Интервью с КК

Автор fidel, 29 октября 2013, 11:19

« назад - далее »

0 Пользователи и 1 гость просматривают эту тему.

Теплее

Хавьер Молина
Газета "Uno Mas Uno", июнь 1984


Спойлер
Карлос Кастанеда, автор "Учения дона Хуана", находится в Мексике. В четверг, в 19:30, он будет общаться с публикой в книжном магазине Фонда Экономической Культуры. Мы начнем с того, что сформулируем сомнения многих читателей: дон Хуан существует или он выдумка (литературное творение) Карлоса Кастанеды?
"Он утверждает - существует конфликт читателя Карлоса Кастанеды. Он ссылается на свое собственное знание: как возможно, чтобы он писал вещи, которые не имеют значения в повседневном мире? Ключ этой реакции - рекомендация, которую он дает самому себе, когда он имеет знание".
Потом он говорит: "Дон Хуан - не литературный персонаж, он человек, которого уже нет в живых, но который жил в мире; в том мире, который известен и тебе, и мне. Я не смог бы создать такого персонажа, как дон Хуан, потому что у меня нет подготовки. То, что дон Хуан говорил мне - это не что-то, что я мог бы сымпровизировать или извлечь это как синтез моего чтения. Невозможно - это нечто отличное".
- Если бы вы собрались резюмировать учение дона Хуана или отметить, возможно, самое важное из учения - что бы это было?
- Самое важное для меня, во что я мог бы вложить все, что имею из того, что дон Хуан раскрыл - это предпосылка, которая состоит в потере личной важности; это чувство самовлюбленности, чувство собственного достоинства, которое нам завещали наши предки - идея того, что личное Я столь ценно.
"Когда-то я спросил у него, почему так важно было потерять чувство собственной важности. Дон Хуан сказал, что это очень просто - 90% нашей энергии уходит на защиту наших персон. Его идея состоит в том, что нет смысла для таких усилий. Защита персоны стоит слишком много и ни к чему не приводит".
Это для Карлоса Кастанеды "ключевая точка учения дона Хуана. Необходимость начать сберегать энергию для того, чтобы использовать ее для чего-то необычного".
Это нечто необычное встречается в том же учении Хуана Матуса. "Он заинтересован в том, чтобы воспринимать комплексы, которые не имеют никакой истории в повседневном мире. Например, новый комплекс состоит в том, чтобы видеть человека "светящимся яйцом", массой энергии, а не только твердым телом. Это дает индейскому брухо необыкновенное преимущество, которое закрыто для нас. Почему, - говорит он, - мы не заинтересованы в восприятии?"
"Когда он спросил это у меня, - рассказывает Кастанеда, - я уверял его, что был чрезвычайно заинтересован в восприятии, что на самом деле было не так, потому что единственная моя заинтересованность, как западного человека, была в значениях, в эпистемологии (наука о познании - прим. пер.), в способах и другом. Отсюда следует, что искал я новые значения, и я называл их новыми направлениями".
- Новые направления имеют что-то общее с отдельной реальностью дона Хуана?
- Отдельная реальность и есть полная реальность дона Хуана, поэтому он не заинтересован в новых направлениях или значениях, которые являются проделками интеллекта. Он заинтересован поисками новых единиц восприятия, у которых нет истории, как, например, видеть смерть - смерть, которая неумолимо возвращает нас в прежнее состояние. Как люди западного мира мы интуитивно чувствуем, но не видим крыло смерти. И в конечном итоге это нас не интересует, потому что (как говорил дон Хуан) нас не интересует жизнь.
В прологе к первому изданию на испанском "Учения дона Хуана" (Популярная Коллекция FCE, 1974) Октавио Пас пишет: "... вера дона Хуана питала и обогатила восприимчивость и воображение индейцев на протяжении нескольких тысяч лет". Относительно индейских культур Мексики Карлос Кастанеда говорит нам, что "конечно - это наследие страны. Дон Хуан - это Мексика, чистая Мексика, древняя Мексика".
"В настоящее время, - добавляет он, - в стране есть множество людей, которые вовлечены в тот же поиск, что и дон Хуан. Он позволил мне изложить его знание в моих книгах. В настоящее время я работаю на севере Мексики с людьми, которые являются его учениками, его наследниками".
"Самое важное, подчеркивает Кастанеда, - состоит в том, что когда прибыли испанцы - они лишили индейцев видимой свободы. Испанцы оставили индейцев безо всего - полной парией".
"То, что осталось для дона Хуана и таких же, как он аборигенов - это встретиться лицом к лицу с полной свободой, которая не имеет ничего общего с политическими свободами, идеологическими или с правом на счастье и благополучие".
Кастанеда объясняет, что полная свобода "касается встречи лицом к лицу с неизбежной реальностью, смертью, распадам существа, сознания. Дон Хуан хотел быть свободным - полной свободы. Он не хотел умирать, как умирает человек в повседневности. Он говорил, что хочет превратиться в полное осознание".
Мы сказали Кастанеде: есть два слова в беседах Хуана Матуса, которые стоит объяснить - видение и сила.
"Дон Хуан говорил, что вся энергия, на которую мы можем рассчитывать, уже распределена. Отсюда следует, что мы не можем разорвать гегемонию восприятия, и когда мы встречаемся с брухо, мы верим, что столкнулись с непоследовательным человеком, потому что он не использует свободную энергию так, как это делаем мы".
В таком случае, чтобы можно было распоряжаться энергией, так как вся она распределена, мы должны высвободить ее, и для этого есть единственный способ сделать это - избавиться от того, что бесполезно. И это та самая важность персонального Я". Подход состоит в том, что "если мы сможем высвободить эту энергию - этого было бы достаточно для восприятия этой другой реальности, этой отдельной реальности и, прежде всего, было бы достаточно энергии для восприятия дара полного осознания".
Затем Кастанеда объяснил силу. "Она состоит из этой освобожденной энергии, что позволяет ему входить в невообразимые сферы восприятия. Человек силы - это тот, кто может входить в невообразимые миры восприятия, для тех, кто не смог высвободить энергию, кто использует всю свою энергию для защиты своих личностей".
"Если бы ты перестал чувствовать себя столь важным, - комментирует он, чтобы разъяснить идею, - ты был бы неуязвимым. Что тебе могли бы сделать? То, что нас ранит - это что нас предают, или нападают на нашу самовлюбленность. Кто-то делает лучшее, на что способен, это бесспорно, однако никогда не стоит это принимать столь серьезно. Вот в чем, пожалуй, очень хорошо схватываемый секрет".
Кастанеда определяет свое отношение, когда говорит: "Я не хочу известности или богатства - лишь выразить наиболее простым способом то, чему меня учил дон Хуан".
Он рассказал нам о своей самой последней, седьмой, книге, которая уже продается в Соединенных Штатах с названием, которое можно было бы перевести как "Внутренний огонь". Ее автор рассказывает, что американскому издателю не понравилось первоначальное название, с которым, вполне возможно, она появится на испанском языке: "Воины полной свободы". "То, что я хочу сделать - это представить набросок, своего рода введение в три умения, которые были составной частью знаний древних мексиканских аборигенов: мастерство восприятия, Намерения и того, что они называют сталкингом".
"Это последнее мастерство - искусство жить в повседневном мире наилучшим способом. Мастерство Намерения - искусство Намереваться устанавливать связь с силой, которая поддерживает нас, потому что есть что-то, что поддерживает нас, что дает нам энергию и, разумеется, мастерство восприятия - искусство осознания".
Относительно утверждения, что мы используем всю нашу энергию, чтобы придавать особое значение важности личного Я, мы указали на существование людей, очень удаленных от этой идеи - которые отдаются общественному, социальному делу. "Да, я имею представление о том, что вы говорите, поскольку знаком с историей". Кстати, он утверждает, что "каждый из больших современных лидеров - выходящие из себя маньяки. Наполеон, например, который сделал огромный вклад в нашу манеру думать, Гитлер..., и он читает мемуары Фрейда - это приводящая в отчаяние вещь..."
Мы не соглашаемся, настаиваем на том, что мы говорим о людях, увлеченных общественными, социальными делами, таких, как Мигель Идальго или Эмилиано Сапата. Карлос встает, не ответив.
"Это другие вещи - у них иная кожа. Там есть другой древний порядок, другой ген. Эти люди ближе к дону Хуану, чем европейские лидеры. Это другое мировосприятие".

Перевод с испанского Михаила Волошина
[свернуть]

Фрау Конь

оо перевод нашего михиила :D
вот ты сегодня спас утопающую вот она тебе отдается в подарок вот ты уже без мошонки ходишь потому что она улитка(Куку)

Куку

ЦитироватьВот в чем, пожалуй, очень хорошо схватываемый секрет

михуил заропортовался *gl*

fidel

Беседа Карлоса Кастанеды со Свами Муктанандой Парамахансой (1995).
Спойлер
Кэти Спиит и Клаудио Наранхо, духовные учителя, имеющие многочисленных последователей в районе Сан-францисского залива, провели длительное время с Муктанандои в Пьедмонте. Однажды они привели к нему своего друга Карлоса Кастанеду, автора популярной серии книг, в которых содержатся хроники его ученичества у мага из индейского племени яки. Естественным образом беседа между Баба и Кастанедои сосредоточилась на сравнении традиций йоги и магии американских индейцев.

Карлос Кастанеда: Мне очень приятно находиться в столь святой компании

Баба: Мы в Индии вновь и вновь осознаем, что нам нужно стремиться к общению с йогами, святыми и другими духовно развитыми людьми.

Карлос Кастанеда: Я вышел из иной традиции. Моя встреча с доном Хуаном никоим образом не была преднамеренной. Я католик, и наши интересы в области религии сводятся к тому, чтобы не отступать от догм; до тех пор, пока вы поступаете так, вы в безопасности. Встреча с доном Хуаном действительно была случайностью. Я не искал ее. Сейчас, разумеется, моя позиция изменилась. Он показал мне, что единственный путь роста – это искать общества тех, кто идет по пути знания.

Баба: В том, что вы говорите, заложен глубокий смысл. Нельзя достичь внутреннего удовлетворения, только лишь следуя догмам. Если догмы могут помочь найти удовлетворение за их пределами, от них может быть польза. Иисус сказал, что царство Божие внутри нас. Догмы оправдывают себя, только если помогают отыскать это царство.

Карлос Кастанеда: В частности в случае дона Хуана, догм, которым стоило бы следовать, весьма немного.

Баба: Внутреннее Я в высшей степени свободно. Оно независимо от всех внешних факторов, оно выходит за рамки всех ритуалов, и оно выше всяких догм. В наших писаниях содержится множество философских доктрин, называемых "путями". И точно так же, как для того чтобы войти в этот чертог, вам нужно отказаться от всех путей извне для того, чтобы войти в чертог Бога, находящийся внутри вашего существа, вам нужно отказаться от всех внешних догм и ритуалов.

Карлос Кастанеда: Да, это требует полного преображения. Интересно, есть ли у вас ученики или студенты? Я отличаю одно от другого: студент является человеком думающим, ученик же более озабочен практической стороной обучения.

Баба: Здесь вы найдете лишь нескольких учеников. В должное время последователи становятся подобны гуру.

Карлос Кастанеда: Как их отбирают? Это вопрос выбора учителя, или их указывает какая-то иная, независимая сила?

Баба: Отбор происходит в высшей степени естественным образом. По мере того как ищущие приходят и время от времени навещают меня, они все больше и больше выражают свою любовь, и таким образом они сами выбирают себя. Это не слишком сложная задача; она не требует от меня многого. Как только внутренняя Шакта, божественная энергия, касается ищущего и вызывает его внутреннее пробуждение, человек уже отмечен. Мне нет необходимости производить отбор; его производит внутренняя Шакти.

Карлос Кастанеда: Это похоже на метод дона Хуана. Он предоставляет выявление ученика духу. Единственная разница состоит в том, что, когда ученик выявлен, учитель должен заманить его к себе.

Баба: Мне нет нужды заманивать своих учеников. Шакти, полученная мной от моего гуру, делает это за меня помимо моего желания. Шакти входит в ищущего добровольно. Мне нет нужды что-либо делать. Если вы прочтете мою книгу "Игра Сознания", вам станет ясно, каким образом Шакти овладевает людьми. Эта Шакти также называется Кундалини, созидательной силой Вселенной.

Карлос Кастанеда: Этот процесс весьма отличается от того, что практикуют маги американо-индейской традиции.

Баба: Между двумя традициями не может быть большой разницы, поскольку все пронизано одной и той же Шакти.

Карлос Кастанеда: Американские индейцы считают, что никто по своей воле не согласится пройти весьма суровый курс обучения. Соплеменники дона Хуана полагают, что доброволец не может не сомневаться. Они считают, что овладеть знаниями может только тот, кто вынужден, а ко всякому добровольцу они относятся скептически. Именно поэтому учитель должен "заарканить" ученика.

Баба: Мы уверены, что Шакти, перед тем как активизироваться в человеке, весьма тщательно отбирает его. Эта Шакти – та же энергия, которая создает весь космос, а потому она в высшей степени разумна, сознательна и всеведуща. Ей известно прошлое, настоящее и будущее, и она знает, в какого человека войти.

Карлос Кастанеда: Дон Хуан имел в своей жизни только двух учеников – я один из них, – и они пришли к нему, когда он был в весьма почтенном возрасте, около восьмидесяти лет.

Баба: У каждого йога или святого человека свой путь.

Карлос Кастанеда: Как вы думаете, есть ли разница между путем святых и тем, что мы называем магией? Есть ли в вашей традиции что-либо, подобное колдовству или магии?

Баба: В нашей традиции нет ни колдовства, ни магии. В Сиддха-Йоге Шакти разворачивается посредством медитации, и именно такое пробуждение дает то, что мы называем сиддхи, духовными силами. В древности были йоги, обладавшие удивительными и непостижимыми силами. Одного из них звали Джнанешвар Махарадж. Однажды он захотел пойти и встретиться с неким человеком; тогда он приказал стене, на которой сидел, двигаться, и стена доставила его туда, куда ему было нужно. Это магия внутренней Шакти, магия Божьего благоволения.

Карлос Кастанеда: Да, я согласен с этим. Но уделяете ли вы значительное внимание практикам, которые ведут к обретению этих сил, или же они не имеют существенного значения для большего развития?

Баба: Если вы углубитесь в себя посредством медитации, вы обнаружите центры этих сил, а когда вы натолкнетесь на них, эти силы станут вам доступны.

Карлос Кастанеда: Эти центры находятся внутри тела?

Баба: Не физического тела; я говорю о тонких центрах. Существует, например, центр в сердце, но это не физическое сердце.

Карлос Кастанеда: Если центры находятся не в физическом теле, то находятся ли они в каком-то другом теле?

Баба: Внутри нашего тела существует еще три тела; тонкие центры расположены в этих телах. В данный момент вы функционируете в одном теле. Когда вы спите, вы входите в другое тело. Во время глубокого сна вы входите в еще одно тело, а когда медитируете – в еще одно. То есть существует четыре тела, а не одно. Согласно нашей философии, существует также четыре соответствующих состояния: бодрствование, сон, глубокий сон и турия, трансцендентальное состояние.

Карлос Кастанеда: Эти концепции весьма любопытны, поскольку маги, подобные дону Хуану, в качестве последнего испытания своих учеников хватали их и бросали в пропасть. Но ученик никогда не достигал дна. Мне трудно дать этому рациональное объяснение. Что при этом происходит с телом? Оно должно разбиться на дне пропасти. Но дон Хуан говорил, что оно не разбивается. Он говорил, что меня разрушит лишь представление о моем теле как о целом.

Баба: Согласно йоге медитации, вы переходите из грубой материи в чистое Сознание. То, что оказывается грубым, исходит из Сознания. Хотя тело не исчезает, оно утрачивает свою грубость и преобразуется в Сознание. Мы думаем, что оно физическое, грубое, но в действительности оно является чистым Сознанием.

Карлос Кастанеда: Есть ли в вашей традиции шаги, ведущие к осознанию того, что все есть Сознание? Не является ли медитация одним из них?

Баба: Наш путь состоит только из медитации. Это осознание приходит посредством медитации. По мере углубления внутрь себя вы все больше осознаете тот факт, что вы представляете собой не грубую материю, а Сознание. Мы называем это различными стадиями эволюции. Мне представляется, что все, что вы делаете, имеет корни в нашей традиции; разве что изменилась его внешняя форма.

Карлос Кастанеда: Хочу спросить вас о видении своего двойника, упомянутом в вашей книге "Игра Сознания". Один из важнейших элементов знания дона Хуана – это развитие "внешнего Я", точной нашей копии, которая должна действовать в мире вместо нас. Есть ли в вашей традиции что-либо подобное?

Баба: Да, мы называем это "пратика даршан", или видением собственного двойника. То, что вы описали, является частью классической йоговской традиции. В Индии бывали йоги, которые могли одновременно существовать в двух местах. Один из таких йогов по имени Манпури мог в одном виде быть в своем ашраме, и в то же время в другом виде – где-нибудь работать. Опять же, мне кажется, что в наших писаниях содержатся основы того, о чем вы говорите. Первоначальная школа, от которой произошли обе эти традиции, должна быть одной и той же. Если вы прочтете наши мифологические писания, вы найдете там йогов или воплощения богов, которые принимали разные обличья для выполнения разных дел в разных местах.

Карлос Кастанеда: А уделяется ли сегодня внимание этой практике?

Баба: Да. Возьмем, к примеру, моего гуру. Хотя он уже не пребывает в физическом теле, он часто является мне и дает советы по различным вопросам. Несмотря на то, что он покинул физическое тело, мы считаем его совершенно реальным и поклоняемся ему. Он является нам во время медитаций и сна, передает нам послания, а затем уходит. Мой гуру явил себя многим моим последователям и передает им послания.

Карлос Кастанеда: Настоящий Учитель – это тот, кто перешагнул через свою смерть?

Баба: Никто не будет считаться в Индии великим гуру, если не перешагнет через свою смерть.

Карлос Кастанеда: Как интересно! Это совершенно отличается от взглядов дона Хуана. У него вообще не было концепции выхода за пределы смерти. Маги считают, что с распадом тела всему наступает конец.

Баба: Это не так. Например, очень глубокий сон – это разновидность смерти, однако мы выходим из него. С приходом смерти мы покидаем лишь это тело, но не перестаем существовать. Покинувший это тело может вернуться в другое. Не расскажете ли вы мне, что вы делаете для достижения состояния, которого предполагаете достичь?

Карлос Кастанеда: Я закончил свое обучение, длившееся пятнадцать лет. Дон Хуан теперь покинул меня; он вытолкнул меня в мир. Теперь все оставлено на мое усмотрение.

Баба: В Индии человек также должен проходить обучение не менее двенадцати лет. Но приходит время, когда гуру понимает, что ученик достиг совершенства, и позволяет ему уйти.

Карлос Кастанеда: Упомянутое вами видение Учителя во сне весьма мне импонирует. Было время, когда я мог встретиться с доном Хуаном во сне, но теперь, когда он отпустил меня, я не могу найти его нигде, даже во сне.

Баба: Некоторые опыты сна приносят необычные плоды. То, в чем ваш разум активно заинтересован, показывает себя в снах. В Индии был святой по имени Тукарам Махарадж, получивший духовную инициацию во сне. В результате этого он достиг совершенства. Мой гуру является мне даже теперь, поскольку для меня он вполне жив. Я почитаю его в своих медитациях как живое существо. Я люблю моего гуру всем своим внутренним сердцем, поэтому он и является мне.

Карлос Кастанеда: Вы говорите о видениях во время медитации или о сновидениях?

Баба: Это различные виды видений. Некоторые из них – это обычные сны, другие же близки к медитации; они-то как раз заслуживают наибольшего доверия. В медитации также существует состояние, называемое тандра, не являющееся ни сном, ни бодрствованием, и все, что вы видите в этом состоянии, оказывается правдой.

Карлос Кастанеда: То есть вы находили этому подтверждения?

Баба: Вы очень хороший слушатель. За сказанным вами кроются глубокие размышления.

Карлос Кастанеда: В течение пятнадцати лет дон Хуан учил меня слушать внимательно, поэтому я всегда прислушиваюсь к сказанному всем своим существом.

Баба: Это заметно.

Карлос Кастанеда: Единственное, чего я теперь не делаю, – так это ничего не записываю. Я делал записи во время бесед с доном Хуаном, потому что он не любил магнитофонов.

Баба: Люди подобны магнитофонам, поскольку их мозги не могут впитать сказанное. Мой гуру тоже не любил магнитофонов.

Карлос Кастанеда: Дон Хуан говорил, что, если у человека есть магнитофон, он никогда не будет слушать, рассчитывая потом прослушать пленку.

Баба: Я согласен с этим, однако способностью хорошо слушать обладают далеко не все. Лишь немногие путем длительной практики приобретают способность слушать с полным вниманием. Когда я беседовал с моим гуру, я даже не делал заметок. При написании же "Игры Сознания" все, что я слышал от него, излилось изнутри меня на бумагу. Я закончил ее в двадцать дней. Каждое сказанное им слово до сих пор живет в моей голове.

Карлос Кастанеда: Да, мне знакомо это чувство. Я испытал то же самое во время попыток написать о доне Хуане, даже при том, что у меня были записи.

Баба: Жив ли еще дон Хуан?

Карлос Кастанеда: О – да.

Баба: Судя по тому, что вы о нем написали, с ним стоило бы встретиться.

Карлос Кастанеда: Да, и было бы очень интересно, если бы он приехал в Соединенные Штаты, но он никогда этого не сделает. Он очень любит путешествовать, но никогда не выезжает за пределы Мексики. Я несколько раз просил его встретиться с разными людьми, но мне никогда не удавалось привезти кого-либо для встречи с ним.

Баба: Мне очень нравится встречаться с такими людьми.

Карлос Кастанеда: Нужно будет это устроить, хотя я не знаю, когда в следующий раз увижу дона Хуана. Это может быть делом нескольких месяцев, а то и лет; он не видит меня больше. Это зависит теперь от меня и от того, насколько правильно я живу.

Баба: Я очень рад, что вы пришли сюда с такой любовью.

Карлос Кастанеда: Я вскоре вернусь.

Баба: Буду очень рад вам; мы сможем встретиться в любое время.
[свернуть]
(сталкер не обязан понимать то, о чем он говорит)

fidel

Интервью Брюса Вагнера с Карлосом Кастанедой, введение Гайлин Бейкер (1997 г.)
Спойлер
Тенсегрити Карлоса Кастанеды: Модернизация Древних магических путей 1997 год

Перевод Ю.Крашникова

С шестидесятых, и по сей день, Карлос Кастанеда повсеместно вдохновлял ищущих. Hевыдуманные мистерии развернулись на целую историю магических приключений в серии книг, начинавшейся с "Учения Дона Хуана: Путь Знания Яки". После очередной, просто захватывающей книги, литературный мир, затаив дыхание ожидал продолжения, которое несомненно, тоже обещало быть бестселлером. Жадные читатели, которые и не думали оставлять своих кресел, брели через загадочные миры, иногда противоречивой, но всегда чарующей информации. Как наиболее таинственный писатель нашего времени, Кастанеда никогда не был доступен публике, и редко когда давал интервью.

Циничные знатоки маркетинга со знанием дела думают, что это делается для нагнетания таинственности и страха, в качестве техники "убирания маркетинга", используемой для роста популярности Кастанеды. Искатели, с другой стороны, чувствовали, что сами книги обязывают Кастанеду исчезнуть в неясном облачном дыму. Таким образом, затворничество стало принятой частью истории Кастанеды. А потом, в восьмидесятых, даже книги прекратились. Затем в первые три года 1990′х, появилось три новых книги : "Искусство Сновидения" Кастанеды, (Гарпер Коллинз),"Жизнь в сновидении" (Гарпер, Сан-Франциско) Флоринды Доннер-Грау, и "Магический Переход "(Пингвин, США) Тайши Абеляр. Каждая книга дала новые захватывающие описания ученичества в легендарном мире Дона Хуана Матуса. Добавляя возбуждения, середина 1993 принесла известие о том, что Флоринда и Тайша вместе с Кэрол Тиггс, обозначенной в книгах, как Женщина Hагваль, собрались обучать в трех отдельных мастерских. Были выбраны следующие места: Институт Рим в штате Аризона, Фермы Акахи в Мауи, и институт Эсален в Биг Сур, штате Калифорния. Мастерские появились так же быстро, как и были объявлены.

Hовое слово было у всех на устах: Тенсегрити. Движения тенсегрити преподавались в мастерских путем демонстрации с участием аудитории. В институте Рим было объявлено, что готовятся видеозаписи этих движений. Тем временем, участники мастерской, штудировали свои торопливо написанные примечания и грубые зарисовки в мучительных попытках усваивать. Каждый вступал в мастерскую жаждая видео.

Теперь, год спустя, первый фильм из серии вышел в свет. Он был показан в феврале в библиотеке Феникс в Санта Монике, Калифорния, и теперь его представляют в различных мастерских по всей стране, ( см. список в конце этой статьи). Дух Разума Тела (Body Mind Spirit) попросил писателя/директора Брюса Вагнера связаться с доктором Кастанедой для более глубокого объяснения и понимания того, что в действительности значит тенсегрити.

В. В то время как ваши работы отражают огромное великодушие к вашим читателям, вы также известны некоторой "недоступностью". Теперь вы выпустили видеозапись "энергетические движения", названную Тенсегрити. Это кажется нам беспрецедентным. Hе поделитесь ли вы причинами, стоящими за этим потоком откровения?

К.К. Были времена, когда наш учитель, Дон Хуан Матус, давал нам, четырем его ученикам, Тайше Абеляр, Флоринде Доннер-Грау, Кэрол Тиггс и мне, модель поведения, скопированного с его собственной жизни: модель полной недоступности. Дела изменились, тем не менее, в этом отношении мы не обязаны навязчиво следовать его шагам. Однако, наша теперешняя доступность не наше изобретение, а результат нашей строгой приверженности к концепции, которой он сам обучал нас – текучести, существенномй составляющей его мира. Иными словами, ничто в мире магов не постоянно. В мире повседневной действительности ничто не постоянно также, но люди предпочли игнорировать этот факт, прячась за пустыми иллюзиями.

В. Hе объясните ли вы, что подразумевается под пустыми иллюзиями?

К.К. Маги полагают что мы социализировались, чтобы спрятаться от наших истинных потребностей за фальшивыми щитами, плацебо, лишенными какой либо значимости. Для примера, наша озабоченность самопрезентацией и самозащитой в повседневной жизни – один из таких фальшивых щитов.

Маги расценивают это как плацебо, поскольку это не соответствует нашим действительным нуждам, которые лучше всего описываются такими базисными проблемами, как вопросы о природе осознания, цели наших жизней, неизбежности нашей смерти.

Дон Хуан дал нам подход к решению этих вопросов – он назвал это "путь воина". Hа протяжении всей моей работы, я только тем и был занят, что пытался жить с наиболее серьезной ответственностью, описывая путь воина. Все ученики Дона Хуана глубоко вовлечены в то же самое. Так как мы полагаем, что у нас осталось очень немного времени, мы пришли к заключению, что настало время для всех нас вместе – принять на себя ответственность за показ пути воина. Представить это видео – попытка это реализовать.

В. Движения, показанные в фильме Тенсегрити были преподаны вам Доном Хуаном Матусом. Они исследуют дуализм между личностью и его энергетическим телом . Что такое тело энергии?

К.К. Движения, показанные в фильме Тенсегрити, на самом деле были преподаны нам не одним только Доном Хуаном Матусом, но и всеми другими членами его группы. Эти движения, которые они называли "магические пассы", являются частью их наследия как магов. Эти движения – манипуляция энергией, направленные на то, чтобы изолировать и укрепить то, что маги называют "тело энергии" – конгломерат энергетических полей, который они рассматривают как двойник физического тела.

В. Вы сказали, что мужчины и женщины, жившие в древней Мексике желали собрать достаточно энергии, чтобы расширить или улучшить свое осознание. Движения, описанные в фильме Тенсегрити, предназначались для выполнения этой задачи. Как были изобретены эти движения?

К.К. Мужчины и женщины маги, которые жили в Мексике в древние времена, практиковали этот ряд движений с целью сохранить энергию в их телах и управлять ею. Движения, по настоящему не ими изобретены; они скорее были обнаружены через их практику сновидения. Сновидение, для магов, является искусством преобразования обычных, нормальных снов в утонченный инструмент расширения восприятия.

Объяснение, которое нам давали, говорило, что в сновидении те мужчины и женщины были способны достигать уровней оптимального физического равновесия. В сновидении, они были также способны обнаруживать специфические движения, которые позволили им воспроизвести в часы их бодрствования те же самые уровни оптимального физического равновесия.

Убеждением этих магов, основанным на их наблюдениях в сновидении, было то, что осознание это свет, сфокусированный на определенном месте наших тел энергии, пятно, которое видимо, если видеть нас в качестве энергетических полей. Чем больше количество энергии, которую физическое тело способно сохранять, и которым может управлять – тем более интенсивен свет осознания.

В. К персонам, демонстрирующим движения на видеозаписи, обращаются как к "чакмулам". Кто они? Каково их значение?

К.К. В этом фильме представлены трое – Кили Ландал, Рени Марез и Hиеи Марез. Все трое работали с нами в течение большого количества лет. Кили Ландал и Hиеи Марез – подопечные Флоринды Доннер-Грау; Рени Марез – Кэрол Тиггс.

Дон Хуан объяснил нам что гигантские, полулежачие фигуры, называемые чакмулами, обнаруженные в пирамидах Мексики, были изображениями стражников. Он сказал, что видимость пустоты в их глазах и лицах была вызвана тем, что они были сновидящими охранниками, охраняющими сновидящих и места сновидения.

Следуя традиции Дона Хуана, мы называем Кили Ландал, Рени Марез и Hиеи Марез чакмулами, потому что свойственная им энергетическая конституция наделяет их единственным предназначением – подлинное неистовство и смелость, делает их идеальными стражами всего, что они изберут для охраны, будь это человек, идея, способ жизни, или что либо еще.

В нашем видеофильме эти три стража демонстрируют технику Тенсегрити, потому что они более чем кто либо квалифицирован для этого, потому что все трое из них завершили гигантскую задачу по соединению четырех разных видов магических пассов, данных нам Доном Хуаном, и четырьмя его учениками. И также потому что через практику Тенсегрити они были способны преобразовывать идею рутинной принудительной дисциплины в искусство дисциплинированного воина, свободного от принуждения.

В. Вы говорите, что Дон Хуан имел только четырех учеников: Тайшу Абеляр, Флоринду Доннер-Грау, Кэрол Тиггс и Вас. Что же случилось с другим учениками, о которых Вы упоминали в ваших ранних книгах?

К.К. Их нет больше с нами. Они присоединились к Дону Хуану. В терминах энергетической конфигурации, они были существенно отличны от нас, и по этой причине они были неспособны следовать моему руководству; это не значит, что они не хотели – скорее было так, что мои действия и цели не имели никакого смысла для них. Hе имелось других учеников в мире Дона Хуана. Утверждения, что кто либо был в учениках у Дона Хуана или у меня абсурдны. Мы были полностью недоступны в течение тридцати лет. Утверждения что кто-нибудь знал или работал с кем либо из нас ложны. Я опасаюсь, что делавшие подобные утверждения находились в сильно нездоровом состоянии, или, что еще, из предосудительной потребности привлечь внимание.

В. Говорят также, что движения Тенсегрити улучшают самочувствие. Почувствовал ли кто-либо улучшение от их выполнения?

К.К. Дон Хуан Матус сам сказал, что практикуя магические пассы, не только улучшают самочувствие но и улучшают качество человеческого существа; причина для такого утверждения очень проста: Увеличиваемая энергия создает спокойствие, эффективность и целеустремленность. Дон Хуан обычно говорил, что общая болезнь наших дней – общий недостаток целеустремленности. Он постоянно нам повторял, что без достаточной энергии нет никакой возможности даже просто понять наличие какого либо подлинного назначения нашей жизни. Магические пассы, помогая нам сохранять энергию, способствуют пониманию назначения наших мыслей и действий.

В. Как Вы пришли к тому, чтобы назвать движения "Тенсегрити"? Что это означает?

К.К. Как я сказал раньше, благодаря стараниям трех чакмулов, систематизировавших все магические пассы, мы закончили обширную систему движений тела. После этого, все мы работали годы чтобы превратить такую систему в истинно работоспособный модуль. Я назвал этот модуль "Тенсегрити", термин, в архитектуре означающий: "свойство несущих конструкций, использующих непрерывные элементы напряжения и прерывистые элементы сжатия таким образом, что каждый элемент функционирует с максимальной эффективностью и экономией ".

Мы единодушны в том, что такое определение наилучшим образом характеризует специфику данной системы движений. Ее суть заключается в напряжении и расслаблении сначала отдельных областей тела, ведущего затем к напряжению и расслаблению тела целиком. Что мы хотим, так это воспроизвести эффективность, свойственную мужчинам и женщинам, магам древности, что открыли и практиковали магические пассы.

По этой причине, Дон Хуан сам заставил нас стать сведущими в практике восточных боевых искусств. Его вдохновил, несомненно, один из представителей его когорты – Клара Боэм, учитель Тайши Абеляр, изучавшей боевые искусства в Китае. Идея Клары заключалась в том, что сами открыватели магических пассов, были рабами зловещей идеи совершенного выполнения оных, и чтобы избежать этой привязанности, мы нуждались в точности и внутренней силе, приобретаемой в практике восточных боевых искусств, предмету ее пристрастия и склонности. Каждый из учеников Дона Хуана, в то или иное время изучал боевые искусства, таким образом движения Тенсегрити, являются уже чем-то модифицированным, тем, что будет вести тело к развитию максимальной точности и внутренней силы, вместо следования навязчивой идее.

В. В фильме, вы избегаете слов "магия" или "колдовство", предпочитая называть деятельность этих мужчин и женщин древней Мексики развитием способности "управлять осознанием". Почему "магия" и "колдовство" имеют отрицательный оттенок звучания?

К.К. "Колдовство" и "Магия" – термины имеющие отрицательный оттенок звучания в силу свойственной "западному" человеку манере встречаться с неизвестным. Маги полагают, что он преисполнен иррационального страха перед неизвестным, и дабы освободить его от этого страха, требуется изменить его базисную ориентацию – вместо запугивания неизвестностью, он должен стать заинтригованным этим. Чтобы не навлекать злобу или неодобрение среди людей, могущих быть заинтересованными в этот фильме, я воздержался от пробуждения их страха использованием терминов, подобных "колдовству" или "магии". Что я хотел сделать, так это отвлечь их от оценочности, чтобы они прекратили судить, и просто занимались движениями. А после, встретившись с неизвестным, с уже возросшей энергией благодаря практике движений с этой видеозаписи, они просто вовлекутся в работу над осознанием в новом для себя режиме.

В. Что вы скажете тем, кто рассматривает фильм как ленту с записью упражнений? Другими словами, будет ли что-либо достигнуто тем, кто то не готов для "абстрактного путешествия"? (И является ли идея приобретения предосудительной?)

К.К. Идея приобретения, не предосудительна вообще. Мы занимаемся Тенсегрити именно для обретения силы, стойкости, долговечности и молодости. Так что идея использования людьми фильма в качестве ленты с упражнениями вполне приемлема. Главный трюк, как говорил Дон Хуан, не в вере, но в практике. "Вы не обязаны верить в то, что я говорю", говорил он нам неоднократно, "но делайте в точности так, как я говорю вам, потому что я старше чем вы и я знаю дорогу. В конце, то что я рекомендовал вам делать, принесет свой эффект – это изменит вас. "

В. Мы прослышали, что будет предоставлена возможность обучаться этим движениям в условиях мастерской, под руководством чакмулов.

К.К. Да, это правда что чакмулы собираются предоставить мастерские по Тенсегрити. Чакмулы решили, что необходимо обучать Тенсегрити всех кто этого пожелает. Они выступили с идеей создания собственного учреждения, "Центра улучшения восприятия Чакмулов". Их аргументом является то, что ученики Дона Хуана, не важно какими доступными они хотят бытьпо настоящему остаются недоступными, благодаря практикам, которые оставил им Дон Хуан в наследство. С другой стороны, позиция чакмулов идеальна для преподавания, так как они – молодые доступные ученики более недоступных, более старых учеников.

В. Мы также слышали, что эта лента – лишь первая часть задуманной серии. Сколько там движений?

К.К. Лента – действительно первая часть предполагаемой серии. Движений Тенсегрити очень много, и это искусство чакмулов сжало их в один единственный модуль. Кили Ландал, являющаяся руководителем стражей, после лет усердных стараний, в постоянной консультации с учениками Дона Хуана, выбирала для каждой видеозаписи наиболее подходящие магические пассы, располагая их в порядке от наиболее простых к наиболее сложным.

В своем выборе, она руководствовалась наибольшим энергетическим выходом, всегда помня, что в осуществление движений Тенсегрити вкладывается намерение магов сохранять энергию, а не просто их рутина их повторения. Кили Ландал, в сотрудничестве со всеми учениками Дона Хуана, составила комплекс движений Тенсегрити для максимальной их применимости в улучшении самочувствия и увеличения осознания.

В. Занимаетесь ли вы движениями каждый день сами? И если кто-то занимается самостоятельно, когда может он ожидать "результатов"?

К.К. Все мы практикуем движения каждый день индивидуально там, где мы находимся. Когда же мы собираемся вместе, что редко случается, то трое чакмулов возглавляют сессию. Положительные результаты Тенсегрити почти мгновенны, если заниматься движениями тщательно и ежедневно.

.... .... .... ....

Брюс Вагнер – писатель, сценарист и директор фильма. Он режиссировал первый фильм Тенсегрити: "Двенадцать Базисных Движений для Сохранения Энергии и Поддержки Здоровья." В настоящее время он сценарист и исполнительный продюсер телевизионного фильма Френсиса Форда Копполы "Белый Карлик" (White Dwarf)
[свернуть]
(сталкер не обязан понимать то, о чем он говорит)

fidel

Интервью Кастанеды журналу "Mas alla de la ciencia" 1997 год.
Спойлер
C тех пор как Карлос Кастанеда, под опекой того незабываемого персонажа, который отзывался на имя Хуана Матуса, отправился в великое путешествие знания, прошло более трех десятилетий, но и сегодня десятки тысяч читателей во всем мире продолжают наслаждаться рассказами антрополога, превратившегося в ученика мага.

Восприятие и влияние его творчества с момента появления в 1968 году первой книги, его шаги оценивалась как настоящий издательский феномен. Одни увидели в Кастанеде величайшего литературного и духовного гения последних поколений, для других речь шла о новом и революционном антропологическом методе; были те, кто верил, что дон Хуан абсолютно реальный персонаж, и те, кто уверял, что перед нами интеллектуально постижимый художественный вымысел.

В сотнях статей писалось о "феномене Кастанеды", который внес раскол в единство крупнейших авторитетов современной антропологии; множество книг и очерков, самые разнообразные интерпретации содержания его книг, апокрифические биографии и целая Вселенная слухов: Кастанеда умер, это почтенный старичок, он никогда не существовал, он покончил с собой, исчез, сошел с ума...

Чуждый полемики, чуждый даже тем, кто осмелился выдать себя за него, или обогатился, объявив себя его учеником, писатель, уже превратившийся в мага, никогда не отвечал на критические высказывания. Ни одно из них не могло повредить ему.

За исключением редчайших интервью (в основном, для американских журналов), данных им за все это время, он, скрупулезно следуя указаниям дона Хуана, полностью стер свою личную историю, возвел вокруг себя неприступную стену тумана и превратился, конечно же, на то не претендуя, в почти легендарную фигуру.

Тем не менее, в своих спорадических высказываниях Кастанеда продолжал настаивать на том, что он не выдумал дона Хуана, а сам он лишь "информатор, дающий сведения об очень древних техниках". Как бы то ни было, его исчезновение с общественной сцены отвечало продуманной стратегии: достичь полной свободы для того, чтобы проникнуть во все возможные миры, чтобы осознать предрассудки и выжать максимум из возможностей человеческой природы; свободы от плена описаний реальности, что бы они из себя ни представляли.

"После знакомства с ним, – уверяла девять лет назад писательница Гарсиела Корвалан, неоднократно встречавшаяся с Кастанедой, – его книгам начинаешь верить".

Новая книга "Искусство сновидения", только что появившаяся в Испании (у нас книга вышла в 1993 г. изд. "София, Киев. – Здесь и далее примечания переводчика), явилась свидетельством того, что Кастанеда жив и по-прежнему старается вникнуть в суть необъятной тайны, которую завещал ему дон Хуан. Есть и другие новости: две женщины, Флоринда Доннер-Грау ("Жизнь в сновидении") и Тайша Абелар ("Магический переход"), также обучавшиеся у дона Хуана, нарушив инкогнито, повествуют о своем особом ученичестве в составе группы магов, предводимой Хуаном Матусом.

Их концепция, отличающаяся от свойственной Кастанеде, но дополняющая ее, полностью совпадает с ней в основных постулатах: наше восприятие реальности определяется обычно на всю жизнь общественным консенсусом, но у нас есть возможность проникнуть в другие миры, столь же реальные, как и этот, если мы сумеем накопить достаточно энергии для подобного предприятия; есть многое, свидетелями чего нам предстоит стать – много больше того, о чем нам говорили как о возможном – если мы примем революционное предложение полностью изменить свою личность, что разрушило бы предварительное представление о том, чем мы являемся. То, что вы прочитаете ниже – лишь одно из многих возможных интервью с кем-либо столь же ускользающим и многоликим, как Карлос Кастанеда (писатель продолжает требовать, чтобы его не фотографировали и не записывали на магнитофон).

Нашим намерением было не возвращение к старым спорам, а попытка прояснить, по мере возможности, некоторые сомнения, наиболее общие для тех людей, для которых книги Карлоса Кастанеды стали главными в жизни и которые даже попытались, с большим или меньшим успехом применить на практике описываемое им. К нашему сведению, именно в этом интервью Карлос Кастанеда впервые публично высказывает свое категоричное мнение о всех тех, кто "усвоил" его знание и проводит сегодня курсы и семинары по "пути воина". В то же время писатель дает нам новые сведения о своем нынешнем положении в качестве брухо (колдуна) и нагуаля, о своих чаяниях, сомнениях и опасениях, и даже о том, что произошло с неповторимым учителем и его группой "путешественников в неизвестное".

Некогда учитель предстал в описании ученика как некто, полностью пребывающий в магическом времени и лишь иногда помещающий себя в обычное время. Возможно, именно в таком положении находится сегодня автор, покидая на мгновения свое магическое время, чтобы попытаться заставить нас понять неописуемое и пригласить в путешествие по нему. Кастанеда сделал так, чтобы слова дона Хуана говорили сами по себе – сделаем и мы то же самое с его собственными словами. И Кастанеда, который говорит с нами сегодня, кажется, находится в конце пути. Дальше ждет тайна.

- В своих книгах Вы объясняете, что каждый нагуаль придает новые особенности своей линии. Каковы эти новые особенности в вашем случае? Есть ли какая-нибудь разница между вашими собственными путем и целью, и тем, что начертал Ваш учитель дон Хуан?

- Во-первых, я хотел бы объяснить, что термин "линия" (исп. linaje – род, происхождение, прямая линия), хотя я его и использую широко, не вполне адекватен. На самом деле в мире магов, таких, как дон Хуан, не существует прямой линии, какой мы ее себе представляем: восходящей или нисходящей. В этом мире существует лишь общность людей, которые имеют одну цель или интерес, существуют участники, практикующие систему знания, которую старался распространить среди нас дон Хуан. Тот, кто управляет или руководит такими практикующими, известен как "нагуаль" – существо, энергия которого позволяет ему входить в заповедные зоны повседневного восприятия. Вклад каждого нового нагуаля – личные черты, с помощью которых он влияет на практикующих своего времени. Мой личный вклад заключается в моем академическом интересе к общественным наукам; конечная цель этого интереса западного человека – весь мир магов. В этом и заключается расхождение пути дона Хуана с моим. Его не интересовала концептуализация своего знания. Если я настаивал на этом, он объяснял мне все с уникальной точностью и ясностью, хотя у него не было склонности к объяснениям. Он говорил, что человек или теряет время в интеллектуальных дебрях, или действует. Я – другой. Я хочу понять процессы магии дона Хуана, но не интеллектуально, а энергетически. Я верю в возможность погружения в энергетические "дебри" Вселенной, не трансформируя это в рациональный (исп. cerebral – мозговой, рассудочный, рациональный) процесс.

- С чем связано и что означает для Вас положение нагуаля?

- Находиться во главе ряда практикующих уроки дона Хуана. На абстрактном уровне это связано с ответственностью нового нагуаля за процесс восприятия каждого из практикующих. Поскольку все они вовлечены в следование за доном Хуаном, нагуаль, для того, чтобы вести практикующих сквозь энергетические потоки Вселенной, должен использовать свою силу и дисциплину, а чтобы справиться с такой задачей – обладать уравновешенностью и здравым смыслом.

- Как могли бы Вы описать нам мир современного нагуаля?

- Это мир магов, в который ввел нас дон Хуан. Его нельзя классифицировать как некий мир, существующий отдельно от повседневного. Это, скорее, своего рода состояние, в котором, например, данное слово означает окончательное действие, которое нельзя отменить. Обещание подобного рода сродни официальному документу, не подлежащему изменению. В другом аспекте – более абстрактном – мир нагуаля это мир, где воспринимаются необычные (исп. inusitadas – неупотребляемые, необычные) вещи. Дон Хуан объяснял вопрос о необычном восприятии, говоря, что для человека, в общем, обязательным условием его является полное безмолвие. Остановка внутреннего диалога, говорил он, это дверь в состояние мага, дверь в мир, где необычное восприятие – повседневная вещь...

- которая не кажется очень простой...

- Способ, которым дон Хуан смог заставить умолкнуть внутренний диалог своих учеников, заключался в побуждении их к пребыванию в безмолвии секунда за секундой. Можно сказать, что безмолвие "склеивается" из секунд, пока не доходит до индивидуальной границы, существующей в каждом из нас. Мой лимит равнялся пятнадцати минутам. Когда я дошел до него, накапливая безмолвие, каждодневный мир изменился, и я воспринял его неописуемым образом. Единственно возможная практика, которую можно посоветовать, это усилие, интенсивное желание достичь безмолвия шажок за шажком. Совершенно не допустимо, чтобы кто-то нас учил, как делать эти шажки, или вел нас за руку, каждое мгновение давая инструкции. Дон Хуан говорил, что единственно существенным является личное решение каждого из нас прийти к безмолвию.

- И кто в настоящий момент входит в мир нагуаля?

- Ученики дона Хуана: Кэрол Тиггс, Тайша Абелар и Флоринда Доннер-Грау. Были и другие ученики-индейцы. Однако только эти смогли поддерживать требуемое состояние полного безмолвия. Я знаю, что в Соединенных Штатах и в Латинской Америке разные люди объявляют себя учениками дона Хуана или нашими, но правда заключается в том, что мы никого не обучаем и никогда не обучали – и не по причине отсутствия желания или интереса с нашей стороны, а потому, что никто не осмеливается изменять привычки, образ мышления и дисциплину, развив те качества, которые необходимы для того, чтобы прийти в мир магов. Мир магов – не вымысел и не мечта. Это состояние перемен, маневрирования, радикального действия. Дон Хуан определял самого себя ни как брухо, ни как духовную личность, а как путешественника по непостижимому океану неизвестного. Чтобы плыть по этому океану, говорил он, нужны твердые, как сталь, дисциплина, рассудок и отвага.

- Вы представляете доступ к магии как вопрос накопления достаточного количества энергии, но не все люди кажутся в равной степени способными на это от рождения. Действительно ли существует шанс для всех?

- Да. Я добавил бы к этому, что, как мне кажется, никто не рождается, будучи в достаточной степени наделенным энергией. Это сводит проблему к общему знаменателю: поскольку никто не имеет достаточно энергии, шансы у всех нас почти равные. Бесспорно, есть люди, которые родились, обладая гораздо большей энергией, чем другие, но это только для того, чтобы тратить ее на повседневные дела. Такое количество энергии не имеет никакого преимущества для достижения мира магов. Туда входят те, кто накапливает энергию особого качества: плод железной дисциплины и намерения.

- Разве можно противостоять повседневному миру, не теряя энергии?

- Маги, подобные дону Хуану, утверждают, что можно. Они говорят, что события повседневного мира губительны для нас только в том случае, если они преломляются через ощущение собственной важности. Мы так эгоцентричны, что мельчайшая неприятность подавляет нас. Мы тратим столько энергии на то, чтобы подать и защитить свое "Я" в обыденном мире, что у нас ничего не остается на то, чтобы встретить лицом к лицу что-либо противоречащее нам. Этот полный износ кажется чем-то неизбежным, так как мы движемся исключительно по колее, проложенной нашей социализацией. Если бы мы осмелились сменить колею, изменить образ существования, лишь подавив натиск собственной важности, то достигли бы невиданного результата: свели бы на нет ежедневную растрату энергии и оказались бы в энергетических условиях, которые позволили бы нам воспринимать гораздо больше, чем мы привыкли считать возможным.

- Возможно ли добиться этого без "толчка" нагуаля?

- То, что предлагает дон Хуан, достижимо для всех тех, кто добился внутреннего безмолвия. Остановка внутреннего диалога – это конечная цель, к которой можно прийти, используя любые средства. Присутствие учителя или проводника не лишне, но и не является совершенно необходимым. Что действительно необходимо, так это ежедневные усилия по накоплению безмолвия. Дон Хуан говорил, что приход к полному безмолвию равнозначен "остановке мира". Это момент, когда видишь в окружающей нас Вселенной поток энергии.

- Что общего между тем, что Вы определяете как сновидение и тем, что другие авторы называют "управляемым сном" (исп. lucido – четкий, ясный)?

- Ничего общего. Сновидение – это маневр магов, которые с помощью железной дисциплины трансформируют обычные сны, будь они управляемые или неуправляемые, в нечто трансцендентальное. Я не знаю никого в нормальном, повседневном мире, кто обладал бы дисциплиной, необходимой для того, чтобы довести до конца подобную трансформацию. Управляемые сны очень живые, но их нельзя использовать как энергетический шлюз для того, чтобы перенести наше осознание в другие миры, столь же реальные и поразительные, как мир повседневных дел.

- Вы неоднократно подчеркивали важность переживания заново (исп. recapitulacion – в русском переводе книги К.Кастанеды – "перепросмотр") и многие люди, вдохновленные тем, что Вы говорили, попытались его практиковать. Не могли бы Вы рассказать о методике и конкретных результатах этого упражнения?

- Переживание заново было для дона Хуана незаменимым способом, чтобы начать путь к свободе. Это не техника восстановления энергии, а маневр, соответствующий видению магов. Они считают, что обладание осознанием бытия – состояние, присущее всему живому. Некая необыкновенная сила дает самосознание тем, кто только что родился – будь то вирус, амеба или человеческое существо. В конце жизни та же самая сила отнимет у каждого из этих существ одолженное им самосознание расширенное за счет индивидуального жизненного опыта. Для мага переживание заново является способом вернуть этой необыкновенной силе то, что она одолжила нам в момент нашего рождения. Совершенно невероятно, говорил дон Хуан, что эта сила довольствуется вышеупомянутым переживанием заново. Поскольку единственное, чего она от нас хочет, это самосознание, то в случае, если мы его отдаем ей в виде переживания заново, она не отнимает у нас в конце-концов жизнь, а позволяет пройти вместе с ней к свободе. Так маги теоретически объясняют переживание заново. Методика его очень проста. Сначала составляется список всех людей, с которыми поддерживались отношения, от настоящего времени до, возможно, момента рождения. Смысл заключается в том, чтобы вновь пережить опыт общения с каждым, кто входит в список – не просто вспоминая их, а именно переживая заново. К этому прибавляется очень медленное ритмичное дыхание – справа налево с выдохом посередине, которое называют "веером", потому что оно освежает (букв. обмахивает) воспоминания. Маги верят в то, что весь мир и наш опыт общения, будучи пережитым заново, отдается необыкновенной силе, разрушающей нас. Так как этот маневр не имеет ничего общего с психологическими упражнениями, подобными психоанализу; переживание заново всего жизненного опыта подразумевает использование уже потраченной энергии.

- А как узнать, правильно ли осуществляется переживание заново?

- Вашими случайными, но конкретными результатами явится возрастание энергии и состояние хорошего самочувствия. Наличие этих двух ощущений и является критерием.

- То, что Вы называете вторым вниманием, описывается вами, главным образом, в последней книге "Искусство сновидения", как жестокий мир, кишащий опасностями и западнями, – ничего общего не имеющий с рассказами о безмятежном и счастливом мире. Откуда эти различия? Почему знания Вашей линии так существенно отличаются от тех, с которыми знакомят нас другие источники?

- Дон Хуан объяснял такое расхождение тем, что мир магов – это мир живой, конкретный и реальный, войти в который можно полностью. Он говорил также, что мир мистиков – это мир, порожденный отблесками неизвестного, мертвый, воображаемый мир, который не имеет ничего общего с реальностью борьбы и беспрестанными изменениями живого и реального мира. Как я уже говорил ранее, дон Хуан считал магов путешественниками по океану неизвестного. Я думал вначале, что это поэтическая метафора, но потом понял, что это феноменологическое описание состояния бытия. Невозможно, говорил дон Хуан, чтобы западный человек был в такой степени упрощенцем, чтобы верил бы в мистические "удовольствия" тех, кто никогда не отправлялся в неизвестное преднамеренно и совершенно осознанно.

- Только что Флоринда Доннер-Грау и Тайша Абелар опубликовали книги о своем собственном обучении у дона Хуана. Существует какая-то причина, по которой они решили нарушить молчание?

- Обе они решили написать о своем опыте на пути воина после возвращения Кэрол Тиггс, которая отсутствовала десять лет. То, что она вернулась к нам, вызвало полную перемену перспективы, начертанной доном Хуаном, и наш выход из изоляции, предписанный им же. Вследствие этой перемены три ученицы дона Хуана: Флоринда Доннер-Грау, Тайша Абелар и Кэрол Тиггс – достигли чрезвычайной значимости в мире магов. Благодаря собственной безупречности, они превратились в его настоящих представительниц. Они сами поставили перед собой цель написать о своем ученичестве, что я нахожу в высшей степени уместным, ибо никто, кроме них, не смог бы дать столь точную оценку дона Хуана как отменного учителя.

- Что случилось с остальными учениками, к которым мы привыкли, читая Ваши книги?

- Их уже нет с нами по очень простой причине: они не могут удовлетворить моим академическим требованиям. Необходимо было, чтобы ученики привыкли к темпераменту нового нагуаля, который означает темперамент переживания "любовного романа" со знанием. Остальные ученики желали, чтобы я был не более чем практикующим знание дона Хуана. Подобное невозможно, должно было быть наоборот, как того требует традиция. Так что я их не оставлял – это они меня оставили. Теперь они надеются, что в решающий момент им сможет помочь дон Хуан. Наши отношения с другими учениками завершились, как только Флоринда Доннер-Грау и Тайша Абелар написали свои книги, подкрепив этим свою связь с интеллектом, а следовательно, с нынешним нагуалем.

- Наряду со сновидением, одним из основных понятий, изложенных в Вашей книге, которое также претерпело множество интерпретаций, является отслеживание (исп. acecbo – слежка, наблюдение; в русском переводе книги – сталкинг). Что, в точности, означает "отслеживать"?

- Дон Хуан называл отслеживанием действие по смещению точки сборки и удержанию ее там, куда она была смещена. Точка сборки – это понятие магов, которые считают, что восприятие человеческих существ осуществляется в невидимой для обычного глаза точке, расположенной на уровне лопаток, но не в физическом теле, а в энергетической массе, примерно на расстоянии метра от спины. Именно там соединяются миллионы энергетических волокон вселенной, которые, путем интерпретации, трансформируются в восприятие повседневного мира. Маги уверяют, что если точка сборки смещается с помощью сновидения или путем практических действий, в ней соединяется ряд других энергетических нитей, и поэтому нашему восприятию становится доступен другой мир. Поддерживать ее после смещения в новом положении – настоящее искусство. Тот кто не может достичь этого, никогда не сможет воспринимать другие миры в полном виде; он будет воспринимать их частично и хаотично. Можно сказать, что восприятие фиксируется по мере того, как фиксируется точка сборки, а это, главным образом, вопрос наличия достаточного количества энергии.

- Вы говорили о смещении точки сборки с помощью практических действий. О каких действиях идет речь?

- В основном "следящие" достигают энергии, необходимой для овладения искусством отслеживания, благодаря маневрированию поведением, являющемуся добровольным вовлечением "следящего" в когнитивные диссонансы. Так, например, обучали Тайшу Абелар. Одним из маневров поведения, которые ее заставили пережить маги, было превращение в нищенку. В течение года ее, грязную и оборванную, ежедневно посылали к дверям церкви просить милостыню. Задачей Тайши было настолько полное превращение, чтобы ее поведение полностью оответствовало расхожему образу попрошайки. Тайша делала это не как актер, для которого представление является вопросом каких-то мгновений – она действительно была нищей. Другой пример отслеживания – моя работа поваром в течении почти двух лет, на которую меня направила спутница дона Хуана, донья Флоринда – работа, которая каждодневно отнимала все мое время. Еще один пример отслеживания описан Тайшей Абелар в ее книге: когда ее заставили больше года жить на огромных деревьях. Результатом этих маневров является то, что практикующий трансформируется до такой степени, что превращается в саму трансформацию. Это и означает отслеживать.

- Рекомендуете ли Вы этот тип маневрирования тем, кто хочет быть вовлеченным в диссонансы?

- Конечно, это очень трудный для осуществления в условиях повседневного мира маневр магов. Не знаю, как смог бы кто-либо привести другого к отслеживанию без руководства собственным отслеживанием. Мне говорили, что есть люди, которые уверяют, что могут научить отслеживать. По моему мнению, это очень расчетливый обман, и несправедливо, когда люди, действительно заинтересованнные, попадают в подобную ловушку. Между прочим, при отслеживании необходимо быть безупречным по отношению к другим и к себе самому, чтобы видеть, каков ты есть, не обманывая себя. Только достигнув равновесия между привязанностью к окружающему нас миру и отчуждением от него, можно заниматься отслеживанием. Пока не достигнешь такого состояния, это бессмысленно. Тот, кому удастся его достичь, будет практиковать его, а не обучать ему, да еще брать за это деньги. Однажды дон Хуан сделал очень точный комментарий по поводу тех, кто учит, сам не зная того, чему учит: "Ни в коем случае не позволяй вынуждать себя быть воином лишь по выходным дням. Очень просто думать, что одновременного усилия вполне достаточно. Это не так. Чтобы выбраться из того дурного места, где все мы сейчас находимся, нужно использовать всю имеющуюся силу".

- Расскажите нам об альтернативной смерти магов. Ее следует понимать как метафору или как реальный факт? Стремитесь ли Вы и Ваша группа к ее достижению?

- Позвольте мне объяснить, что мы не составляем группу. Каждый из нас, изучающих знание дона Хуана, – отдельный индивидуум. Объединяет нас намерение достичь свободы, но не в такой степени, чтобы сделать нас спаянной группой. Сгореть во внутреннем огне – вот альтернатива физической смерти; это не метафора, это реальный факт, хотя и непостижимый. Дон Хуан объяснял внутренний огонь как состояние энергетического напряжения, порожденное согласием следовать предварительным условиям пути воина. Это физическое напряжение вызывает в надлежащий момент энергетический взрыв, который трансформирует каждую клетку живого существа в самосознание, то есть, в чистую энергию. Разумеется, все мы, его ученики, стремимся достичь этого конечного состояния. Дон Хуан называл его полной свободой, потому что для него это состояние подразумевало восприятие окружающего нас мира, свободное от объяснений, базирующихся на нашей социализации и языке.

- Дон Хуан желал свободы. Добился он, в конце-концов, своей цели?

- Дон Хуан утверждал, что умереть, как умирают маги, означает перенести самосознание на непостижимый для линейного разума план. Умереть, отдав себя внутреннему огню, равнозначно превращению всего нашего физического существа в осознание существования. Дон Хуан умер именно так, достигнув того, что маги называют полной свободой. Осознание бытия, расширенное за счет вклада нашей физической части, достигает неописуемых уровней. Свобода для мага – это свобода воспринимать мир, как воспринимают его существа всеобъемлющие (исп. total), а не как люди – обезьяны, скованные социализацией и языком.

- И куда ушел дон Хуан, если только возможно это описать каким-либо образом?

- Кэрол Тиггс и Флоринда Доннер-Грау уверяют, что знают о происходящем с доном Хуаном. Их идея заключается в том, что и остальные маги, сопровождающие его, оказались плененными в одном из состояний мира, которое маги называют "луковыми чешуйками". Они утверждают, что дон Хуан не смог вырваться из мира, который является двойником нашего, мира неорганических существ, вследствие того, что, хотя он был абстрактным человеком, его группа состояла из очень конкретных практикующих. Они говорят, что если бы степень абстрагирования этих практикующих была выше, осознание всех спутников дона Хуана достигло бы в своем рывке гораздо большего. Возможно, осознание дона Хуана застряло где-нибудь там, где он не желал оказаться, в состоянии, не свойственном его темпераменту. Как бы то ни было, нагуаль способен преобразовывать ситуации в зависимости от многочисленных обстоятельств. Единственное, что существует для нагуаля – это борьба. Нагуаль понимает, что он именно там, где и должен быть – и оттуда продолжает свой путь.

- Означают ли Ваши неоднократные утверждения, что Вы – последние и что с Вами прекращает существование Ваша линия, что завет дона Хуана будет утрачен навсегда?

- Действительно, мы завершаем линию дона Хуана. Но дон Хуан хотел, чтобы я трансформировал эту негативную ситуацию в нечто очень позитивное, добившись того, чтобы идея свободы стала всеобщим достоянием. Если бы это стало возможным, его линия не прекратила бы своего существования. Напротив, число следующих ей было бы огромным. Желание мое, чтобы это произошло, очень сильно, а мое намерение – безупречно. Могу сказать лишь, что я отчаянно надеюсь, что это произойдет, но все – в руках духа и нашей собственной безупречности. Несомненно, нечто побуждает нас к тому, чтобы мы завершили этот путь, как дон Хуан, отдав себя внутреннему огню. Мы не желаем оказывать этому какое-то сопротивление. Мы хотим предложить достаточно значимый аргумент, чтобы получить возможность продолжить нашу работу, располагая для этого необходимым временем.

- Между тем, множится число людей, которые организуют курсы изучения Вашей системы знания, используют Ваши концепции и осуществляют "вольное адаптирование" уроков дона Хуана. Каково Ваше мнение по этому поводу?

- Я не думаю, что этому можно обучать... За долгие годы я прочитал огромное количество лекций о своем обучении у дона Хуана, но, кажется я добился только того, что подарил терминологию ряду людей, заработавших на этом известность. То, что предлагает дон Хуан, ведет к осязаемым делам, которые требуют большого усердия и отдачи. Проводить подобные апокрифические курсы не имеет смысла потому, что в действительности знанием дона Хуана интересуется много людей, и жаль, что появились такие, кто цинично пользуется этой ситуацией: деньги берут, а научить ничему не могут. Ужасающе очевидно, что в основе всего этого лежит лишь экономический интерес. Несомненно, никто из тех, кто посещает такие курсы, никогда не сможет что-либо извлечь из них. Никто из нас, учеников дона Хуана, не может обучать так, как обучал он, потому что для этого необходимо руководство, которого у нас нет. Поэтому у меня в сознании возникает вопрос: как могут делать это люди, которые понятия не имеют о том, что делал дон Хуан?

- Когда дон Хуан говорил об эволюционировании, что означала для него эта эволюция и каково ее направление?

- На протяжении моего обучения доном Хуаном я пришел к пониманию жизненной важности осознания того, что мы должны изменить состояние бытия. Это изменение дон Хуан называл эволюцией. Он утверждал, что общественные установки заставляют нас возвышать до уровня биологической заповеди размножение, но пора принять во внимание другую заповедь природы: эволюцию. Для него знаком этой преднамеренной эволюции в человеческом существе было достижение видения Вселенной как потока энергии. То, что мы "видели" самих себя как поля энергии, как "светящиеся яйца", как он говорил, означало для нас отмену интерпретационной системы, которая позволяет нам видеть мир только таким, каким мы его видим. Дон Хуан говорил об этой системе как о системе восприятия, которая фиксирует сенсорные данные и преднамеренно трансформирует их в восприятие мира. Возьмем, к примеру, случай, когда мы рассматриваем сенсорные данные здания, в котором размещается сберегательный банк. Все, что улавливают наши чувства, это наличие архитектурного строения, которое мы называем зданием, которое, само по себе, уже является интерпретацией. Однако, акт полной преднамеренности, который заставляет нас "видеть" "сберегательный банк" является актом чистой интерпретации, так как, чтобы "видеть" "сберегательный банк", мы должны использовать наше осмысление цивилизации. Дон Хуан утверждал, что наша интерпретационная система продолжает действовать потому, что все мы вовлечены в циничные и лживые маневры восприятия, с которыми нам следует покончить. Если только мы не посвятим каждый удар сердца данной задаче, мы и дальше будем оставаться жертвами этого шантажа.

- Какова же альтернатива?

- Знание дона Хуана – это жизненно важный способ покончить с вышеупомянутыми маневрами. Он говорил, что тот, кто считает их существование ложью или выдумкой, еще одним фарсом вдобавок ко всем прочим, тот и оказывается обманут, ибо таким образом утверждается ценность и нерушимость интерпретационной системы повседневного мира. Единственное, что в таком случае остается нам, это старость и дряхлость. Один знаменитый в шестидесятых годах проповедник наркотиков не так давно заявил, что открыл до ужаса простой наркотик, позволяющий парить в облаках двадцать четыре часа в сутки, и этот наркотик называется дряхлость. Если все, что нас ждет перед смертью и, это старость и дряхлость, значит, общественные установки лгали нам, заставляя верить в то, что наш выбор в повседневном мире разнообразен и необыкновенен. Мечтой дона Хуана было достичь этого многообразия выбора путем отмены эффекта интерпретационной системы. В этом и заключается суть его уроков. Кто бы ни принимался истолковывать их в обстановке аудитории, он остается циником и комедиантом, потому что не существует способа сделать это, не сумев прежде принять нутром концептуальную парадигму дона Хуана. Предлагая идею преднамеренной эволюции, которая сменила бы нашу интерпретационную систему, он предлагает тотальную революцию, имя которой – свобода.
[свернуть]
(сталкер не обязан понимать то, о чем он говорит)

fidel

Интервью Кита Томпсона с Карлосом Кастанедой (Журнал "New Age" Март – Апрель 1994г.)
Спойлер
Известно, за что получают деньги литературные агенты: за то, что всеми правдами и неправдами возвеличивают своих клиентов. Но когда агент Карлоса Кастанеды заявил, что предлагает мне "интервью века" с ним было трудно не согласиться. В конце концов, девять бестселлеров Кастанеды, описывавшие его экстраординарное ученичество у колдуна из индейского племени Яки дона Хуана Матуса вдохновили бессчетное множество людей из моего поколения на увлечение мистикой, употребление психоделических наркотиков и исследование новых уровней сознания. Меж тем, как его слава росла, сам автор оставался отшельником, окутав свою личность непроницаемым покровом тайны. За исключением нескольких интервью, данных по всей видимости совершенно случайно за все эти годы, Кастанеда никогда не выставлял себя для обозрения публике. Немногие даже знают, каков он с виду. И на этом интервью, как передал мне его агент, не должно быть никаких видеокамер и магнитофонов. Разговор должен был стенографироваться, чтобы записи голоса Кастанеды не попали в чужие руки.

Интервью, вероятно приуроченное к выходу последней, наиболее эзотерической книги Кастанеды "Искусство Сновидения", проходило в конференц-зале скромного лос-анжелесского офиса после нескольких недель замысловатых переговоров с агентом Кастанеды. Все дело осложнялось тем, что сам агент, по его словам, не имел никакого доступа к Кастанеде и мог обсуждать с ним планируемые мероприятия лишь когда тот сам соизволял позвонить ему.

Когда я прибыл в полдень, мне навстречу через комнату прошел широко улыбающийся человек, так и лучившийся энтузиазмом и энергией. Он протянул мне руку и просто поприветствовал: "Привет, я – Карлос Кастанеда. Добро пожаловать. Мы можем начать нашу беседу, как только вы будете к этому готовы. Не хотите ли кофе, или может быть содовой? Располагайтесь поудобнее".

Прежде я слышал, что Кастанеда напоминает лесоруба или кубинского официанта, что в его лице европейские черты смешиваются с индейскими, что его кожа орехового или бронзового цвета, что его волосы черные, густые и вьющиеся. Но хватит о слухах. Его волосы теперь были белоснежными, довольно коротко подстриженными и слегка растрепанными. Если бы я давал его описание полицейскому художнику для создания фоторобота, то в первую очередь выделил бы глаза – большие, яркие, ясные. По-моему, они были серыми.

Я спросил Кастанеду насчет его планов на сегодня. "Вся вторая половина дня в нашем распоряжении – ответил он – Думаю, что мы потратим столько времени, сколько захотим. А когда будет достаточно – мы сами поймем". Наша беседа длилась четыре часа и была прервана лишь однажды, когда принесли бутерброды.

Мое первое знакомство с работой Кастанеды стало для меня неким магическим обрядом инициации. На дворе тогда стоял 1968 год. Полицейские лупили дубинками демонстрантов на улицах Чикаго, убийцы отправили на небеса Мартина Лютера Кинга и Роберта Кеннеди, список хитов возглавляла песня "Цепь дураков" Ареты Франклин. И все это среди океана сандалий, вышитых халатов, расклешенных брюк, звенящих браслетов, длинных бус и не менее длинных волос и у мужчин и у женщин.

И вот среди всего этого великолепия появляется загадочный писатель по имени Карлос Кастанеда со своей книгой: "Учение Дона Хуана: Путь Знания Индейцев Яки". Я помню, как она встряхнула, перевернула мое мировоззрение. Начал читать я с чувством любопытства, закончил же полностью ошарашенным, держа в руках книгу-откровение, книгу-манифест, провозглашавшую возможность скрытого совершенствования духовного потенциала человека – то, против чего меня так надежно, казалось, должны были привить посещения церкви в детстве по воскресеньям.

Я поверил Кастанеде, поверил в то, что когда-нибудь я каким-нибудь образом встречу своего собственного учителя, человека похожего на дона Хуана Матуса (дон – испанская уважительная приставка перед именем), старого индейского мудреца и колдуна, заставившего своего ученика Карлоса преодолеть границы обыденного мира и взглянуть за их пределы, чтобы увидеть истину. Чтобы стать настоящим "человеком знания" Карлос вынужден был тщательно изучить искусство Видения, с тем чтобы воспринимать потрясающую сущность каждодневного мира в истинном свете. Сам дон Хуан так говорил про это: "Когда вы не просто смотрите, а видите, в мире больше не остается обычных вещей. Все ново. Все никогда не случалось прежде. Мир невероятен!"

Но, в самом деле, кто такой Кастанеда? Откуда он появился и что пытается доказать своими таинственными сообщениями о невероятном мире, в которое могут быть допущены лишь избранные, и который так разительно отличается от той действительности, что мы привыкли наблюдать?

За все эти годы было дано множество ответов на этот вопрос. Загибайте пальцы: (1) неординарный антрополог; (2) ученик чародея; (3) духовный пророк; (4) литературный гений; (5) оригинальный философ; (6) искусный учитель и, для равновесия не забывайте про (7) негодяй, устроивший одну из самых захватывающих в истории литературных мистификаций.

Сам Кастанеда относится ко всем этим ярлыкам, которыми его так щедро награждают, с забавной смесью иронии и удовольствия. Как если бы он был зрителем в театре, где идет комедия Чехова, и он свободен решать, просто ли смеяться над героями или же соотносить с ними себя. Писатель последовательно – на протяжении целых трех десятков лет – отклонял все предложения вступить в словесную борьбу за доказательство, были ли его книги честными описаниями событий, происходивших в действительности, как он сам настаивал, или же (как утверждают многочисленные критики) вымышленными аллегориями в духе "Путешествий Гулливера" и "Алисы в Стране Чудес".

Такому стратегическому умалчиванию учил в свое время сам дон Хуан. "Чтобы беспрепятственно скользить между различными мирами, вы должны оставаться неприметными", – замечает Кастанеда, сам по слухам (его вполне устраивает такое положение, когда никто ничего о нем не знает кроме слухов) живущий чуть ли не одновременно в Лос-Анджелесе, Аризоне и Мексике, – "Чем больше окружающие знают, что из себя вы представляете и что от вас следует ожидать, тем сильнее это ограничивает вашу свободу." Дон Хуан, обучая Карлоса настаивал на важности стирания личной истории. Если постепенно напускать вокруг своей персоны туман, о вас не сложится устойчивое мнение, и у вас будет существенно больше пространства для изменения своей личности.

Но хоть Кастанеда и преуспел в стирании своей личной истории, через отдельные просветы в пелене тумана мы можем проследить его биографию до тех пор, пока он не вступил на путь Знания.

Исследования – никоим, впрочем, образом не подтвержденные самим Кастанедой – показали, что Карлос Сесар Арана Кастанеда родился под Рождество 1925 года в Перу, в историческом андском городе Кайямарка. По окончании "Национального Колледжа имени Гваделупской Богоматери" (Colegio Nacional Nuestra Senora Guadalupe), он некоторое время учился в Перуанской государственной школе изящных искусств. В 1948 году его семья переехала в Лиму и основала там ювелирный магазин. После смерти своей матери годом позже, Кастанеда отправился в Сан-Франциско а через некоторое время поступил в лос-анжелесский городской колледж, где два курса изучал творческое письмо и один курс – журналистику.

Кастанеда получил степень бакалавра искусств по антропологии в 1962 году в Калифорнийском Университете в Лос-Анжелесе. А в 1968 году, за пять лет до того, как ему была присвоена степень доктора философии по той же самой антропологии, издательство Калифорнийского Университета опубликовало книгу "Учение Дона Хуана: Путь Знания Индейцев Яки", ставшую национальным бестселлером и сопровождавшуюся восторженной ремаркой Роджера Джеллинека в Книжном обозрении "Нью-Йорк Таймс":
"Невозможно преувеличить значение работы Кастанеды. Он описывает шаманскую
практику, один Бог знает, насколько древнюю. Да, верно, подобные работы
встречались и раньше, но никогда еще их автором не был человек извне,
воспитанный в традициях современной философии и западного общества, и
никогда еще до сих пор описания не были столь детальными."

Пламя вспыхнуло. "Учение" было продано тиражом 300,000 экземпляров в массовом издании "Баллантайн Букс" 1969 года. За ней последовали "Отдельная Реальность" и "Путешествие в Икстлан", выпущенные "Саймоном & Шустером" в 1971 и 1972 годах. Сагу продолжили "Сказки Силы" (1974), "Второе Кольцо Силы" (1977), "Дар Орла" (1981), "Огонь Изнутри" (1984), "Сила Безмолвия" (1987) и "Искусство Сновидения" (1993). Библиофилам должно быть интересно узнать, что по словам самого Кастанеды, он писал о доне Хуане до "Учения", в книге "Пролом Между Мирами", но потерял рукопись в кинотеатре.

Чуть ли не наибольшей заслугой Кастанеды перед человечеством его поклонники считают привнесение им в общественную культуру богатых и разнообразных традиций шаманизма, с их акцентом на восприятии необычных миров и использованием загадочных сил, не всегда, кстати дружелюбных, в целях восстановления равновесия в душе, теле и общественных отношениях. А использование доном Хуаном пейота, дурмана и прочих сильнодействующих растений для обучения Кастанеды "искусству сновидения" породило многочисленных подражателей, ставших расширять свой кругозор не менее экстремальными методами – и не всегда с благоприятными результатами.

С другой стороны, критики кастанедовского "Пути Знания" называют его труды "непрекращающимся псевдо-антропологическим балаганом" полным сфабрикованными персонажами и дешевыми сенсациями, использующим поверхностные знания о богатейшей культуре коренных народов Америки для выжимания все новых денег из доверчивой публики. "Кастанеда привлекает читателя", – пишет Ричард де Милле в "Путешествии Кастанеды" – "поскольку неизменно потакает его стремлению к мифам, волшебству, древней мудрости, истинной действительности, самоусовершенствованию, другим мирам и воображаемым товарищам по играм".

Соответственно, Кастанеда, с которым столкнулся я, был единством противоположностей. Он был абсолютно неофициален, непосредствен, необычайно дружелюбен и временами заразительно весел. И в то же время, его заметный акцент (Перуанский? Чилийский? Испанский?) придавал его словам некоторый оттенок аристократической чопорности, хорошо подошедшей бы какому-нибудь послу, выражающему протест по поводу его выдворения из страны. Его высказывания были тщательно продуманы, изящно составлены, крайне серьезны и решительны. Он был необычайно эффективен.

Подобная внешняя противоречивость натуры у многих людей смотрится довольно отталкивающе, но данный случай – не из тех. Кстати, лишь перечитав все его книги по второму разу, я понял, что тугой Гордиев узел его повествований удерживает вместе именно эта противоречивость. Как мне по-свойски сказал сам автор во время нашего перерыва в интервью, посвященного уничтожению бутербродов: "Только столкнув лбами два противоположных взгляда на вещи, можно проскочить между ними к истине".
У меня возникло ощущение, что он дал мне понять, насколько добротно воздвигнута его крепость и подзадорил штурмовать ее как мне заблагорассудится.

Кит Томсон: По мере того, как ваши книги делали персонажа по имени Карлос все более известным в мире, писатель Кастанеда все дальше и дальше отступал в тень. В последние годы было больше зарегистрированных явлений народу покойного Элвиса, чем Карлоса Кастанеды. Согласно легендам, вы трижды кончали самоубийством по разным причинам и один раз вполне достоверно погибли при крушении мексиканского автобуса двадцать лет тому назад. А мои поиски подлинных фотографий и записей вашего голоса окончились абсолютно безрезультатно. Как вы сможете доказать, сто вы настоящий Кастанеда, а не самозванец из Вегаса? Может у вас есть какие-нибудь уникальные родимые пятна?

Карлос Кастанеда: Ни одного! За меня может поручиться только мой агент. Это его работа. Но тем не менее вы вольны задать любые вопросы, направить мне в лицо свет яркой лампы и продержать меня здесь хоть до утра – все как в старых фильмах.

- Вы известны всем, как совершенно неизвестный никому человек. Почему вы согласились на интервью после того, как отказывались от них все эти годы?

- Потому что я – в конце пути, начавшегося свыше тридцати лет назад. Будучи молодым антропологом, я поехал на Юго-запад собирать на месте, в полевых условиях информацию об использовании местными индейцами лекарственных растений. Я собирался написать статью, получить ученую степень, стать профессионалом в своем деле. И меньше всего я тогда ожидал повстречать такого человека, как дон Хуан.

- Как именно пересеклись ваши пути?

- Мы с другом, тоже антропологом, выполнявшим роль моего проводника в той поездке, стояли на остановке автобусов "Грейхаунд" в Ногалесе, штат Аризона и разговаривали о чем-то. Вдруг мой коллега наклонился ко мне и указал на старого седого индейца. "Тсс! – сказал он. – Смотри, но только чтобы он не заметил." И он рассказал, что этот индеец – непревзойденный знаток в использовании пейота и лекарственных растений. Это было все, что мне нужно было услышать. Я состроил самую важную рожу из всех, на которые был тогда способен, подкрался к тому индейцу, которого кстати звали доном Хуаном и ошарашил его сообщением, что я – крупнейший в своем роде авторитет по части пейота. Я сказал, что ему стоит отобедать и поговорить со мной... Ну или что-то в этом роде, но не менее невыносимо напыщенное.

- Старая уловка с приглашением на обед. Но вы-то ведь на самом деле не были таким уж авторитетом, не так ли?

- Еще как! Да я ничего не знал про пейот, кроме названия. Но это ничуть не мешало мне и я продолжал тарахтеть как ни в чем не бывало. Я все распространялся насчет моих сногсшибательных познаний, а он молча выслушивал мой треп, да только один раз случайно взглянул на меня, и у меня тотчас отнялся язык. Все мои амбиции растаяли, как воск в жарком воздухе того дня. Я был ошеломлен легкостью, с которой он прервал бурный поток моего красноречия и так и стоял молча, пока дон Хуан не сообщил, что подошел его автобус. Он попрощался и слегка помахал мне рукой, а я так и остался там стоять, как набитый дурак. На этом все и кончилось.

- Но и началось.

- Да, это было началом всего остального. Я разузнал, что дон Хуан был известен среди людей, как брухо, что в переводе на английский означает нечто среднее между врачевателем и колдуном. Я поставил перед собой цель – узнать, где он живет. В этом я преуспел и вскорости добился своего. И вот однажды я снова увидел его. Мы сошлись характерами и вскоре стали хорошими друзьями.

- В присутствии этого человека вы чувствовали себя, как идиот, и тем не менее искали его общества?

- Взгляд, который бросил на меня дон Хуан в тот день на автобусной остановке был не совсем обычным. Я бы сказал, что тем взглядом он перевернул всю мою жизнь. В его глазах было что-то особенное, казалось они светятся изнутри. Знаете, ведь мы все, как ни стараемся к сожалению про это забыть – обезьяны, антропоиды, приматы. Все мы обладаем древним знанием, напрямую связанным с нашим прародителем, жившим два миллиона лет назад и до сих пор накрепко засевшим в глубинах нашего мозга. Мы боремся с ним, постоянно пытаемся подавить, и это делает нас тучными, подрывает наше сердце, вызывает рак. Своим взглядом дон Хуан воздействовал именно на это самое нечто, составляющее нашу основу. И вся моя напыщенность красноречие и уверенность в себе отлетели под его взглядом, как шелуха, которой, кстати они и были.

- В конечном счете вы стали учеником дона Хуана. Каков был переход?

- Прошел целый год, прежде чем он доверился мне. Мы уже вполне хорошо изучили друг друга, когда он внезапно открыл мне, что является носителем определенного знания, переданного ему в свое время неназванным бенефактором (исп. – благодетель, жертвователь), подвергшим его определенному обучению. Дон Хуан куда чаще пользовался словом "знание", чем словом "колдовство", но для него они оба значили одно и тоже. Дон Хуан скзал, что выбрал меня в качестве своего ученика, но мне следует приготовиться к долгому и трудному пути. Я и представить себе не мог, насколько долгому и трудному... и насколько изумительно чудесному.

- Эта линия прослеживается во всех ваших книгах – ваша борьба за придание смысла всей этой "отдельной реальности", с ее тридцатиметровыми комарами, человеческими головами, превращающимися в ворон и одним и тем же листом, падающим с дерева четыре раза подряд и колдунами, заставляющими большой настоящий железный автомобиль раствориться прямо среди бела дня. Но ведь все подобные трюки под силу обычному гипнотизеру достаточно высокого класса. Так может дон Хуан и был гипнотизером. Может он дурачил вас?

- Возможно. Но смысл любого из его действий сводился к убеждению меня в том, что мир намного больше и удивительнее, чем мы все привыкли считать, что наши обычные представления о действительности созданы в соответствии с неким социальным соглашением, которое само по себе – хитрейший из трюков. Мы обучаемся видеть и понимать мир через призму социальных норм. Мы сами надеваем себе на глаза шоры, воздвигая условные границы "реального мира" и тут же начисто забываем о всем, что осталось за ними. А остается немало. Практически – все. Дон Хуан разбивал эти границы для меня, показывая, что каждый из нас способен шагнуть в другие миры, не менее сложные, стабильные, и самодостаточные. Колдовство включает в себя технику перепрограммирования наших возможностей с тем чтобы мы могли воспринимать другие миры, такие же реальные, уникальные, абсолютные и всеохватывающие, как и наш, так называемый "материальный" мир.

- Дон Хуан всегда заставлял вас давать объяснения всему, с чем вы сталкивались, и предположения насчет истинной природы вещей, чтобы вы видели, насколько все это условно. Современные философы назвали бы это "деконструированием" действительности.

- Дон Хуан обладал внутренним пониманием того, как работает язык описаний, эта автономная непотопляемая система, как она создает образы "действительности", которой мы верим, как малые дети. Его методы обучения были словно удары дубинкой, раз за разом обрушивавшиеся на мою твердолобую голову, пока я наконец не увидел, что мои драгоценные взгляды на жизнь были не больше, чем хитросплетение интерпретаций, которыми я защищался от чудесного незамутненного восприятия.

- Здесь есть противоречие. С одной стороны, дон Хуан десоциализировал вас, обучив смотреть на вещи без предвзятости. Однако похоже на то, что потом он вас ресоциализировал, вводя в новый круг умственных шаблонов, в новый набор интерпретаций, в новый ограниченный виток действительности – пусть на этот раз и "волшебный".

- Это именно то, насчет чего мы с ним все время спорили. Он утверждал, что "размотал" меня, а я меж тем настаивал, что в действительности он "перемотал" меня на новый лад. Обучив меня магическим практикам, он дал мне новую искажающую призму, новый язык описаний и новый способ смотреть на вещи и быть частью мира. Я был пойман посередке между моей предыдущими взглядами на мир и новым описанием, колдовским, и вынужден как-то сопоставлять их вместе. Я чувствовал себя полностью выбитым из колей, мой мозг работал на холостых оборотах, словно автомобильный двигатель на нейтралке. Но дон Хуан был в восторге. Он объяснил все это тем, что я наконец-то сумел проскользнуть между описаниями действительности – между моим старым и новым представлениями, равно ложными.

В конечном счете я понял, что все мои прежние взгляды на мир были основаны на его безоговорочном рассмотрении, как чего-то крайне чуждого мне. Это свойство характерно для академической точки зрения, когда наблюдатель, якобы для того, чтобы не исказить объективность наблюдений, пытается напрочь забыть про свою, в общем-то непосредственную к ним причастность. В тот день, когда я повстречал дона Хуана на автобусной остановке, я был идеально академичен, триумфально отстранен, потворствуя себе в стремлении доказать свою несуществующую осведомленность относительно психотропных растений.

- Как ни смешно, именно дон Хуан познакомил вас впоследствии с Мескалито – зеленокожим духом пейота.

- Дон Хуан познакомил меня с психотропными растениями где-то на середине моего ученичества, когда наконец в полной мере оценил размах моей глупости и дерзости, которые я, само собой, принимал за явные признаки утонченности моей натуры. Я держался за свое привычное описание мира с невероятной яростью, убежденный в том, что это единственно возможная правда. Тут то и пришел на помощь пейот, ярко выпятивший все тонкие противоречия моей блистательной всеобъясняющей системы, и тем самым помогший мне прорубиться сквозь дебри типичной позиции западного человека, разглядывающего мир где-то там, в отдалении и бормочущего себе под нос комментарии насчет собственных впечатлений относительно него. Мир-то оказался не где-то там поодаль, а прямо вот здесь, под носом. Но за такой подход, за атаку своей психики с помощью галлюциногенов пришлось заплатить физическим и эмоциональным истощением. Потом понадобились месяцы, чтобы полностью придти в себя.

- Если бы вам снова пришлось пройти через это, отказались бы вы?

- Мой путь – это мой путь. Дон Хуан всегда говорил мне: "Совершай поступок". Поступок – это не более чем преднамеренное действие, вызываемое силой, появляющейся после принятия решения. В конечном счете, ценность вхождения в необычное состояние, какое и начинается после употребления пейота и прочих сухофруктов, в том, что вы получаете точку отсчета, чтобы оценить во всей полноте совершенно изумительную природу повседневной действительности. Понимаете, путь сердца – это не дорога непрерывного самоанализа или какого-то там мистического полета сломя голову ко всем чертям. Это путь сквозь радости и горести мира. Мира, где каждый из нас на молекулярном уровне связан со всем остальным. Мира, являющегося чудеснейшим динамическим проявлением собственного абсолютного бытия и не нуждающимся ни в каких многомудрых логических обоснованиях своей значимости. Этот мир – и есть настоящие охотничьи владения воина.

- Ваш друг дон Хуан учит, что есть, как познать, что есть и как жить в соответствии с тем, что есть [и что пить %)]; другими словами, учит онтологии, эпистемологии и этике. Поэтому многие считают его образ слишком идеальным, чтобы быть правдоподобным. Они говорят, что вы создали дона Хуана, как собирательный образ, как аллегорическую фигуру, инструмент внедрения мудрых поучений.

- Измышление, что я придумал дона Хуана, нелепо. Я – продукт европейской интеллектуальной традиции, для которой персонаж, подобный дону Хуану, является абсолютно чуждым. И на деле все обстоит чуточку необычнее, чем кому-то того хочется. Я всего только репортер и мои книги – лишь отчеты о диковинном феномене, вынудившем меня совершить коренные перемены в своей жизни, чтобы только описать его в подобающих словах.

- Некоторые из ваших оппонентов кричат до посинения, что Хуан Матус временами изъясняется скорее как оксфордский дон, чем как индейский. Следовательно он много путешествовал и перенял свое знание из источников, не ограниченных традициями индейского племени яки.

- Разрешите признаться: я в восторге от идеи, что дон Хуан – не "идеальный" дон Хуан. Это так же верно, как то, что я сам – не наилучший из возможных Карлосов Кастанед. Однажды я совершенно случайно повстречал на вечеринке в Сосалито такого совершенного Кастанеду. Это было в начале семидесятых. Там я вдруг заметил в середине патио некую блестящую личность. Он был высок, белокур, голубоглаз, очарователен и босоног. Он как раз занимался тем, что подписывал книги. Хозяин сказал мне: "Я хотел бы познакомить вас с Карлосом Кастанедой." О, это было само олицетворение Карлоса Кастанеды и вокруг него так и вертелись прекрасные женщины. Я сказал ему: "Рад встрече, мистер Кастанеда". Он поправил меня: "Доктор Кастанеда". Он был великолепен. И знаете, я думаю, что он представлял собой наилучший способ быть Кастанедой, идеальным Кастанедой, со всеми соответствующими выгодами из этого. Но, прошло время, а я все тот же Кастанеда, по-прежнему недостаточно хорошо одетый, чтобы играть самого себя в Голливуде. Равно как и дон Хуан.

- Кстати, о признаниях. Признайтесь, вы когда-нибудь рассматривали возможность сгладить эксцентричность своего учителя и представить его, как несколько более привычный персонаж, дабы его учение легче воспринималось вашими читателями, поголовно воспитанными все же в несколько иной традиции?

- Никогда не рассматривал такой подход. Сглаживание грубых углов для улучшения общего впечатления – это привилегия романиста. Я же несмотря ни на что краем уха слыхал о писаном и неписаном каноне науки: "Будь объективен!" Дон Хуан, что там греха таить, зачастую говорил на дурацком сленге мультипликационных героев. Самыми его любимыми изречениями были эквиваленты фраз: "Клянусь догом!" и "Не растеряй свои шарики!" Но, когда того требовали обстоятельства, он показывал превосходное владение испанским языком, что позволяло мне получать крайне детализованные объяснения запутанных значений его системы убеждений и лежащей в их основе логики. Так что если бы я взял на себя труд представить дона Хуана, как более последовательную, непротиворечивую личность, удовлетворившую бы ожидания той или иной аудитории, я бы как раз и привнес в свои книги пресловутую субъективность, демона, коему, согласно моим лучшим критикам, нет места в этнографических трудах.

- Скептики призывают вас доказать свою духовную чистоту и раз и навсегда изгнать этого демона обнародованием оригиналов заметок, которые вы вели во время встреч с доном Хуаном. Разве такой поступок не развеял бы все сомнения насчет того, являются ли ваши книги подлинными этнографическими работами, или же замаскированной беллетристикой?

- Чьи сомнения?

- Ну хотя бы ваших соратников – антропологов.

- Сенатского комитета по делу об Уотергейте. Джеральдо Ривьеры...
Было когда-то время, когда попытки увидеть мои записки не были обременены идеологической подоплекой. После "Учения дона Хуана" я получил содержательное послание от Гордона Уэссона, основателя науки "этномикологии", занимающейся изучением человеческого использования грибов и прочей плесени. Гордон и Валентина Уэссоны обнаружили до сих пор существующие в горах неподалеку от Оахаки, что в Мексике, шаманские грибные культы. Доктор Уэссон просил меня прояснить некоторые аспекты использования доном Хуаном психотропных грибов. Я с удовольствием послал ему тогда несколько страниц моих путевых заметок, относившихся к интересующей его теме и дважды встречался с ним лично. Впоследствии он упоминал обо мне, как о "честном и серьезном молодом человеке", или как-то в этом роде.

И все равно некоторые из моих критиков продолжали утверждать, что любые путевые записи Кастанеды должны восприниматься не иначе, как грубая подделка, написанная им за своим рабочим столом в тиши кабинета. И тогда я понял, что для меня не было никаких шансов добиться признательности у людей, не желающих понимать то, что открылось мне, какие бы доказательства я им не предъявил. Это освободило меня от утомительных попыток наладить взаимопонимание с широкой аудиторией и вернуло назад, к моим полевым исследованиям с доном Хуаном.

- Должно быть вы знакомы с заявлением, что ваши труды опошлили духовные традиции коренных народов Латинской Америки. Обвинение строится так: "Легионы презренных подражателей носителям исконной индейской культуры, нечистых на руку барышников и доморощенных шаманов читали ваши книги и вдохновились ими." Что вы можете сказать в свое оправдание?

- Вот уж никогда не собирался создавать исчерпывающий каталог духовных традиций, так что считаю ошибочным оценивать мою работу в этом свете. Мои книги – всего лишь хроника наблюдений в довольно узкоспециальной сфере, написанная по мере моих сил достоверно. Да, я признаю себя виновным в этнографических исследованиях, которые мне, однако представляются не более, чем перенесением личного культурного опыта на бумагу. Смею заметить, что этнография немыслима без ведения записей. Что я и делал. И что с того, что произнесенные слова становятся записанными, а затем и опубликованными, и уже будучи опубликованными, превращаются через акт чтения в идеи в умах совершенно незнакомых автору индивидов? Не слишком ли все здесь притянуто за уши? Да, мне несказанно посчастливилось, и мои книги читают по всему миру. Или кто-то собирается запретить людям читать то, что им вздумается и думать, как им хочется? Нет, тогда мои книги доступны каждому, кто может различить буквы. А уж за все достоинства и недостатки своих читателей я ответствен не более, чем любой другой писатель. Так что давайте судить меня лишь за мои поступки. Вот за них я готов держать ответ.

- А что дон Хуан думает о вашей всемирной известности?

- Бред, бестолковщина. Я понял это совершенно определенно, когда в свое время торжественно вручил ему экземпляр "Учения дона Хуана". Я сказал: "Это про тебя, дон Хуан." Он повертел книгу, перевернул ее, рассмотрел со всех сторон, пошелестел страницами, как колодой карт... и протянул мне обратно. Я был удручен и сказал, что хотел бы, чтобы он принял ее как подарок. Дон Хуан отвечал, что предпочел бы не брать ее, потому что, как он сказал: "ты же знаешь, на что у нас тут в Мексике идет вся бумага". И потом он добавил: "Передай своему издателю, чтобы следующую твою книгу он печатал на более мягких листочках".

- Ранее вы отмечали, что дон Хуан преднамеренно использовал в своем обучении драматические моменты. И ваши записи в полной мере отражают такую позицию. Меж тем, подавляющее большинство остальных антропологических работ умышлено написаны нудным, монотонным языком, как будто чем больше их чтение утомит читателя – тем больше достоверности это им придаст.

- Описать мои удивительные приключения с доном Хуаном, как нечто скучное и дидактическое, для меня значило бы солгать. Мне потребовалось много лет, чтобы оценить тот факт, что дон Хуан был настоящим мастером в использовании разочарований, всевозможных отклонений от темы и частичных откровений, как способов обучения. Он прямо-таки стратегически смешивал откровения и обман в самых невероятных сочетаниях. Для него было в порядке вещей утверждать, что обычная и отдельная реальности на самом деле неразделимы и должны рассматриваться как взаимосвязанные части чего-то большего, а на следующий же день опровергать самого себя, настаивая, что границы между отличными реальностями должны соблюдаться любой ценой. А когда я спрашивал, почему же так, он отвечал: "Потому что ничто не может быть более важно, чем удержание твоего личного мира неповрежденным".

Он был прав. В начале моего ученичества это было для меня самым главным. Потом-то я уже сам понял, что путь сердца требует полной отдачи, требует такого самоотречения, которое для неподготовленной личности просто головокружительно ужасающе. И лишь так можно достичь блестящих изменений.

Также я понял причину по которой учение дона Хуана может и должно быть отклонено как "чистой воды аллегория" определенными специалистами, чья священная миссия заключается в всемерном укреплении границ, которые культура и язык накладывают на восприятие.

- Это подводит нас к вопросу, кто определяет "правильное" культурное описание. В настоящее время некоторые из критиков Маргарет Мид заявляют, что она была "неправа" насчет островов Самоа. Но почему бы не сказать менее догматично, что она представила лишь часть общей картины, субъективное описание, основанное на уникальным столкновением с экзотической культурой? Очевидно же, что ее выводы отразили общественные взгляды ее времени, равно как и ее личные предубеждения. Кто обладает полномочиями разгородить науку и искусство?

- Заявление, что искусство, магия и наука не могут существовать в одном месте одновременно, это устаревший пережиток философских категорий Аристотеля. В социологии двадцать первого века мы должны будем избавиться от такого рода ностальгии по античным временам. Даже само понятие этнографии представляется мне чересчур закостеневшим, поскольку оно предполагает, что описание иных культур – целиком задача антрополога, между тем, как на деле этнограф столкнется с множеством граней чуждой культуры, имеющих лишь поверхностное отношение собственно к антропологии. Более того, сам этнограф не может являться стерильным инструментом науки. Как личность, он несет в себе не меньшую многогранность, чем тот феномен, который он описывает, и это неизбежно наложит отпечаток на его работу.

- Таким образом, наблюдатель, наблюдаемый феномен и процесс наблюдения составляют неразделимое целое. С этой точки зрения действительность не просто воспринимается, она разносторонне интерпретируется различными наблюдателями, каждый из которых обладает своим уникальным взглядом на мир.

- Именно так. Колдовские традиции привели к осуществлению на практике некоторых теоретических предпосылок о природе восприятия, искажающего истинное положение вещей в соответствии с собственными представлениями. Потребовалось много времени, прежде чем я интуитивно догадался, что на самом деле существовало три Кастанеды: первый, наблюдающий дона Хуана, как человека и учителя, другой, являющийся подопытным образцом для его обучающих техник – учеником, и наконец третий, записывавший все эти приключения на бумагу. Три здесь – число условное, олицетворяющее бесконечно менявшиеся мои воплощения. Точно так же непрерывно менялся и сам дон Хуан. Мы вместе пересекали разлом между миром повседневности и миром невидимым, который дон Хуан называл "вторым вниманием" предпочитая эту конструкцию термину "сверхъестественное".

- То, чем занимаетесь вы, совсем непохоже на то, что считает своей задачей большинство остальных антропологов.

- Убежден, что тут вы правы на все сто! Кто-то недавно спрашивал меня, как, черт возьми, относятся ортодоксальные антропологи к Карлосу Кастанеде? Не думаю, что большинство из них вообще ко мне хоть как-нибудь относится. Некоторые должно быть несколько раздражены тем, чем я занимаюсь, но поскольку они не считают мои работы ни на грамм научными, они не особенно об этом беспокоятся. Для большинства, зарабатывающих себе хлеб на этом поприще, антропологические исследования заключаются в следующем: вы приезжаете в экзотическую страну, останавливаетесь в отеле и не спеша потягиваете ледяной виски с содовой, в то время, как толпы туземцев валом валят к вам в номер и наперебой рассказывают о своей культуре. Они вещают вам о куче различных вещей, а вы нехотя водите ручкой в блокноте, чтобы потом, по прошествии еще многих запотевших стаканов с виски вернуться домой, загнать свои записи в компьютер и начать искать взаимосвязи и противоречия. Вот что для них такое – научный подход к антропологии. Для меня это – ад на земле.

- Как в действительности вы пишете свои книги?

- Наши беседы с доном Хуаном на протяжении моего ученичества велись преимущественно по-испански. С самого начала я пытался убедить дона Хуана разрешить мне использовать магнитофон, но он сказал, что полагаясь на что-то механическое, мы ослабляем свой потенциал. "Это лишает тебя магической силы," – сказал он. – "Лучше учиться всем телом, тогда ты будешь помнить всем своим телом." Я совершенно не понимал тогда, что он имел в виду. Постепенно я скопил множество записей его наставлений, а он то и дело потешался над моими стараниями. Он находил их очень забавными... А что до моих книг, так я сновижу их. Я собираю себя и свои записи -как правило днем, но не всегда – перечитываю их, попутно переводя на английский. Вечером я сплю и вижу, что я хочу написать. Затем я встаю и записываю в тихие ночные часы все то, во что превратились мои дневные мысли во время сна. К этому времени они уже согласованы и полностью приведены в порядок.

- Вы когда-нибудь переписываете заново?

- Не в моих привычках так делать. Постоянное писание для меня скучно и утомительно. Сновидение куда лучше. Многие из моих тренировок с доном Хуаном были направлены на перестройку моего восприятия с тем, чтобы я мог удерживать образы моих снов достаточно долго для того, чтобы их как следует рассмотреть. Дон Хуан был прав насчет магнитофона и – теперь-то я и сам это понял – насчет моих записей. Они были моими костылями и больше я не испытываю в них необходимости. К концу моего знакомства с доном Хуаном я научился слушать, смотреть, чувствовать и вспоминать каждой клеткой своего тела.

- Ранее вы упоминали о конце своего пути, а теперь вы говорите о про конец своего знакомства с доном Хуаном. Где он теперь?

- Он ушел. Исчез.

- Не оставив никакого ключа к разгадке?

- Дон Хуан сказал мне, что он собирался исполнить мечту каждого мага покинуть этот мир и отправиться в "невообразимые измерения". Он сместил свою точку сборки с ее обычной фокусировки на привычном человеческом мире. Мы это называли сгоранием изнутри. Это альтернатива смерти. Выбор прост: тебя или зарывают на два метра под землю под клумбой с чахлыми цветочками, или же ты сгораешь. Дон Хуан выбрал огонь изнутри.

- Полагаю, что это способ стереть личную историю. Следовательно, этот наш разговор – своего рода некролог дону Хуану.

- Он сознательно выбрал такой конец. По собственной воле. Он хотел расширить свое естество, соединив физическое тело с энергетическим. Его приключение началось там, где маленькая лужица личности вливается в великий океан. Он называл это "окончательным путешествием". Такая безбрежность непостижима для моего разума, поэтому я должен отказаться от дальнейших объяснений. Понимаю, что принцип объяснения всего на свете призван защитить от страха перед неведомым, но тем не менее предпочитаю это неведомое.

- Вы путешествовали, как никто другой. Скажите мне прямо: действительность – это в конечном счете безопасное место?

- Однажды я спросил у дона Хуана что-то в этом роде. Мы тогда находились одни посреди пустыни. Ночь, миллиарды звезд... Он искренне и дружелюбно рассмеялся. И сказал: "Разумеется, вселенная милостива. Она может уничтожить тебя, но в течении этого научит чему-нибудь безусловно стоящему.
[свернуть]
(сталкер не обязан понимать то, о чем он говорит)

fidel

Еще одна копия интервью Теодора Резака но с картинками :)
(сталкер не обязан понимать то, о чем он говорит)