороны странно принимать это совершенно серьезно, так как очевидно люди, которые говорят дважды два - не четыре, вовсе не думают сказать именно это, а, без сомнения, разумеют и хотят выразить что-то другое» [Страхов 1973, 560].

Что это нечто другое, осталось неизреченной тайной в словах Страхова.

Страхов защищает свое право на «некоторую холодность, привычку к строгой и правильной мысли, отсутствие большого жара проповедовать» [Страхов 1973, 562].

Он готов признаться и признается:

«...я не верю ни в философию, ни в экономию, и вообще ни в одну сторону цивилизации, потому, что я не верю в человека: За человека страшно мне!» [Страхов 1973, 562]

Последние слова - цитата из русского перевода «Гамлета» Н. А. Полевым, их нет у Шекспира. Впервые эти слова русского Гамлета прозвучали в исполнении Петра Мочалова на премьере в начале 1837 года и сразу впечатлили критиков и поэтов (Белинского, Ивана Клюшникова, Аполлона Григорьева и др.), но Страхов понимает откровение о человеке, выразить которое уже была готова русская литература, очень плоско - как прикровение Ноя, как прикровение падшего человека.

Он не верит в человека и обличает его.

«Разве хорош человек? Разве мы можем смело отвергать его гнусность? Едва ли! Каких бы мнений мы ни держались, когда дело идет об этом вопросе, в нас невольно отзовутся глубокие струны, с младенчества настроенные известным образом. Все мы воспитаны на Библии, все мы христиане, вольно или невольно, сознательно или бессознательно. Идеал прекрасного человека, указанный христианством, не умер и не может умереть в нашей душе; он навсегда сросся с нею. И потому, когда перед нами развернут картину современного человечества и спросят нас: хорош ли человек, мы найдем в себе тотчас решительный ответ: "Нет, гнусен до последней степени!"» [Страхов 1973, 562].

Для Страхова человек гнусен, для Достоевского грешен и может, как Митя Карамазов, повторяющий стихи Шиллера в русском переводе Жуковского, восстать «из низости душою». Для Страхова это приговор человеку. Для Достоевского же сознание греха, гнусности, низости и есть начало восстановления человека в человека.

Для Страхова «спорить - унизительно» [Страхов 1973, 564], для Достоевского в споре торжествует стихия жизни и выявляется истина.

Так флорентийский спор 1862 г. и его последствия выглядят в изложении Страхова.

Достоевский вернулся к спору через полтора года в «Записках из подполья». Философский подтекст и контекст повести изучен основательно, но не выявлена полемика Достоевского со Страховым. Именно ему адресованы многие упреки подпольного парадоксалиста.

Для подпольного парадоксалиста «дважды два четыре» - «законы природы, выводы естественных наук, математика», «арифметика». Герой подзадоривает читателя: «Попробуйте возразить» [Достоевский 2003-2005 VI, 13]. И не дожидаясь начала спора, сам опровергает арифметику: «Господи, Боже, да какое мне дело до законов природы и арифметики, когда мне почему-нибудь эти законы и дважды-два четыре не нравятся?» [Достоевский 2003-2005 VI, 13]. Его аргумент: они почему-то ему не нравятся, в них нет его воли, свободы, цели, смысла жизни человека и человечества.

Парадоксалист признается: дважды два четыре - это «нелепость нелепостей» [Достоевский 2003-2005 VI, 13], «начало смерти» [Достоевский 2003-2005 VI, 13].

Его критика последовательна и бескомпромиссна: «...человек существо легкомысленное и неблаговидное и, может быть, подобно шахматному игроку, любит только один процесс достижения цели, а не самую цель. И, кто знает, (поручиться нельзя), может быть, что и вся-то цель на земле, к которой человечество стремится, только и заключается в одной этой беспрерывности процесса достижения, иначе сказать - в самой жизни, а не собственно в цели, которая, разумеется, должна быть не иное что как дважды-два четыре, то есть формула, а ведь дважды-два четыре есть уже не жизнь, господа, а начало смерти. По крайней мере человек всегда как-то боялся этого дважды-два четыре, а я и теперь боюсь. Положим человек только и делает, что отыскивает эти дважды-два четыре, океаны переплывает, жизнью жертвует в этом отыскивании, но отыскать, действительно найти, - ей Богу как-то боится. Ведь он чувствует, что как найдет, так уж нечего будет тогда отыскивать. Работники кончив работу, по крайней мере деньги получат, в кабачок пойдут, потом в часть попадут - ну вот и занятия на неделю. А человек куда пойдет? По крайней мере, каждый раз замечается в нем что-то неловкое при достижении подобных целей. Достижение он любит, а достигнуть уж и не совсем, и это конечно ужасно смешно. Одним словом, человек устроен комически; во всем этом очевидно заключается каламбур. Но дважды-два четыре, - всё-таки вещь пренесносная. Дважды-два четыре, ведь это по моему мнению, только нахальство-с. Дважды-два четыре смотрит фертом, стоит поперег вашей дороги руки в боки и плюется. Я согласен, что дважды-два четыре превосходная вещь; но если уж всё хвалить, то и дважды-два пять премилая иногда вещица» [Достоевский 2003-2005 VI, 25].

Его вывод беспощаден: «Конец концов, господа: лучше ничего не делать! Лучше сознательная инерция! Итак, да здравствует подполье! Я хоть и сказал, что завидую нормальному человеку до последней желчи; но на таких условиях в каких я вижу его, не хочу им быть (хотя всё-таки не перестану ему завидовать. Нет, нет, подполье во всяком случае выгоднее)! Там по крайней мере можно... Эх! да ведь я и тут вру! Вру, потому что сам знаю, как дважды-два, что вовсе не подполье лучше, а что-то другое, совсем другое, которого я жажду, но которого никак не найду! К черту подполье!» [Достоевский 2003-2005 VI, 27].

В отношениях между людьми законы арифметики не властвуют, меж ними редко бывает, чтобы дважды два было четыре. С этой точки зрения выразительна характеристика одной из героинь повествователем: «Спорить с этой барыней было невозможно: дважды два для нее никогда ничего не значили» [Достоевский 2003-2005 VI, 343].

В 1876 г. Страхов вернулся к этому арифметическому спору в цикле статей «Три письма о спиритизме», опубликованных в трех номерах «Гражданина» от 15, 22 и 29 ноября 1876 г. (№№ 41-42, 43, 44).

Цикл написан в обычной страховской манере: собственно общей критике спиритизма посвящена первая статья, в других статьях спиритизм - всего лишь повод высказать свое наболевшее: во втором письма жалуется на то, что сам принадлежит к числу «затоптанных» и «скомпрометированных» современной критикой, в третьем письме Страхов возвращается к теме давнего спора с Достоевским

Именно ему он задает свои риторические вопросы: «Верите ли вы в непреложность чистой математики? Убеждены ли вы в том, что эти и подобные истины справедливы всегда и везде, и что сам Бог, как говорили в старые времена, не мог бы сделать дважды два пять, не мог бы изменить ни одной из таких истин? Я убежден в этом, и полагаю, что и вы убеждены; так что, как ни любопытно и важно разъяснение того, на чем основано это убеждение, можно покамест отложить это разъяснение» [Страхов 1876, 1056].

Для Страхова, как ранее для Пифагора, числа правят миром. В доказательство этого убеждения критик и философ приводит примеры торжества арифметики и верности арифметических действий, которые он называет «математикой». В опровержение невозможного (дважды два пять) он приводит разные примеры - фокусы и проделки, которым, кто хочет, может верить; для него они, как спиритизм, неубедительны.

Страхов уверен: «мы в известных случаях можем точно различать возможное от невозможного» [Страхов 1876, 1059].

Страхов пытался смягчить гневные возражения Достоевского, приводя примеры относительных исключений из правил арифметики.

Один из примеров (с непременной ссылкой на Гегеля): «Кошка съела мышку», было два - стало одно существо. Объяснения и попытки Страхова дать эмпирическое толкование этой тайны природы и человека весьма комичны. Страхов готов допустить, что так бывает, что иногда жизнь преподносит неверные арифметические решения.

В это время Достоевский сам полемизировал со спиритами. На опус своего оппонента он откликнулся ироничной эпиграммой. Она незакончена, но во всех набросках есть сложившиеся стихи, которые неизменны в разных вариантах:

И уж пишет критик Страхов

В трех статьях о спиритизме

(Из которых две излишних)

Во всех набросках «спиритизм» рифмуется с одним словом - «ерундизм», которому сопутствуют эпитеты «наш», «всеобщий» [Достоевский 1971, 629; Исправлено по автографу: РГАЛИ. 212.1.16. С. 278].

Достоевский не увидел в многословной и неопределенной полемике Страхова со спиритами иной заботы, как «всё о гривенниках лишних».

Подозрение Достоевского вряд ли справедливо, но некоторые особенности характера и литературного стиля приятелей в жизни и в быту раздражали каждого.

Страхов признавался, что к Достоевскому, человеку и писателю, «чувствовал приступы того отвращения, которое он часто возбуждал во мне и при жизни и по смерти» [Страхов 1973, 564].

Достоевский гневно и «неустанно» обличал и обнаруживал этот тип человека, который не холоден, не горяч, в творчестве и личных переживаниях.

В письме Ивану Сергеевичу Аксакову от 3 декабря 1880 г. Достоевский поделился своими впечатлениями о его газете «Русь»: «Впечатления и хороши, и дурны». Достоевский дал весьма своеобразную критику стиля передовых статьей: «Ваши статьи очень твердо и целокупно (конкретно) написаны. Вы ставите чрезвычайно ясную мысль о земстве и понятную, как дважды два. Так как это отчасти самый корень дела, то вы конечно будете продолжать разъяснять вашу мысль и в следующих нумерах, при всяком удобном случае. Так и надо» [Достоевский 2003-2005 XVI, Кн. 2, 251]. Достоевский допускает такую логику, но предупреждает: «Но не ожидайте - о, не ожидайте, - чтоб вас поняли. Нынче именно такое время и настроение в умах, что любят сложное, извилистое, проселочное и себе в каждом пункте противоречащее. Аксиома, вроде дважды два - четыре, покажется парадоксом, а извилистое и противоречивое - истиной» [Там же, кн. 2, 251].

Достоевский категоричен: «Мертвец проповедует жизнь, и поверьте, что мертвеца-то и послушают, а вас нет» [Там же, кн. 2, 251].

Его совет: «...продолжайте разъяснять вашу мысль особенно на примерах и указаниях. Посеете зерно, - выростет дуб» [Там же, кн. 2, 252].

В авторской стратегии Достоевский исходил из того, что писатель не должен ждать, что его поймут. Обращаясь к читателю, он созидал мир, в котором нелепость и абсурд нередко выражают сущее, бесспорное спорно, явное сокровенно, простое «мудрёно» и сложно, в противоречиях живет истина. В этом мире аксиома может стать парадоксом, а парадокс - истиной. В сравнении «как дважды два» результат оказывается и четыре, и «не четыре», зачастую «пять».

Как писатель, Достоевский отчетливо сознавал границы эвклидова мира, предчувствовал начала геометрии Лобачевского и теорию относительности Эйнштейна, ограниченность законов физики в сфере метафизики.

Начиная с романа «Бедные люди» Достоевский создал универсальную модель творчества, в которой авторский смысл «умышлен» [Топоров 1982, 128], сотворение художественного мира происходит по общему замыслу и плану, который может быть доступен наивному читателю и явлен искушенному исследователю.

В этом мире ответ на вопрос, сколько будет дважды два, не арифметический, а поэтический, точнее поэтологический. Достоевскому было неинтересно убеждать читателя, что дважды два четыре, как того хотел Страхов, писали многие критики и писатели, в том числе и современники, объявленные еще при жизни классиками. Достоевский предпочитал интриговать читателя парадоксами, привлекать его внимание абсурдными суждениями.

В ответе на этот вопрос проявилась глубокая разность мировоззренческих и эстетических установок Страхова и Достоевского. Страхов откровенно высказывался Толстому по поводу своего неприятия Достоевского [Толстой - Страхов 2003 II, 502, 647, 652-654]. Комплиментарно примерно то же самое он выговаривал Достоевскому в их переписке, причем доведя свою мысль до окончательной формулировки: Достоевскому нужно «перестать быть Достоевским» [Страхов 1940, 271], понимая безуспешность своих призывов к Достоевскому вернуться к изящной эстетике и к правильной поэтике, в основе которой всегда лежал принцип «дважды два четыре».

Поэтика Достоевского созидается подобными коллизиями и ситуациями.

Достоевский любил парадоксы и доказательства от абсурда, или «приведение к абсурду» (reductio ad absurdum), полагал, что доведение мысли до абсурда выражает, говоря словами Страхова, «что-то другое». Это те самые «обратные общие места», обилие которых у Достоевского возмущало Тургенева, что и засвидетельствовал современник [Толстой 1956, 315-316].

Достоевский отрицал традиционную поэтику, которая основана на непреложности закона «дважды два четыре». Дважды два пять - один из тех принципов его поэтики, который позволял ему выражать и доводить до читателя заветные идеи, в том числе возглашать осанну в горниле сомнений, утверждать вековечный идеал вопреки «математическим» опровержениям свободы, Бога, Христа.



Литература



Волгин 1986 - Волгин И. Последний год Достоевского. Исторические записки. М.: Советский писатель, 1986. С. 176-186.

Достоевский 1971 - Литературное наследство. Неизданный Достоевский. Записные книжки и тетради. 1860-1881 гг. Т. 83. М.: Наука, 1971.

Достоевский 2003-2005 - Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч. в 18 т. М.: Воскресенье, 2003-2005. Т. I-XVIII.

Захаров 1978 - Захаров В. Н. Проблемы изучения Достоевского. Петрозаводск, 1978. С. 75-109.

Розенблюм 1971 - Розенблюм Л. М. Творческие дневники Достоевского. // Литературное наследство. Неизданный Достоевский. Записные книжки и тетради. 1860-1881 гг. Т. 83. М.: Наука, 1971. С. 16-23.

Страхов 1876 - Страхов Н. Три письма о спиритизме. Письмо III. Границы возможного. // Гражданин. 1876. № 44. 22 ноября. C. 1056-1059.

Страхов 1883 - Страхов Н. Воспоминания о Федоре Михайловиче Достоевском. // Полное собрание сочинений Ф. М. Достоевского. Т. I. Биография, письма и заметки их записной книжки, с портретом Ф.М.Достоевского и приложениями. СПб., 1883. С. 169-329.

Страхов 1940 - Письма Н. Н. Страхова Ф. М. Достоевскому. Публикация А. С. Долинина. // Шестидесятые годы. Материалы по истории литературы и общественному движению. Под ред. Н.К.Пиксанова и О. В. Цехновицера. М.-Л.: Изд. АН СССР, 1940.

Страхов 1973 - Н. Н. Страхов о Достоевском. Статьи, публикации и комментарии Л. Р. Ланского // Литературное наследство. Ф. М. Достоевский. Новые материалы и исследования. Т. 86. М.: Наука, 1973.

Толстой - Страхов 2003 Л. Н. Толстой - Н. Н. Страхов. Полное собрание переписки. Т. I-II. Оттава-Москва, 2003.

Толстой 1956 - Толстой С. Л. Очерки былого. М.: ГИХЛ, 1956.

Топоров 1982 - Топоров В. Н. Еще раз об "умышленности" Достоевского // Finitis duodecim lustris: Сб. ст. к 60-летию проф. Ю. М. Лотмана. Таллинн, 1982.

[свернуть]

[fidel]

Еще бредятина
Выход в Дубле :: Александр Нептунов :: Рада

[fidel]

Совершенно серьeзный текст
Александр Бурьяк
ЖОПА, КАК СИМВОЛ

8. Жопа в природе
Хотя каждое живое существо питается, жопа существует далеко не у каждого. Все растения обходятся без жопы — даже плотоядные. Нет жопы у многих глистов (но у них нет и пищеварения: они поглощают готовые питательные вещества непосредственно из среды своего обитания, то есть из внутренней среды или из кишечника «хозяина»). Личинки некоторых мух используют «наружное пищеварение»: выделяют пищеварительный сок в среду, потом впитывают всей поверхностью тела продукты воздействия этого сока на вещества среды. Полипы, морские звезды, головоногие моллюски и т. д. попеременно используют одно и то же отверстие в своем теле в качестве рта и в качестве жопы. У рыб, амфибий, пресмыкающихся и птиц жопа, именуемая клоакой, употребляется по совместительству также для совокупления и для откладывания яиц. И только млекопитающие — самый сложный, высший класс организмов — имеют специализированную жопу, неотъемлемой естественной функцией которой является исключительно удаление отходов пищеварительной деятельности (разные дополнительные функции не являются обязательными).
Таким образом, жопа, можно сказать, оказывается признаком принадлежности к высшим существам, символом своеобразного биологического аристократизма.

Чтобы правильно тронуть женскую попу, надо сначала разогреть женщину любезным разговором, добавить накала комплиментам, обдать доверительной теплотой и только потом, напоследок, перед самым расставанием (правильный, а значит, наиболее ценимый мужчина довольно лаконичен и не слишком навязчив!) дать волю своей нежной, но по-мужски жестковатой ладони — и то лишь при условии, что женщина за момент до этого уже явно благожелательно откликнулась на движение вашей души.
Если вы всё осуществите, как положено, гарантированным результатом вам будет деланное удивление и лёгкое возмущение, а что касается ответного хлопка по физиономии, то у нормальных женщин до этого, как правило, не доходят руки, а если доходят, то больше от желания прикоснуться к приятному им мужчине.
Но если вы дурак и не улавливаете момента, когда надо непременно ТРОНУТЬ женскую попу, тогда, конечно, лучше никогда этого не делайте.

[fidel]

рамуальд какандокало
Дао-Какао

Вместо послесловия. На этой наводящей ужас реке Поля битвы Курукшетра, Которую Пандавы победоносно пересекли, Бхишма и Дрона Были подобно высоким берегам, Джайадратха - речной воде, Царь Гандхары - голубой водяной лилии, Шалйа - акуле, Крпа - течению, Карна - могучим волнам, Ашваттхама и Викарна - Страшным крокодилам, А Дурйодхама - водовороту. (отрывок тоже из кришнаицкой хуйни какой-то) Чтобы очистить чашку своего мозга после прочтения Радости слепой обезьяны, которая плачет, вам предлагается малёха помедетировать. Для этого вы должны вслух прочесть следующию мантру 500 раз: нахуй похуй похуй нахуй похуй похуй нахуй нахуй УЧЕНИЕ ДАО-КАКАО - СОВЕРШЕННО, ПОТОМУ ЧТО ЕГО НИХУЯ НЕТ!!!

Спойлер

Вместо предисловия.
     видйа-винайа-сампанне
     брахмане гави хастини
     шуни чаива швапаке ча
     пандитах сама-даршинах
     
     Обладающий истинным знанием смиренный мудрец одинаково смотрит на ученого и благородного брахмана, корову, слона, собаку и собакоеда (Кришна, Бхагавад-гита (5.18))
     
     
Хлопок одной ладонью.

     Учитель Чхишвабрашван спросил однажды у своего ученика Япутры: Как звучит хлопок одной ладонью? Япутра, не раздумывая, уебал Учителю пощечину.
     -Не совсем верно, Япутра, но ты сделал это не раздумывая, не подключая ум, а значит, ты постиг Дзен. Иди с миром, пиздуй отсюда!
     Так Шри Япутра стал Учителем.
     
Дао-Какао.

     Шри Япутра зашел в комнату, где сидели 2 Учителя Дао: Као-дзинь и Рапришнш-вутра. Они спорили о чем то уже вторую неделю.
     - Охуеть... - сказал Учитель Као-дзинь.
     - Пиздануться... - возразил Учитель Рапришнш-вутра. - Если то, что вы говорите - Дао, то я, пожалуй, пойду... - сказал Япутра и покинул комнату. Так Япутра ушел из Дао и пришел в Дао-Какао.
     
Жизнь совершенна

     Учитель Шри Япутра однажды изрек, идя по рынку: Жизнь прекрасна! Но тут к нему подошел мясник и сказал: Что заставляет тебя так думать, Учитель? Я лично имею мало денег, у меня некрасивая жена и глупые дети! Подумав Япутра ответил: Ты прав, твоя жизнь - говно! Мясник просветлился и дал Учителю килограмм карбонада за просто так.
     
Словно листья на дереве

     Когда мы желаем успокоиться, мы смотрим на дерево. Как оно совершенно. Как гармонично расположены на нем все его листочки. Как они шелестят на ветру. Сережки на липах и плакучих ивах заставляют задержать дыхание от восхищения. К дереву подходят дети, срывают сережки и листики, разбрасывают их по ветру и они летят, мотыляясь, чтобы где то упасть на почву и прорасти новым деревом. Так и мы, все люди, как эти листья на дереве. Живем, живем, пока не засохнем и не упадем. Или пока нас не сорвут руки провидения. Или пока не срубят наше дерево. И точно также находятся собаки, готовые наше дерево обоссать.
     
Совершенный человек

     Когда Япутра был учеником, они с Учителем ежедневно совершали пешие прогулки в поисках проявлений Дзен. Учитель Чхишвабрашван же рассказывал истории: Вечная птица Феникс пролетала над совой. Сова же поедала разложившуюся крысу и, испугавшись, что Феникс отнимет у нее добычу, изо всех сил прижала к себе крысу. Невдомек ей было, что Фениксу разложившаяся крыса - до фонаря!
     -Знаете что, Учитель, а не могли бы вы в своих историях обходится без всяких там разложившихся крыс и прочего говна сраного, ей богу, неприятно слушать... - признался Япутра.
     -Ты - мудак, Япутра! - заметил Чхишвабрашван без всякой задней мысли. Япутра обиделся. -Ты не должен обижаться, Япутра. В Дзене мудак - это мудрец! - обнадежил Учитель.
     -Да ебал я ваш Дзен... - проворчал Шри Япутра.
     
У батареи

     Что такое батарея летом? Это, по сути, предмет ненужный и бесполезный. Греет она, греет, накаляется. Жители квартир проклинают ЖЭК. Ведь и так жарко. А батарея зимой? Батарея зимой - совсем другое дело. Батарея зимой - сердце квартиры, средоточие желаний жильцов. Поэтому не смотри на вещи однобоко. А лучше займи место у батареи заранее. И пизди ногой всякого, кто к тебе подойдет.
     
Пририсовать ноги змее

     Ученики спросили как-то у Учителя Япутры: Учитель, твои притчи трудно понять! Зачастую твои слова напоминают просто поебень! Поебень - истинный комплимент для моих притч. Они не укладываются в уме, а это главное! Я не должен вам все разжевывать! Тем более что я сам не понимаю, что пижжю... Вы должны уметь пририсовать ноги змее! Это не Кааба! Реальность - то, что реализуется! - разгневался Учитель. Услышав такое и ничего не поняв, ученики конкретно охуели (замедитировали).
     
Наступить на ногу (лидер)

     Учитель Шри Япутра наставлял своих учеников:
     -Если вы наступаете на ногу случайному прохожему, вы сильно извиняетесь. Если знакомому - извиняетесь, но меньше. Если родственнику - вообще не извиняетесь!
     -А если я наступлю вам на ногу, Учитель? - спросил ученик.
     -По ебалу получишь! - не соврал Япутра.
     -А вот мастера Дао говорят, что лидер - всегда идиот! Вы ведь наш лидер?! - не унимался настырный ученик.
     -Ты у меня, ёб твою, точно схлопочешь! - подытожил Шри Япутра.
     
Стрелок

     Жил-был отличный стрелок. Попадал в монету за километр. Король устроил состязания по стрельбе. Главный приз - мешок золота. Король лично держал монету в вытянутой руке - не дай бог промахнуться - голова с плеч. Стрелок натянул тетиву, а от волнения ослеп, руки трясутся... Выпустил стрелу. Стрела полетела прямиком королю в голову.
     -Как в тыкву сраную! - засмеялся наследник престола и подарил стрелку 2 мешка золота.
     
Немой (без головы)

     Когда Япутра был учеником, он однажды, зайдя в комнату Учителя Чхишвабрашвана, увидел странную картину. Учитель сидел напротив какого-то человека, который молча ел.
     -Что вы делаете, Учитель? - спросил Шри Япутра.
     -Разговариваю с немым... - ответил Учитель.
     -Ааа, ну пиздец... - скептически покачал головой Япутра.
     -Я - Даос и не имею головы! - добавил Учитель.
     -Оно и видно, бля... - бросил вскользь Япутра и вышел из комнаты.
     
Возвышенная лень

     Ученики сидели и размышляли о посохе. И тут они увидели Учителя Япутру, который шел по улице весело распевая песню: Хари Кришна, хари Рама, хари Смехопанорама! Ученики немало удивились и подошли к Учителю с вопросом:
     - Почему ты так весел, Учитель?
     - Настоящая радость не имеет причин! - сказал Учитель, и его вырвало. Стало очевидно, что Учитель ужратый в дыню. Только тут ученики смогли понять смысл фразы сказанной Учителем накануне: Просто дай дорогу! - Хочешь быть алкоголиком - будь им!
     
Учитель

     Учитель Чхишвабрашван сидел и медитировал возле забора. Рисовал мягкой кистью иероглифы мира и смирения. Но вышел тут хозяин забора - русский по национальности. Он не понимал иеороглифов и спросил: Какого хуя ты мне весь забор изосрал? И ёбнул Учителя лопатой по голове. Учитель, пролежав 2 часа без сознания, проснулся с веселой улыбкой и сказал: Воистину, говори с людьми на понятном языке! После этого Учителя увезли в психиатрическую лечебницу, откуда он вышел через 5 лет просветленным в рот ни ебаться.
     
2 монаха

     2 монаха шагали по дороге. Оба были довольно голодны. Вдруг один из них заметил лежащую у дороги палку.
     - Давай сьедим эту палку! - предложил он.
     - Она не сьедобна нихуя! - сказал второй монах.
      - Откуда ты знаешь не попробовав? - спросил монах и укусил палку. Все передние зубы монаха сломались.
     - Нехуй все пробовать, чтобы знать! - сказал второй монах и пизданул первого ногой в паховую область.
     
Когда ботинки не жмут

     У Пьюаня были очень тесные ботинки. Пьюань очень мучился, он не мог выкинуть ботинки, так как был очень беден. Пьюань хотел даже повеситься, но Учитель Япутра пришел, сломал Пьюаню обе ноги и отнял ботинки. Учитель был невысок ростом, и ботинки пришлись ему в самую пору. Пьюань же отлежал полгода в больнице и, выйдя, пришел к учителю и поклонился в знак благодарности, что то спас ему жизнь, избавив от ботинок. Учитель же послал его на хуй с гневной бранью, ибо забыл уже о Пьюане и его ботинках. Нет в мире совершенства, и даже Учитель порой ведет себя как полная сука.
     
Прямое дерево Это было, когда Япутра еще был учеником. Учитель Чхишвабрашван сказал:

     - Запомни, Япутра, прямое дерево всегда рубят первым. Уподобляйся кривому!
     - Так вот почему вы такое уёбище! - вкричал Япутра, смутив Учителя.
     
Обскакал

     Учитель Чхишвабрашван спорил со своим бывшим учеником Япутрой о призрачности всего земного.
     -Ничего нет, мира нет, меня здесь нет! - разглагольствовал Чхишвабрашван.
     -Ах, значит, нет?! - задумчиво произнес Шри Япутра и хуйнул в Чхишвабрашвана стулом, попав прямо в башку. Так Япутра в очередной раз обскакал своего бывшего учителя.
     
Никто не знает кто стар и кто молод

     -Ты старше меня! - говорила старуха старику. Старик молчал.
     -Ты старше меня, старая коряга! - негодовала старуха. Старик не проронил ни звука.
     -Я 23-его года рождения, а ты - 20-ого! - уже визжала она. Старик молча достал паспорт и показал дату рождения - 29 год. Старуха ужалила сама себя.
     
Часы

     Монах просветлился. Он остановил свой ум. И часы в его комнате остановились. Но проходил мимо его комнаты Япутра в поисках туалета, где посрать. И случайно зашел к монаху в комнату. Посрав, Япутра завел часы и часы снова пошли. И монах стал снова нормальным человеком. И отпиздил Япутру за сраньё в комнате.
     
Олень

     Охотник шел по лесу и у него оставался лишь один патрон. Он ничего не добыл за целый день и был порядком измотан. Вдруг он увидел нечто напоминавшее оленя, лежащего на земле, - или это был просто пень? Он решил подойти поближе. Это нечто все еще напоминало причудливое дерево. Охотник был близорук. Подойдя вплотную, охотник дотронулся до этого предмета прикладом ружья. Лось проснулся и проткнул охотника рогами насквозь. Тот улыбнулся и мечтательно прошептал:
     - Приблизься к оленю и не ошибешься!
     
Путь без пути

     Шри Япутра переходил дорогу, напевая песню: Нет ни смерти, ни рожденья Нет морали и устоев Глубокие морщины на лице Не более, чем шрамы жизни... К нему подошел милиционер и спросил:
     - О чем ты поешь, Учитель? Шри Япутра ответил:
     - Я пою о близости смерти, ибо нет ничего прекраснее, чем вернуться туда, где мы были до рождения...
     - Так вот почему ты переходишь улицу на красный свет и не боишься, что тебя машина уебёт?! Но штраф все равно придется заплатить! - сказал милиционер.
     
Мастер дзендо

     Однажды в городе появился заносчивый мастер дзендо. Он на чем свет стоит клял Шри Япутру и уверял, что собьет с него спесь. Мастер он был действительно отменный - умел превращаться в огненный столп энергии. И вот такой вот мастер бросил вызов Япутре. Япутра сначала хотел отказаться, а потом решил: В крайнем случае сдамся! и принял вызов. Как только начался поединок, мастер дзендо начал раскачиваться на месте и постепенно растворился в воздухе, потом превратился в столп огня. Лоб Шри Япутры покрылся холодным потом и он взмолился:
     - Сдаюсь! Мастер дзендо принял снова человеческое обличие и, ехидно улыбнувшись, сел на землю. И в этот момент Шри Япутра дал ему по еблу оглоблей. Мастер дзендо вырубился в пизду.
     
Колоски

     Странный оборванец прыгал по полю, собирая колоски, оставленные жнецами. Шри Япутра шел в это время мимо этого самого поля и увидев эту картину сказал ученикам:
     -Пойдите и спросите это сраное чучело, что оно прыгает по полю! Ученик пошел и насильно привел старика.
     - Ты, старик, просветлен? Ты знаком с учением Дао-Какао? Ты счастлив? - подступили к старику с вопросами Бхагван Шри Япутра с учениками.
     - Да я был Даосом-Какаосом и всю жизнь ждал просветления. Я не стяжал богатств, не развратничал и не чревоугодничал. И теперь из-за этого я, как последний нищий, бегаю по полю... - ответил старик.
      - Но ты все таки счастлив? Ты ведь дожил до таких седин... - увещевал Япутра.
      - Какие, блядь, седины? Мне 42 года, а уже старик! - взвизгнул старик и обратился к ученикам Япутры: - Ученики, пока не поздно, сваливайте к ебеням с этого пути дао-какао, а не то повторите мою судьбу говённую!
      - Ты ебанат, старик! - вскричал Япутра и ударил старика посохом. Япутра и ученики пошагали дальше, но ученики о чем-то глубоко задумались.
     
Похороны

     Шли похороны известного мастера Дзен по имени Ёбнврот. Были только просветленные учителя. Вдруг откуда ни возьмись появился бухой Шри Япутра с гармонью и начал орать матерные частушки. После этого прилепил покойнику на лоб жвачку и упал в свежевырытую могилу. Когда его оттуда вытаскивали он, брыкаясь, сокрушался:
     - Пиздаболы! Долой условности!
     
3 сокровища

     К учителю Япутре как то подошел купец Рбрбр и, желая испытать его, спросил:
     - Учитель скажи, какое из трех сокровищ самое ценное: мудрость, кротость или усидчивость?
     - Мудозвон ты мудозвон, главное - бошки! - рассмеялся Учитель, обнял купца Рбрбра и попросил у него денег в долг.
     
Не выходи из восторга

     Ученики подошли к Шри Япутре и поинтересовались:
     -Учитель, ЛСД дает нам медитацию и восторг. Но оно, мы слышали, невьебенно вредно. И когда мы выходим из восторга, мы чувствуем себя охуительно отвратно: все серо и убого...
     -Не выходи из восторга! - пробормотал Япутра, глядя куда-то вдаль остекленевшими глазами.
     
Американский священник

     Шри Япутра медитировал. Выйдя, он заметил, что в доме напротив поселился американский священник. Американский священник хлестал виски, дымил сигарами, жрал воздушную кукурузу и ёб проституток. В туалет все время ходил с книгами Шри Япутры, причем он их там, видимо, не читал - они становились все тоньше. Жопу вытирает, сука такая... - подумал Япутра и постучался в дверь к священнику, якобы для богословской беседы. И когда американский священник открыл дверь, Япутра надавал ему таких конкретных пиздюлей, что тот сразу зауважал Дао-Какао без пизды.
     
Человек, который кормил обезьян

     Придя к обезьянам, Шри Япутра сказал им:
     - Ну чо, макаки сраные, выбирайте: либо 3 кило орехов утром, 4 - вечером, либо наоборот!
     - Давай сразу 7 кило в пизду! - завизжали обезьяны.
      -Хуй вам лысый! - сказал Япутра и не дал наглым обезьянам ничего. Сам накурился и всё захавал.
     
Пост

     Был пост, а Шри Япутра уплетал котлеты за обе щеки. Ученики смотрели на него с недоуменным охуением и, наконец, не выдержали:
      -Учитель, пост ведь?! Хули?!
      -Да ну его к монахам! - пробурчал набитым ртом Япутра. Япутра рыгал, пердел, икал, блёва нагонял, но ученики терпели без пизды, ибо даже само присутствие Учителя способствует просветлению так, что ебать мои сандалии.
     
Память

     Шри Япутра пришел в гости к своему бывшему Учителю Чхишвабрашвану. Они некоторое время поспорили, посплетничали, потравили анекдоты, дунули шышек. Время шло к вечеру.
     -Ну, пора вам уходить! - вежливо вздохнул Япутра.
     -То есть как?! Это ж мой дом! - удивился Чхишвабрашван.
     -Да ты что, совсем охуел?! Уёбывай, старое мудило! - вскричал Япутра и выгнал Чхишвабрашвана. Память - не главное в Дао-Какао.
     
Танец (нет воды, нет луны)

     В очередной раз Япутра был пьян. Он находился на дискотеке, где дебоширил и дергался, как паяц. Люди стебались. Тогда он, перекрикивая музыку, сообщил всем:
     - Мои дерганья - танец души! Ваш же танец - набор мертвых движений! Я хочу побыть один и подрочить! Валите все нахуй отсюда! С этими словами он бросил в окно свой башмак и ударил охранника шилом в печень. Когда он очнулся в КПЗ, он понял, что его пытаются запереть. Но он знал, что Учителя запереть невозможно. Он думал: Одно херово - здесь нет воды, здесь нет Луны... Зато есть, где подрочить.
     
Вместо послесловия. На этой наводящей ужас реке Поля битвы Курукшетра, Которую Пандавы победоносно пересекли, Бхишма и Дрона Были подобно высоким берегам, Джайадратха - речной воде, Царь Гандхары - голубой водяной лилии, Шалйа - акуле, Крпа - течению, Карна - могучим волнам, Ашваттхама и Викарна - Страшным крокодилам, А Дурйодхама - водовороту. (отрывок тоже из кришнаицкой хуйни какой-то) Чтобы очистить чашку своего мозга после прочтения Радости слепой обезьяны, которая плачет, вам предлагается малёха помедетировать. Для этого вы должны вслух прочесть следующию мантру 500 раз: нахуй похуй похуй нахуй похуй похуй нахуй нахуй УЧЕНИЕ ДАО-КАКАО - СОВЕРШЕННО, ПОТОМУ ЧТО ЕГО НИХУЯ НЕТ!!!

[свернуть]

[fidel]

Ратоборцы третьего внимания: прах развеян,
душа неприкаянна (тень отца Гамлета)

Спойлер

Местонахождение:Tashkent City
Настроение:artistic
Музыка:Поздняковская "Пропал"
☦С первых страниц Карлос пишет об оборотнях, книги содержат моменты насилия и заканчиваются безысходностью. Многие кастанедовцы занимаются рукоприкладством. Несмотря на это, латиноамериканец, родившийся в Рождество, мог стать величайшей личностью, сгори он изнутри публично. Чуда не вышло: он умер (не от самовозгорания)

Он был б пронзён во всех местах лучом È
Энергии, направленной вовне,
Проникшись намерением всесильным,
Сгорая в термоядерном огне,

Тот человек, чья славная победа
Низвергла б в ад зловещей смерти стан —
Величественный Карлос Кастанеда,
Учитель чей — индеец дон Хуан ...

Оставив людям важную науку,
Он сделал это вовремя, как раз:
Чтоб каждый мог чудовищную муку,
Что с этим миром связывает нас

Свести на нет, смещая точку сборки ...
Исчезнет мир во всей его тоске
В потоке времени, в неведомой воронке,
В загадочной бушующей реке

Энергии магической: отныне
Вы видели б вселенную иной,
Былых реалий нету и в помине
И предаёшься силе лишь одной,

Вселенской силе, исполинской силе,
Тотальным принципом которая слывёт
Явлений всех: не небесах, в могиле,
В миру, во снах — во всём она живёт ...

К тому всё шло, об том тома писались
И ненаписанным остался главный том:
Что раньше маги самовозгорались,
А нынче нет. (Об остальном — потом)

Powered by nutmeg whose influence happened to be as strong as that of hemp this thyme

То что Кастанеда умрёт как все, было ясно заранее. Технически, вся излагавшаяся в его книгах доктрина — теория симуляции, или этнометодология. Этнометодология была изобретением его учителя из Калифорнийского университета. Сущность этнометодологии (с коей тесно переплетается социологическая теорема Уильяма Томаса) заключается в балансе и дисбалансе меры правдоподобия во фрейме общего, переплетённого с частным.

Читатели с шизоидной организацией личности (шизотимы), рекуррентно застревающие в процессе дискурсивного мышления, обречены на гротескное (искажённое, перекошенное) понимание учения

Смерть в пятой книге

Кастанеде не стоило бить Соледад в качестве самообороны. За происходящим всё равно вело наблюдение параллельное существо доньи Соледад — оно могло вмешаться в любой момент. Лучше бы Кастанеда умер в доме доньи Соледад от асфиксии: это лучше, чем умереть в Санта-Монике в Лос-Анжелесе от рака

Намерéние и чёрная магия

Чёрная магия (включая симпатическую и контагиозную составляющие) есть практическое учение о воле, направленной на манипулирование или разрушение. Заменой слову «воля» у Кастанеды служит термин намерéние. Намерéние неотделимо от личной силы; по сути, это синонимы. Намерéние живёт во втором внимании. Безграничное накопление личной силы означает попытку несгибаемого всесокрушающего намерéния во втором внимании. Но сила третий враг. И индульгировать в желании достичь чего-то конкретного считается неприемлемым с точки зрения витязей третьего внимания

Неприём Кастанедой психотропных растений

Книги Карлоса не рекламируют приёма психотропных растений. Выходит как раз то, что он их никогда не принимал. Упоминаемые три растения силы (грибок, дурман и кактус) влияют совсем не так, как описывает Кастанеда, и совсем не так, как конопля. Приверженцы курения конопли (Кен Орлиное Перо) занимаются волюнтаристическим самообманом, принимая желаемое за действительное и ища в первой книге оправдание своей приверженности конопле.

научные факты, опровергающие приём Кастанедой растений
дурман вызывает амнезию и временное расстройство зрения
грибы невозможно курить: там нет смолящихся веществ
пейот вызывает синестезию и религиозный опыт
Но Кастанеда нигде не пишет про потерю памяти от дурмана и (толком) про синестезию. Как и не испытывает ни малейших затруднений с курением грибов.

В связи с этим можно заключить: если человек разумен, он не примет замены без попытки принять то же самое, что в книге 1. Приняв дурман, он поймёт, что это совсем не та вещь, что описывает Кастанеда. Попытавшись курить грибы — столкнётся с невозможностью это сделать (проще курить сушёные яблоки). Попробовав пейот, получит трансперсональный опыт, не сравнимый ни с чем прежде. У него вызовет недоумение серость книги 1 в этом смысле

Жестокость Учения

Описания физического насилия делает книги Кастанеды неудобными для пропаганды идей гуманизма. Сцены насилия не описываются подробно, но присутствуют в эпопее: как неумелая дидактика с одной стороны, и как литературный приём, уводящий произведение в жанр реализма.

типичные сцены насилия или вероломства препятствующие выходу повествования на эзотерический уровень
Карлос напал на Ла Каталину с кабаньей ногой
дон Хуан убил человека под травой
Сакатека прогнал гостя, предварительно пригласив
дон Хуан назвал Сусанну Аранью «чингада мадре» (такая-то (нецензурно) мать)
Хенаро спрятал машину Карлоса, не спросивши позволенья
Карлос прыгнул в пропасть, насильно увлёкши за собой Павлика
донья Соледад натравила пса
донья Соледад душила-душила, душила-душила
Карлос вышиб душу из Соледад
нападение сестричек
ответная жестокость Кастанеды к сестричкам
нажатие Розой на жиовот посторонней девушке в Веракрусе с угрозой повреждений стенок кишечника
Кастанеда обиделся на Хенарос и сестричек
дон Хуан болезненно бил по лопатке, не спросивши позволенья
женщины нанесли побои дону Хуану при похищении Олинды
в дона Хуана стреляли, а у Флоринды вызвали слоновью
дон Хуан чуть не сломал хребет бригадиру на поле
Талия избила Хулиана
Хулиан бросил Хуана в реку и уродовал лица красавиц взглядом (vmesto бросания в реку Хулиану следовало найти клад, вырыть бассейн, заполнить апельсиновым соком и бросить тудá)
Висенте намеренно слегка придушил Карлоса ремешком
дон Хуан назвал Кастанеду потенциальным убийцей (fart: выпускающим вонючие газы с треском)
неблагородное поведение героев «Сна ведьмы» и побои дон Хуаном Карлоса в 8-ой в приступе сенильности
мордобой на дубинах в Шабоно и мат третьей книги Флоринды Доннер
В «Колесе времени» Кастанеда попытался уйти от грубых сцен (включая непристойности Х(р)енаро), однако подборка оказалась лишена тематики снови́дения и совершенно не включила 9-ю.

Опасность книг Кастанеды заключается отнюдь не в сценах приёма растений (как мы видим, описанные эффекты противоречат научным данным об этих растениях). Например, Кастанеда пишет, что всё время катался по 1000 км и даже по 3000 км на малолитражке. Значит ли это, что он пропагандировал автопробеги по степям и пустыням? Никто даже не попытался имитировать эти автопробеги, нет ни одного экспериментатора-автомобилиста, бороздящего калмыцкие степи или прочее обширное бездорожье по примеру Кастанеды.

Опасность книг Кастанеды в оправдании жестокого поведения. Несмотря на то, что в 8-ой дон Хуан предупреждает: будь безжалостен, но не жесток. Будь терпелив, но не равнодушен. Будь хитёр, но не вероломен.

Магия и путь витязя

Слово магия подразумевает манипулирование намерéнием. Учение дона Хуана может быть белой магией. Намерéние в бéлой магии используется ограниченно. В ней оно не является несгибаемым и применяется целителями. Намерéние вещей продемонстрировал дон Хуан, материализовав бурундука в очках, похожего на японца. Это намерéние не было несгибаемым, но было творческим. Белая магия связана с творчеством. Дальше дон Хуан сказал, что за творчество у магов отвечает Нагуаль. Маги и воители — неправильные термины идущих по пути Знания. Идущий по пути Знания — образец миролюбия и пацифизма и ни с кем не воюет. Он не пытается изменить ход событий волей, поэтому он никакой не маг. Как сказал дядь Жень (ди Джей, DJ, don Juan, дон Жуан, маркиз Жан, милорд Джон, дуче Джованни, хер Йохан, князь Вано, равви Иоанн, пан Ян[, шляхтич Янис, батька Иванко, барин Иван) в книге третьей: нельзя вмешиваться в нормальный ход событий сна. Человек Знания всю жизнь считает сном, и он не Нерон, он Марк Аврелий: 100ик. (Намёк на это содержится в имени Нагваля: Аурелиано)

Фиксации второго внимания

Любой современный маг является магом древности, поскольку магия связана с силой и вторым вниманием. Люди знания открещиваются от силы (свят, свят): единственный их интерес — сфера третьего. Например, Сильвио, будучи хозяином намерéния, в конечном итоге на него забил и похерил (похоронил), сказав, что оно ему незачем. Вот Хулиану было зачем: для материализации сестры-близнеца на могиле императора, сменившего Тиберия, и для полигамии с "гаремом" как в Порте.

Маг древности, которого ели живьём, держался. А потом то, за что он держался, с дыркой, нашла Горда и сунула туда H. Как следствие — одержимость. Лечили её захоронением в земляном гробу.

Карлос Кастанеда при жизни оставил множество фиксаций. Конечно, он не умирал, вцепившись в набалдашник из иридия либо в иной предмет. Пространство способно фиксировать голограммы (вакуума), и из памяти пространства можно снимать эмоциональные фантомные слепки второго внимания Кастанеды. Есть 3 момента, могущие прояснить ситуацию с фантомной фиксацией:

Вышибание души вон из тела Соледад
Естественный отбор среди дьяблерос, выражающийся в захвате души слабейшего сильнейшим (конец книги 1)
Совместный перепросмотр как работа с памятью пространства (общая психометрия)
Гладиаторы и хоругвеносцы: ave Aquila, идущие под тумблер приветствуют Тебя

Опрокидыватель по-английски (в книге 7) будет tumbler. Путь воина есть путь гладиатора, если он воюет. Пути воина противопоставлен путь сердца и путь Знания. Слово "воин" имеет символическое значение в Учении и не имеет агрессивных коннотации. Оно связано с понятием долга, который в качестве наследия оставил дон Хуан в конце шестой, как Хенаро юмор. Кэрол и Карлос капитулировали с поле битвы «Подсобка», т.е. отказались идти на смерть как гладиаторы, отказались воевать с призраками, ветряными мельницами, стражами иного мира и эмиссарами мора

Совместный перепросмотр

Род совместного перепросмотра был у приёмной семьи дона Хуана, прежде момента как он чуть не сломал хребет бригадиру, уволившему его при всех. («София» вошла в соавторство, переведя слово fired как воспламенение головы дона Хуана). При этом гражданская жена не интересовала дона Хуана как баба ¸ дон Хуан плохо учился разврату у Хулиана. Итак, вся семейка сидела и перепросматривала. Каковы возможные последствия коллективного перепросматривания? Здесь нам помогут первые книги:

Альбинос, Альбина и мальчик-кнопка

Как известно, эти три момента: сокол-альбинос, белобрысая и Хоакин (книга 2) были увидены доном Хуаном как реальное прошлое Кастанеды. Причём, в тот момент, когда дон Хуан увидел эти сцены из жизни Карлоса, последний всё никак не мог вспомнить. Возможно, полученное дон Ху Аном безмолвное знание было сканированием памяти пространства. Возможно, это был контакт с дублем Кастанеды, ведь дубль, существуя во втором, следит (в смысле, оставляет следы) фиксациями второго внимания, фотографируя события «на память».

При совместном перепросмотре одни видящий видит прошлую жизнь (вне концепции перевоплощения: предварительный этап дáнной жизни) другого видящего. В этом смысле, другой перепросматривающий может решить все проблемы с фиксациями второго внимания за своего собрата, облегчив ему жизнь. То есть: опытный перепросматривающий, ужé перепросмотревший свою́ жизнь, от делать нечего перепросматривает жизнь своего соплеменника / соратника / подопечного. Делая это, он растворяет в воздухе фиксации второго внимания (истеричные отчаянные всплески энерго-эмоций) того, за кого он производит конкретный перепросмотр.

Совместный перепросмотр имеет колоссальное значение в третьем внимании. Дело в том, что наше параллельное существо, от нечего делать, иногда производит перепросмотр за нас. Другое дело, что не все верят в реальность параллельного существа. Тем трагичнее, не все верят в реальность того, что параллельное реáльно способно за нас перепросмотреть. (Не инвалид).

Товарищ, верь ...

(Товарищ is supposed to верить)

Группа совместно перепросматривающих подразумевает: сидят трое или больше троих и смотрят (внутренним взором), кто что делал в прошлом. Вмешиваются. (А чё). Дают юмористические оценки (телепатируют). Вторгаются в индивидуальное прошлое. (На правах членов группы, имеют полное право, однако). Помогают, материализацией в прошлое. (Это возможно только на энергиях третьего внимания). Понять третье внимание очень легко. Для этого достаточно вспомнить поговорку древних греков, имевших хельсинских (стокгольмский) синдром перед Сатурном; они говорили так:

— даже боги не могут сделать бывшее небывшим, а небывшее бывшим ...

Так вот: чего не в состоянии сделать боги, делает третье внимание ...

Память в подсобке: яснови́дение Кэрол

Когда в книге 9, главе 10 Кэрол вопрошает: «Ты помнишь, как мы здесь ложились?» (вернее, если совсем точно переводить: "Помнишь, как здесь лёг спать?") и Кастанеда отвечает «Почти что», это может означать следующее: Кэрол могла б вспомнить за Карлоса, как он ложился. Вернее, как он улёгся. Вернее, как вырубился. Точнее, как отключился. Выключился, провалился. Со сдвоенной позицией или без. Т.е., Кэрол просто увидела б это всё как бы со стороны. А потом и всю предысторию: всю жизнь Карлоса в мире подсобки. Так, когда дон Хуан видел частные эпизоды из жизни Карлоса (про Хоакина, про соколика, про белобрысую), не было экзистенциальной разницы: происходило ли это с Карлосом или с самим доном Хуаном. Ничто не мешало дону Хуану, когда он увидел разрозненные эпизоды из жизни Карлоса, увидеть и всю жизнь Карлоса

Одёжа о трёх мешках: ДНК подсобки

Наивнимательнейший и наипристальнейший осмотр одёжи, лежавшей на трёх мешках представлял бы из себя наиболее адекватный сталкинг сталкеров: именно таковой, каковому, на примере уздечки с хитроумным узлом, обучал король сталкинга Медрано в манускрипте 8. Как видно из скрижалей, Калос дёргался и психовал, лишь туже затягиваясь, как зверина в охотничьей петле, лишённая звериного чутья. Полностью identical situation с подсобкой. Карлос дёргался там и психовал, как зверина, пролезшая в петлю. Тем самым «петля второго внимания» лишь туже стягивала дыхательное горло. Не психуй Карлос (и Кэрол вместе с ним) в подсобке, они могли сделать следующее (Ù или Ú вариативно):

инструкция по анализу одежды pri обнаруженii в сновидении
выискать лобковый / подмышечный или прочий волосок (на основе дедукции умозаключаем, что Кэрол не пользовалась кремом для депиляции)
произвести соскоб ногтями одежды с целью забора чешуек эпидермиса и клещиков
Конечно ж, три мешка символизируют три внимания. Забрав с собой генетический материал обратно в «Реджис», двое могли б произвести анализ на тяжёлые изотопы и анализ ДНК. Хотя, последнее — не простая задача для шестидесятых.

Отказ Кэрол от депиляции

При соскоке с тахты прямо на глину Кэрол интересовали только джинсы и рубашка (см. предыдущие посты). Т.е., имеем:

7 условий одинокой Кэролÿ
лифчик(а) она не носит
чулок (пару / пары / пар чулок) она тоже не носит
всегда она без носков
нет у неё туфлей (туфля не того цвета, непарная, не той степени изношенности, всегда потеряна, без каблука иль с фосфорной пряжкой) либо туфель она не носит
часиков у неё нет
отсутствует у неё косметичка
и космата она как косматочка
Внешность хиппи создаёт неприглядную перспективу для Кэрол: в конце концов, она поселилась в отеле, в каком часто останавливалась (что делать так часто в Мехико, если коттедж магов (хотя маги — неудачный термин) в Соноре?), и прилетела на самолёте. (Лысая, со сверхкороткой стрижкой новобранца?) Действительно, Кэрол проснулась на тахте без подушек. Явно, непричёсанная. Первая вещь, которая нужна женщине по пробуждении в подобной обстановке — гребешок. Чтобы не быть лохматой. Иначе локоны будут падать спереди и заслонять глаза. Если она не пользуется заколками, то резинка для зачёса и фиксации волос конским хвостом сзади. Можно сделать, свесив ноги с тахты, даже в кромешной. Если Кэрол носила косу, здесь сложнее. Карлос должен был тогда помогать в перекладке прядей.

Очень странно, что Кэрол не занялась поиском гигиенической салфетки (в самолётах дают). Со сна да не протереть лица?

Трусиха без трусов

Итак Кэрол проявила трусость воина, цепко хватаясь за память о «Реджисе» (так же цепко, как женщина за трусы) и устрашившись выхода за дверь (которая вполне могла быть закрытой — пришлось бы выползать через окно). Хенаро сравнивал стремление Карлоса к блокнотам с тем, что женщина хватается в первую очередь за трусы. Из этой информации делаем вывод, что у Кэрол не было трусиков, иначе она стала бы искать именно и́х в первую очередь

Нудисты без подушек

Сев в автобус Веракрусов
Кэрол Тиггс уснёт без трусов

Ради магии и снов
Тиггс ложится без трусов

Невероятно, чтобы Кэрол не беспокоила ситуация, что она спит без трусов, если только она не была натуралисткой. Лечь с мужчиной без подушек и без трусов, проснуться среди ночи без следов секрета половых желёз и не искать гигиенической салфетки — выглядит странным. Мгновенное засыпание двоих в голом виде без подушек и без следов полового возбуждения выглядит чрезвычайно загадочным! Весьма странно, что двадцати- / тридцатилетнюю женщину не интересовало, как это вышло. Если Карлос почти вспомнил, по его словам в десятой, как они ложились, это должно было быть для него крайне изумляющим воспоминанием. По меньшей мере, он, как любой бы на его месте, почесал бы шершавый подборок (определяя двух- или трёхдневную щетину, что тоже важно) и сказал бы, в лёгком трансе: «М-да ...»

Дисменорея новых видящих

Изумляет, что Эсперанса, Нелида, Зойла и Ла Горда были беструсые. Вероятно, их беструсость — дань традиции беспанталонности древних ведьм. Хотя у Хосефины имелось тряпьё для впитывания менструальной крови, очень странно, что Зойла и Ла Горда именно тогда показали Карлосу по вульве (6 и 5), когда у них не было месячных. (То же сделала Нелида по отношению к Тайше). Ввиду подавленного овогенеза Параллельного существа, выводы:

при месячных видящих они просто стекают до пят или пропитывают юбку
у видящих нет месячных
Отсутствие трусов у видящих ...

Отсутствие трусов у видящих подтверждается утверждением скрижалей, что Паблито при пристальном созерцании созерцает не гладь озерца и не листья, а вульву.

Не принюхаться к одежде

Выглядит необычным, что Кэрол не понюхала одежду, обнаруженную на трёх мешках. Отказ изучать одежду органолептически вызывает коннотацию с третьей. В третьей герой притчи о тыквах не стал есть пищу силы. В девятой Кэрол не стала нюхать одежду. Хотя последняя могла источать аромат дикой орхидеи, пахнуть розами, жасмином, букетом тропических цветов Таити или быть пульверизированной чрезвычайно дорогими духами, которых у золушки Кэрол отродясь не бывало. И это была бы нелепость. Либо одежда могла пахнуть потом / секретом половых желез, и это тоже была бы «нелепость» и было бы основанием для выводов

Перепросмотр в подсобке

Парадокс заключается в том, что если бы Кэрол и Карлос вспомнили, как они ложились в подсобке и вспомнили всю их жизнь в той деревне, это вызвало бы необходимость последующего перепросмотра ими событий их жизни там

Отложенный перепросмотр: не вспомнишь ты, вспомнит кто ещё

Бывает так, что при перепросмотре ряд событий напрочь вычеркнуты из памяти. Так, эпизод с Хоакином и упавшей доской, уход Белобрысой и сокол-альбинос могли так никогда и не всплыть в памяти Карлоса, не напомни ему об этом всевидящий дон Хуан. Коли так, память о том, как они легли в той подсобке, так же могла быть однажды напомненной (возрождённой) Кастанеде доном Хуаном. После этого Кастанеде пришлось бы дополнительно перепросматривать свою жизнь там, исходя из того материала, который он, по напоминанию дона Хуана, только что вспомнил. То, что дон Хуан сам мог бы перепросмотреть за Карлоса, явствует из скрижалей, где говорится о латке светимости (книга 5), когда huevo Карлоса было частично починено дон Хуаном в связи с деторождением у Карлоса

Бесконечный история: рекапитуляция ad infinum

Поскольку Карлос мог вспомнить, кaк Кэрол легла без трусов (вернее, с трусом, как оказалось) сочтём, что он вспомнил это (парадокс модральной логики). Поскольку ушли они из того мира по-английски, не оставив надписи «Здесь был Карлос», после этого они могли очутиться где-угодно ещё. Резонно предположение: мир подсобки был отнюдь не единственным миром, где после старта из «Реджиса» побывали Шарль и Шарлота. То есть, сладкая парочка побывала во многих местах. Всякий раз находя то одежду, то ботинок. Подсобка была последним сном, остальное не упомнилось. В конечном итоге, парочка вспомнила (бы) все свои пробуждения, до подсобочного пробуждения, и то как они там ложились (с долгой предысторией). Пришлось бы долго перепросматривать

Я от бабушки ушёл, я от дедушки ушёл — и из подсобки уйду

Перепросмотр в подлиннике звучит как рекапитуляция. Рекапитуляцию понимаем как повторную капитуляцию. Как рекуррентную капитуляцию. Как непрекращающуюся капитуляцию. Сбегая (ретируясь) из мира в мир, чета непрестанно капитулирует. Манёвр заключается в наборе (ложных) памятей. Для последующего колоссального (бесконечного) перепросмотра того, чё было, и того, чего не было (средь чего очень сложно разобрать, чё было, а чего не было)

Что-то с памятью моей стало
Все, что было не со мной, помню©

Это перекликается с тем, что дон Жуан видел эпизоды жизни, но не своей, а Шарля: Хоакин, белобрысая и красноглазый. Чем это чревато: когда повечеру Жуан попёр в ящик заниматься выметающим, ему надлежало вспомнить весь прошедший день в обратном порядке. По нормам перепросмотра. И вот: в определённый момент вспоминания прожитого дня Жан обнаруживает: он видит Хоакина, белобрысую и пернатого. Т.е., видит эпизоды не своей жизни. При перепросмотре не своей жизни нужно отдавать отчёт во времени, уходящем на перепросмотр.

Машина времени видящих: бесконечная плотность информации за ограниченный период

Складывается впечатление, что магам требуется очень долгая жизнь, поскольку: для перепросмотра каждого мгновения прожитого дня требуется повтор тех мгновений. Для перепросмотра прожитых тридцати лет требуется тридцать лет. Для десятикратного перепросмотра прожитых тридцати лет требуется триста лет. С другой стороны, поскольку чувство времени представляет собой чувство второго (а то и третьего) внимания, имеется возможность просмотреть всю жизнь как киноленту в один миг (в момент смертельной опасности, во время клинической смерти). В этом смысле видящий может иметь сколь угодно много затяжных перепросмотров, или даже бесконечное число перепросмотров за ограниченное время. Манипуляция со временем является вершиной практики перепросмотра (фактически, перепросмотр является лишь тренировкой парапсихического / мистического чувства времени, расширяющего привычный для нас диапазон чувств). В шестой книге говорится про накатывающееся время

Киностудия «Сонора фильм»

Жил Нагваль со своею Кончитой (ракушкой)
У самого синего моря

Нагваль Жульен напрасно транжирился, когда кончал в Кончиту (Талию). Мог разыскать клад флибустьеров на берегу залива (сокровище МакКенны) и купил бы киностудию с реквизитом. Интересно, что маги могли развлекаться, снимаясь в различных исторических фильмах киностудии «Сонора фильм». Одним из эпизодов страшного пробуждения странствующих Нагвалей Шарля и Шарлоты могла быть кровать с балдахином и средневековые одежды. То есть, попадание в съёмочную Нагваля Жульена. Предположительно, полнейшее отсутствие каких бы то ни было признаков жизни в подсобке говорит об одном: чета попала в студийную деревню, которая была сооружена исключительно для съёмочных целей

Три JPQ эпизода как намерённое внедрение ложной памяти

«Вспомни сокола-альбиноса» вполне могло быть гипнотической командой дона Хуана, и тональ Кастанеды, его интерпретационная система сами всё достроили и интерполировали. Встроенные звенья памяти сродни вторжениям фрагментов ДНК древних вирусов в человеческий геном

Судьба Карлоса Кастанеды

Для понимания судьбы Карлоса Кастанеды достаточно вспомнить момент из его книг, где говорится следующее:

иногда в третье внимание навсегда попадает и обычный человек, но таковое — скорее исключение, а не правило, поэтому обсуждать такие случаи — бессмысленно.

Мы однако предположим: для Кастанеды такой «редкий» случай устроили бы. Далее:

все люди попадают в третье, но ненадолго. Цель кратковременного пребывания в третьем состоит в очистке осознания перед съеданием Орлом.

Предположим, для Кастанеды сделали исключение (помня его заслуги перед «отецким отчеством» (ацтекским отечеством), и его пребывание в третьем было не кратковременным. После смерти Карлос и рассчитывал на дар Орла. И книгу (по-видимому, лучшую в эпопее) назвал «Дар Орла». Автоматизм немецкой версии: Die Kunst des Pirschens — Искусство сталкинга. Они назвали её так после интервью журналистке по имени Graciela, где Карлос сказал, что книгу назовёт «Искусством сталкинга».

Книги Кастанеды пропитаны фиксациями второго внимания Карлоса, и в ряде моментов — третьего. Для того чтобы выявить третье побольше (оно любит порционность — эпопею пришлось бы нумеровать по абзацам, как Библию), Карлос создал книгу афоризмов третьего внимания. Под названием «Колесо». (Могущее доехать до Киева и там издаться). Другой момент, что не все афоризмы 11-ой соответствуют третьему, не все моменты третьего включены в 11-ю, и не вся девятая лишена напрочь третьего.

Нет, весь я не умру
Мой дубль в заветных книгах
Мой прах переживёт, затронув много стран

И буду вечен я,
Поколь в подлунном мире
Жив будет хоть один шаман

Фиксации второго внимания Карлоса можно понять из слов дона Хуана: «Я просил тебя убить комара, а ты обрушил стену». Фиксация второго внимания сродни генезису тульпы в Лхасе. При фиксации второго, сознание сужается до аффекта и предстаёт однонаправленным. Когда следопыту или краеведу случается встретить дерево с отработанной браконьерской петлёй, фиксациями второго внимания животного будут отчаянные попытки освободиться. Аналогично тому, что фиксацией второго при съедании живьём у мага древности было влиться в камень. (На деле Ла Горда лишь считывала его ужас и в каком-то смысле боль). Когда Карлос рыпался на уздечке Медрано, он напоминал животину в плане узости сознания, и намерeние свободы от узды было воистину титаническим. При наличии личной силы зверюга рвёт / ломает петлю и уходит. Так и Карлос, будь магом — испепелил бы узду и освободился б. Либо рухнул б столб. Как «обрушилась» (образно) стена при убийстве москита.

Тотемизм

Зоолатрия возникает при неспособности убить жертвенное животное. Оно избегает гибели (обычно, не преминув отмстить обидчикам), и ему поклоняются как волшебному животному. Пример — пантеон Египта и Индии, волшебные птицы и звери мирового фольклора. Пример — Иисус, так()же избежавший гибели

Омоложение Карлоса Кастанеды

В данный момент времени Карлос — восемнадцатилетний юноша, начисто забывший о карьере писаки. Он вернулся в тот возраст, когда наиболее полно генерировал эмоции и осознание. Конечно же, он решает психологические головоломки детства и юности в мире, имитирующем период его совершеннолетия. Это очень далёкий, запредельный сон третьего внимания, где Кастанеда полностью поглощён собою, общаясь с фантомами-архетипами своего тогдашнего окружения. Переход в младое тело означает полный личностный катарсис и отторжение позднейших слепков личности. Написание эпопеи предстаёт как компенсация или сублимация возможностей, нереализованных в юности. Сейчас эти возможности реализуются. Таким образом, Кастанеда отчуждён и отгорожен от своей писательской биографии и рассматривает написанное как тупиковый творческий эксперимент. Психологически, Карлос Кастанеда в данный момент тождественен Элихио. Теперь он, как и Элихио, зачарован той красотой и великолепием (книга 6), кою Элихио видел уже тогда, когда Сесилия выносила обездвиженного Карлоса на плечах.

Возможности связи с теперешним Карлосом нет, приток знаний и какой-либо информации к нему также закрыт, «юный Карлос» проснулся в том сне, откуда невозможно проснуться назад. Кастанеда на данном этапе пользуется лишь теми знаниями и той информацией, которую черпал при жизни.

Согласно одной из религий, возникших в Персии в Новое время, важно набирать разнообразные полезные знания при жизни, поскольку всё это может пригодиться после смерти.

Отторжение личины Карлоса

Нагваль Хосе из некоего мира с Нагвалью Люсией из его же мира решили путешествовать с довесом веса физического тела к энергетическому (сталкинг сталкеров), они проснулись в комфортабельной кровати некой гостиницы. Голые. Между ними произошла беседа, когда они привстали, опёршись:

— Что происходит?
— Ты проснулась?
— Ещё бы я не проснулась.
— Помнишь, где мы были?
— Я думаю, что я реальна, а ты нет. Я знаю, где я была до этого. А ты хочешь околпачить меня. Я отказываюсь принимать участие в любом дерьме под твоим контролем. Это я тебе говорю, кто бы ты ни был. Я собираюсь полежать здесь, а потом отправиться туда, откуда пришла. А вы с Нагвалем играйтесь сами.
— Ну-ка прекрати. Мы в другом мире.
— Это отвратительно! Нагваль уж точно не говорил мне, что закончится именно так.
— Я тоже ничего такого не знал.
— Заглохни. Тебя нет. Ты призрак. Исчезни! Исчезни!
— Я не призрак. Мы пропутешествовали поскольку объединили энергию.
— Ты видишь стул? Это не моя одежда. И в то же время моя. Как странно!.. Что-то чуть было меня не поглотило. Оно и тебя почти что поглотило. Как думаешь: что оно такое?
— Позиция точки сборки.
— Это неорганика собирает должки. Нагваль говорил, что будет хреново, но я представить не могла, что до такой степени. Мы ведь сновидим? Почему мне так страшно?... [...] Ты помнишь, что здесь ложился?
— Почти помню.

(диалоги по переводу с английского подлинника главы 10)

Далее Нагваль Хосе полностью вспоминает, как он ложился в «Реджисе» и забывает, как они ложились в своём мире (скажем, в подсобке). Розалия вспоминает, как ложилась в «Реджисе» и забывает, как ложилась в своём мире. Теперь Хосе считает себя Карлосом, а Розалия — Кэрол. Но если Хосе реален, а Карлос никогда не существовал (Карлос — это всего лишь ложная память, что Хосе ложился в «Реджисе»), то после смерти Карлоса Хосе лишь вернётся назад: возможно, предварительно к тому самому моменту самой первой потери памяти.

Карлос — миф и Карлос — имитация (книга 1)

Надо сказать, что всё безупречное, что было в личной истории Карлоса, это как раз то, что не подлежит стиранию. Рукописи не горят в тех местах, в которых описывают вечный миф. Иными словами, когда Карлос Кастанеда вёл себя предельно безупречно, пекшись о людях, о красоте, о Духе, о вечном, о подлинном интересе тела, о Параллельном — его пример был другим наука. Такой тональ не просто правилен, он безукоризнен. Он принадлежит третьему вниманию. Так, в шестой говорится, что Параллельное существо — источник вечной молодости. Все прочие моменты личности Карлоса (мрачность, угрюмость, импульсивность, агрессивность, обидчивость, занудство) имитируемы. Так, в первой книге Кастанеда с трудом мог отличить реального дона Хуана от его подделки (когда колдунья под него подделывалась).

Абсолютно правильный Тональ = абсолютно неуязвимый тональ

Обязанностью девушки с правильным тоналем не было созерцание Орла: правильный тональ сформировался за счёт одежды и здоровья. Правильный тональ исчез бы при созерцании Орла. Абсолютно правильный тональ — это тональ, который не cгорает в огне сердца, в огне с озерца ... (с созерцания Орла)

ВЫВОД: Карлос Кастанеда никогда не существовал (скажем, это был Хосе под гипнозом) или в данный момент абсолютно недоступен, став юношей и будучи поглощённым совсем иным, нежели тематика его книг. Он не может вселяться в других людей. С другой стороны, негативные и сторонние фиксации, с которыми он был как-то связан «при жизни», продолжают существовать и поныне и могут вселяться. Такие "Кастанеды" являются жалким подобием реально жившего Карлоса. Или они — отголоски его памяти во втором внимании. Иногда есть смысл не избавляться от таких фиксаций (совсем или сразу: если речь идёт о союзнике или Союзнике). Как правило, это эмоциональные слепки, которые убираются самыми разными методами (например, антидепрессант), если только человек сам не ищет эти фантомы и голограммы. Среди методов устранения данного энерго-информационного мусора (святая вода, экзорцизм, земляной гроб): неспешная ходьба на марафонскую дистанцию по ровной местности (длится с утра до вечера), горный поход, купание в проруби, многодневная депривация сна (и их комбинации). Можно порекомендовать приём такого шаманского средства, как мускатный орех (после кросса)

And LOVE is a stranger who'll beckon you on — Фабиола Кунз и совершеннолетний Карлос

Любовь негаданно нагрянет ... и каждый вечер станет удивительно ...

В мире третьего внимания Карлос общается с персонифицированной анимой

Моменты третьего внимания в эпопее

К моментам третьего внимания в книгах Кастанеды относятся места, вызывающие познавательный интерес и оптимизм, способствующие исследовательскому сновидению и творчеству. Это самое начало (книга 1):

— Ты думаешь, это был койот, Чой? — спросил я после того, как парень услышал историю.
— Кто знает? Конечно, собака! Великовата для койота.
— Думаешь, она могла быть дьяблеро?
— Это всё большие враки. Таких вещей не бывает.
— Почему ты это говоришь, Чой?

Самый конец:

— Я сказал тебе, что подарок бросившего вызов смерти заключался в безграничных возможностях сновидения (9.13)

Концовки ряда книг, например, 5:

Я спросил её ещё об одном:

— Куда отправятся Нагваль и Хенаро, когда мы все встретимся?..

Она посмотрела вверх, воздела руки к небу и сделала неописуемый жест ими, чтобы сказать этим: «Нет предела этой обширности»

क्रीं लगोर्दायै विद्महे ।
महायोगिन्यै धीमहि ।
तन्नो गोर्दा प्रचोदयात् ॥

[свернуть]

[fidel]

Карлос Кастанеда и Джордж Лукас. Две грани одной реальности.

Тем самым мы увидели, что джедаи, это и есть те самые воины-колдуны о которых говорит дон Хуан. А создавая свой фильм «Звездные войны» Лукас лишь более популяризировал учение Кастанеды и в том, или ином виде еще больше закрепил его в сознании большинства населения земли. Джедаи стали героями для миллионов людей, их пути пытаются следовать во всем мире – а это значит, что люди стремятся к духовному совершенству и, следовательно, рано или поздно они станут людьми знания. К чему и призывал дон Хуан. (с)

[fidel]

Л. Ватцлавик
Адаптация к действительности или адаптированная
«реальность»? Конструктивизм и психотерапия·

В своих лекциях Грегори Бэйтсон часто упоминал о схожем феномене,
ставшем ему известным в ходе антропологических исследований
в юго-восточной Азии, который относится к особой форме патологии,
встречающейся в данной культуре, о мании убийства
(Amoklaufen). Проявление его состоит в том, что  некто внезапно выхватывает
свой кинжал  безрассудно мчится по дороге и набрасывается на каждого встречного.
Во избежание более кровавой резни,
маньяка стараются убить как можно быстрее. Считаетея, что в данном
случае речь идет об определенной форме самоубийства, которое осуждается
законом Ислама. Вместо того чтобы лишить жизни себя самого,
маньяк создаст ситуацию, в которой его смерть являетеся неизбежной
и оправданной. В ходе голландской колонизации этого региона
феномен такого рода мании убийства постепенно претерnевал смысловое
изменение: вместо одной из форм одержимости, ему было придано
значение психического расстройства, требующего лечения.

[fidel]

Как я лечилась у брухо

Спойлер

Еще в Копенгагене я слышала о том, что Перу славится своими знахарями и колдунами. Меня давно уже интересовало все, что связано с ними. Поэтому мы с Ялте, моим мужем, решили, что в Перу непременно разыщем хотя бы одного колдуна.

Мы разузнали, что люди, занимающиеся магией, живут главным образом в горах, вероятно, чтобы быть поближе к богам. Проехав около 60 километров от границы с Колумбией, мы остановились у развилки заправиться и заодно узнать, где живут брухос — колдуны. Нам посоветовали поехать в местечко Уанкабамба. Я спросила у работника бензоколонки:
— Далеко ли до этого городка?
Прежде чем ответить, он посмотрел на спидометр моей «хонды», потыкал пальцем в число 140, долго что-то прикидывал в уме, шевеля губами, и в конце концов уверенно ответил:
— Два часа.

Мне стало ясно, что расстояние здесь принято измерять в часах, и это правильно, потому что даже самая короткая дорога может оказаться очень долгой. Но, увы, заправщик был абсолютно уверен, что мы будем ехать с указанной на спидометре скоростью, и он просто разделил расстояние до Уанкабамбы на 140. Получилось 2 часа, то есть около 300 километров. Расчеты эти, мягко говоря, оказались недостаточно точны — большую часть пути нам пришлось тащиться еле-еле, поднимая целые облака пыли, а кроме того, на дорогу постоянно выбегали любопытные поглазеть на невиданные здесь машины.

Мы оказались в широкой долине, впереди виднелись горы. Долину пересекали, блестя серебром, многочисленные речушки. Вскоре мы подъехали к одной из них. Она оказалась довольно широкой, с быстрым течением, но мелкой. По следам от колес нашли брод. Двигатели должны были работать на полную мощность, чтобы не захлебнуться в воде и чтобы мотоциклы не поскользнулись на мокрых камнях.

К вечеру начался затяжной подъем. Там, где дорога глинистая, ехали по траве у самого края пропасти. Завидев впереди большую лужу, я решила объехать ее, но вдруг колесо мотоцикла заскользило, и меня понесло к обрыву. Я едва успела схватить свою дочку Иду, и мы повалились в грязь. Ялте весь побелел, наблюдая наш акробатический номер. Ида лежала и смеялась, да и я не успела испугаться. Настоящий испуг я почувствовала, когда увидела, что «хонда» замерла над пропастью. От гибели нас отделяло несколько сантиметров.

Дорога поднималась все выше. На высоте 3 тысяч метров нам повстречался грузовик. Шофер сказал, что до Уанкабамбы еще часов шесть езды. Решили заночевать прямо на обочине дороги.

На другой день к полудню преодолели перевал. Нам встречались пастухи в высоких белых соломенных шляпах. На обочинах росли величественные эвкалипты с синеватыми влажными листьями. Вокруг небольших хижин в низине выстроились ряды сине-зеленых агав.

По деревянному мосту переехали реку и уперлись в базарную площадь. К площади примыкали несколько низких домов, полицейский участок и церковь. На углу — небольшая гостиница. Толпа любопытных рассматривает нас как инопланетян: сразу видно, иностранцы здесь — большая редкость.

Базар — это место, где можно получить любую информацию. В крошечном кафе мы попросили лимонада. Кафе, до этого полупустое, сразу наполнилось людьми. Всем вдруг захотелось выпить кофе или содовой воды, и все старались сесть поближе к нашему столику. Узнав, что мы ищем колдуна, посетители насторожились.

— Я хотела бы немного подлечиться у брухо.

Мои объяснения несколько успокоили собравшихся, и они принялись шумно спорить о том, к какому колдуну лучше направиться. Через некоторое время выяснилось, что лучшая кандидатура для нас — Панчо Гуарнисо, самый знаменитый колдун в этой местности, да и живущий к тому же не очень далеко.

Колдун со своей семьей жил обособленно. У него было три дома: большой глинобитный с новой железной крышей, старая хижина, а напротив — еще один, двухэтажный. Семья занимала первый дом. Судя по обилию свиней, уток, индюков, хозяйство знахаря процветало.

Вот и сам Панчо Гуарнисо. Он очень стар. У него опухшее лицо с синими губами. Старик колдует через ночь, в остальном же его быт не отличается от быта других крестьян. Панчо предупреждает:
— Церемония исцеления длится целую ночь. Приходите к пяти часам вечера, захватив с собой полкилограмма сахара, флакон одеколона «Агуа де Канасава», флакон одеколона «Агуа де Флорида», 3 бутылки вина «Саутерне», 1 литр водки «Агуардиенте», флакон духов «Рамилете де Новиа», 1 килограмм сладких лимонов.

Покупки сделаны. С ужасом я смотрю на вино и водку. Такое количество мы не в состоянии выпить. А если все же придется это сделать? На всякий случай для детей взяли несколько бутылок лимонада.

Как и было договорено, в пять часов мы — во дворе колдуна. У нас еще есть время одуматься. Но у Ялте болит нога, у меня — плечо. Кто знает, может, старик все же владеет какими-нибудь секретами и поможет нам?

Когда Панчо появился, он и вправду показался мне похожим на колдуна из сказки. В темно-синей рубашке, коричневых брюках и немыслимо высоченном колпаке на голове, он нес огромную черную кастрюлю. У него было лицо алкоголика «со стажем». Но мы стараемся не обращать на это внимание. Старик достал мешок с травами и толстую ветку кактуса, опустил в кастрюлю, залил водой.

Восемь часов вечера — а кастрюля по-прежнему стоит на огне и бурлит. Чувствуя, что вершится какое-то таинство, ни Ида, ни Эмиль не издают ни звука, только изредка отпивают лимонад. Стемнело. Очаг посредине комнаты освещает лицо Панчо Гуарнисо, который сидит рядом на стуле и мирно посапывает. Его жена дала детям по початку кукурузы. На полу я заметила бегающих морских свинок и вопросительно взглянула на хозяйку.

— Жареная морская свинка — настоящий деликатес, местное фирменное блюдо,— пояснила жена Панчо.

Через некоторое время нас выпроводили на улицу с керосиновой лампой, от которой, правда, было мало толку. На небе ни облачка и светит полная луна. Вокруг — абсолютная тишина.

В девять часов вышел младший сын колдуна и позвал нас под навес между старым домом и конюшней. Но тут дует холодный ветер и царит полный мрак. Мы интересуемся, нельзя ли нам войти в дом: там все-таки теплее.

— Выздоровление произойдет, если вы будете сидеть на земле,— отвечает мальчик.

Мы усаживаемся на овечьи шкуры и рваные пончо, которые он принес. Сын колдуна устанавливает рядом стол. Там, где будет сидеть отец, парень кладет ворох старых циновок.

Панчо Гуарнисо укрепляет в стене несколько деревянных спиц. Они сделаны из так называемого дьявольского дерева. Индейцы назвали его так из-за необычной прочности. На спицы старик насаживает ржавые подковы и прикрепляет магнит. Затем он полукругом втыкает в землю мечи, сабли и копья. Оружие наверняка уже не один год используется в ритуалах. Мечи и сабли — без эфесов.

Старик работает медленно. У него одышка. Не спеша достает он из сумки четыре маленьких мешочка и высыпает их содержимое на подстилку. В свете лампы не видно, что это за предметы. Приглядевшись, различаю несколько отполированных до блеска каменных яиц, кусочки стекла и множество створок раковин. Они образуют узор. Панчо достал все, что мы принесли с собой, все бутылки открыты. Четыре маленьких флакона духов старик поставил полукругом, а вино, водку, сахар и лимоны расположил за ними.

Мы изрядно промерзли. Хорошо, что догадались захватить спальные мешки! Дети залезли в них и сразу же уснули.

Колдун расставлял предметы около часа. Окончив работу, сел на циновки и задремал. Время от времени один из сыновей спрашивал его:
— Отец, ты не спишь?
Старик невнятно бормотал:
— Нет, нет.— И продолжал спать.

Но вскоре Панчо проснулся, взял один из флаконов духов и опрокинул содержимое себе в рот. Мы глупо уставились на него, а он выплюнул духи прямо на нас, бормоча при этом какие-то заклинания. Эта процедура повторилась не один раз.

...Становится все холоднее. У меня только одно желание — не заболеть от такого «лечения». Колдун дает нам по створке раковин, наполненных какой-то ароматной жидкостью. Мы должны втянуть ее через левую ноздрю. Подчиняемся приказу. В носу все горит, из глаз текут слезы. Мы кашляем, отплевываемся, и снова раковины наполняются соком. Теперь мы должны втянуть содержимое через правую ноздрю. Вижу, что сок Панчо наливал из маленького желтого горшочка, в котором черные листья табака набухли от водки.

Настроение у Панчо заметно улучшилось, и он разговорился со своим средним сыном, у которого были наручные часы. В одиннадцать часов принесли черную кастрюлю. Каждый получил по чашке противного кактусового «супа». Залпом выпиваем его.

Колдун выплюнул на нас очередную порцию духов и потушил керосиновую лампу. Нам приказано ни в коем случае не спать. Сидеть очень неудобно, мы дрожим от холода. Старик громко храпит, но время от времени просыпается и спрашивает нас:

— Не спите?
Так мы промучились еще час. Старик, болтал с Ялте в темноте, интересовался курсом валют. Совсем, по-моему, не колдовская тема.

В час ночи Панчо дал каждому из нас по какому-то куску, приказал натереть все тело. Мне достался матовый стеклянный кругляшок, а Ялте — каменное яйцо. Мы энергично трем себя и таким образом немного согреваемся. Идет время. Луна скрылась, и теперь совсем темно.

Неожиданно колдун встал. В руке — бутылка водки. Панчо наполнил рот спиртным и прыскал на нас. Вероятно, таким образом он вдыхает в людей добрых духов, а злых изгоняет. Потом старик подал знак, чтобы мы по очереди подошли к нему. Первой подошла я. Панчо дергал каждый мой палец, потом руку. Затем взял за палец левой руки и повел в дом. Там колдун хлопал меня по спине рукой, ругая дьявола и всех злых духов. Эта замысловатая операция повторилась и с Ялте.

Средний сын, тот, который был с часами, сообщил, что уже 7 часов утра. Старший тогда взял два отполированных до блеска камня и принялся прикладывать нам с Ялте к вискам, затылку, лбу, глазам.

Начало светать. Эмиль и Ида проснулись. Сын колдуна проделал ту же процедуру с Идой. Ее это, кажется, позабавило. Эмиль отказался. Теперь нам предстояло выпить по большой кружке кукурузного супа, после чего старик снова протянул нам створки раковин, наполненные табачным соком. Как ни странно, но процедура стала нам нравиться. Потом Панчо выплеснул нам в лицо и кукурузный суп. Но и это было не самое страшное, что ожидало нас.

Старик поливал наши головы духами из всех четырех флаконов, а затем заставил набирать духи в рот и опрыскивать друг друга. Попробовать все четыре вида духов — настоящее испытание. Наконец нам подали по стакану вина. Но даже приятное белое бордо не в состоянии перебить отвратительный вкус духов, так же как и лимоны, которые нас заставили съесть.

Даже не верилось, что наши мучения подошли к концу. Панчо торжественно объявил, что таинство закончено и мы можем идти.

Перед уходом старик вручил нам флаконы, наполненные табачным соком, духами и какими-то травами. Содержимое одного флакона должно уберечь от болезней, второго — принести удачу в работе, третьего — в семейной жизни.

Обратный путь в Уанкабамбу показался нам короче. Мы оживленно обсуждали происшедшее и незаметно для себя очутились на базарной площади. Куда только девалось недоверие, которое местные жители испытывали к нам, пришлым «гринго»?

За одну ночь мы превратились в настоящих героев! Все с нами почтительно здоровались, уступали дорогу. В кафе нам пришлось рассказать все, что проделывал с нами знаменитый брухо. Каждая подробность вызывала возгласы восхищения. Удивительно, как крепка вера простых людей в чудодейственную силу колдовства!

Но если подумать, ведь и мы не знаем истинных свойств отваров, что заставил нас выпить Панчо. Не может быть, чтобы брухос существовали в Перу и проделывали обряды много сотен лет, не принося никакой пользы людям. Впрочем, этнографам еще, видимо, предстоит объяснить феномен столь долгого существования брухос.

Нина Расмуссен

Перевела с датского Берта Тамашина

[свернуть]

[Шум]

Рабле. Гаргантюа и Пантагрюэль

- После долговременных и любопытных  опытов  я  изобрел  особый  способ подтираться, - отвечал Гаргантюа, - самый, можно сказать, королевский, самый благородный, самый лучший и самый удобный из всех, какие я знаю.
- Что же это за способ? - осведомился Грангузье.
- Сейчас я вам расскажу, - отвечал Гаргантюа. - Как-то раз  я  подтерся бархатной полумаской одной из ваших притворных, то бишь  придворных,  дам  и нашел, что это недурно, - прикосновение  мягкой  материи  к  заднепроходному отверстию доставило мне наслаждение неизъяснимое. В другой  раз  -  шапочкой одной из помянутых дам, - ощущение было то же самое. Затем  шейным  платком. Затем атласными наушниками, но к ним, оказывается, была прицеплена уйма этих поганых золотых шариков, и они мне все седалище ободрали. Антонов огонь  ему в зад, этому ювелиру, который их сделал, а заодно и придворной даме, которая их носила!

Боль прошла только после того, как я подтерся шляпой  пажа, украшенной перьями на швейцарский манер.

Затем как-то раз я присел под  кустик  и  подтерся  мартовской  кошкой, попавшейся  мне  под  руку,  но  она  мне  расцарапала  своими  когтями  всю промежность.
- Оправился я от этого только на другой день, после того  как  подтерся перчатками моей матери, надушенными этим несносным, то бишь росным, ладаном.

Подтирался я еще шалфеем, укропом, анисом, майораном, розами, тыквенной ботвой, свекольной ботвой, капустными и виноградными листьями, проскурняком, диванкой, от которой краснеет зад, латуком, листьями шпината, -  пользы  мне от всего этого было, как от  козла  молока,  -  затем  пролеской,  бурьяном, крапивой, живокостью, но от этого у  меня  началось  кровотечение,  тогда  я подтерся гульфиком, и это мне помогло.

Затем  я  подтирался  простынями,  одеялами,  занавесками,   подушками, скатертями, дорожками, тряпочками для пыли, салфетками,  носовыми  платками, пеньюарами. Все это доставляло  мне  больше  удовольствия,  нежели  получает чесоточный, когда его скребут.

- Так, так, - сказал Грангузье, - какая, однако ж, подтирка, по-твоему, самая лучшая?
- Вот к этому-то я и веду, - отвечал Гаргантюа, - сейчас вы узнаете все досконально. Я подтирался сеном, соломой, пакЯей, волосом, шерстью, бумагой, но -

                     Кто подтирает зад бумагой,
                     Тот весь обрызган желтой влагой *.

- Что я слышу? - воскликнул Грангузье. - Ах, озорник ты этакий! Тишком, тишком уже и до стишков добрался?
- А как же, ваше величество! - отвечал Гаргантюа. - Понемножку  кропаю, но только от стихоплетства у меня язык иной раз заплетается.

- Обратимся к предмету нашего разговора, - сказал Грангузье.
- К какому? - спросил Гаргантюа. - К испражнениям?
- Нет, к подтирке, - отвечал Грангузье.
- А как вы насчет того, чтобы выставить бочонок бретонского, если я вас положу на обе лопатки?
- Выставлю, выставлю, - обещал Грангузье.
- Незачем подтираться, коли нет дерма, - продолжал Гаргантюа. - А дерьма не бывает, если не покакаешь.

Следственно, прежде надобно покакать, а  потом уж подтереться.

- Ах, как ты здраво рассуждаешь, мой мальчик! - воскликнул Грангузье. - Ей-богу, ты у меня в ближайшее же время выступишь на диспуте в  Сорбонне,  и тебе присудят докторскую степень - ты умен  не  по  летам!  Сделай  милость, однако ж, продолжай подтиральное свое рассуждение. Клянусь бородой,  я  тебе выставлю не бочонок, а целых  шестьдесят  бочек  доброго  бретонского  вина, каковое выделывается отнюдь не в Бретани, а в славном Верроне.

- Потом я еще подтирался, - продолжал Гаргантюа, -  головной  повязкой, думкой, туфлей, охотничьей сумкой, корзинкой, но все это была, доложу я вам, прескверная подтирка! Наконец шляпами. Надобно вам  знать,  что  есть  шляпы гладкие, есть шерстистые, есть ворсистые, есть шелковистые, есть атласистые. Лучше других шерстистые - кишечные извержения отлично ими отчищаются.

Подтирался я еще курицей, петухом, цыпленком, телячьей шкурой,  зайцем, голубем, бакланом, адвокатским мешком, капюшоном, чепцом, чучелом птицы.

В заключение, однако ж, я  должен  сказать  следующее:  лучшая  в  мире подтирка - это пушистый гусенок, уверяю вас, - только когда вы  просовываете его себе между ног, то держите его за голову. Вашему отверстию в  это  время бывает необыкновенно приятно, во-первых, потому, что пух у гусенка нежный, а во-вторых, потому, что сам гусенок тепленький,  и  это  тепло  через  задний проход и кишечник без труда проникает в область сердца и мозга.  И  напрасно вы думаете, будто всем своим блаженством в Елисейских полях герои и полубоги обязаны асфоделям, амброзии и  нектару,  как  тут  у  нас  болтают  старухи. По-моему, все дело в том, что они  подтираются  гусятами,  и  таково  мнение ученейшего Иоанна Скотта.

[fidel]

Звуковой текст - Записки полусталкера