Тексты

[Линза]

Статья
Ю. Ю. Чайка
СМЫСЛОВАЯ СТРУКТУРА ДЕПРЕССИВНЫХ ПЕРЕЖИВАНИЙ У БОЛЬНЫХ ШИЗОФРЕНИЕЙ

На первом этапе под реабилитацией понималось восстановление трудоспособности, компенсация дефекта и поддерживающая терапия [4, 5]. На втором этапе целью реабилитации стало восстановление личностного и социального статуса больного [1, 6].

надо же какие "гуманные" и "этичные" приоритеты)

[fidel]

Книга на английском
Правда  возможно не целиком
Marlene Dobkin De Rios
Power and hallucinogenic state of consciousness among the Moche
(Сила и галлюциногенные состояния сознания среди Моче)
An ancient Peruvian society
Moche это наскока я понял доинковская культура Перу

[fidel]

Джулия Даймонд
Встреча с духом: развитие второго внимания на краю

мой перевод статьи Джулии Даймонд http://www.processworkspb.ru/edgework/
В статье исследуется как края нашего представления о себе, особенно долговременные, связаны с жизненным мифом и похожи по структуре на зависимости.

Спойлер

Я села писать эту статью с большим энтузиазмом. Я повернулась к компьютеру и пока я ждала, когда он загрузится, мой разум забежал вперед, и статья закончилась прежде, чем появилась за­ставка на компьютере. Я впала в депрессию от одной мысли о том, что надо начинать статью за­ново, когда я уже видела ее конец. Я смотрела на пустой экран и чувствовала, что мои усилия бесплодны. С чего начать? Мой энтузиазм превратился в безнадежность, пока загружался компь­ютер. Я посмотрела в окно, и, как только я отвернулась от экрана компьютера, мои мысли снова начали работать. И снова посыпались идеи, живые и воодушевляющие. Но когда я повернулась обратно к пустому экрану, все исчезло.  До того как заметила это, я кликнула на программу Соли­тер и за две минуты сыграла пять раз. В моем уме кружились идеи, пока я бессмысленно кликала на иконки и таскала их по экрану. Кликнуть, тащить, кликнуть два раза. Я писала статью в уме, в то время как другая моя часть отвлекалась на повторяющиеся, убаюкивающие движения компьютер­ной мышки.

Я чувствую себя как все зависимые. Это не обязательно Солитер, это могут быть алкоголь, табак, марихуана, секс, шоппинг или еще какое-то вещество, или поведение. Я чувствую себя как зави­симые, потому что попала в паутину непреодолимого, неосознанного и повторяющегося поведе­ния. Процесс написания чего-либо подводит меня к краю, он бросает мне вызов – верить в свои идеи и сражаться с неверием в свои силы и чувством незащищенности.  Процесс написания озна­чает встречу со сторожевыми собаками у ворот, преодоление разнообразных отвлекающих эмо­ций, которые мешают мне сделать что-то новое, трудное, то, что находится за границей моей при­вычной известной идентичности. И здесь, на краю, я ухожу от трудностей. Солитер или взгляд в окно позволяют мне «в некотором роде» удовлетворить мою цель, стоящую за написанием, но только в моих мыслях, а не на бумаге.

То, что я называю свое поведение на краю зависимостью, подчеркивает определенную динамику хронического долгосрочного края. В этой статье я исследую, как края, особенно долговременные, связаны с жизненным мифом и похожи на зависимости. Верно и обратное –  мы можем предполо­жить, что зависимости связаны с долгосрочными краями. В то время как процессуальная теория рассматривает зависимости как указатели на измененные состояния сознания, я хотела бы доба­вить взгляд на зависимости как на хронические, долгосрочные края, связанные с нашим жизнен­ным мифом. Зависимости противостоят, бросают вызов внедрению нового аспекта в нашу иден­тичность или проживанию жизненного сна или амбиций;  мы подходим к краю, к пределам нашей известной, удобной идентичности. На этом краю мы развиваем некое ритуальное поведение или паттерны, неважно, употребляем мы что-то или нет.

Хронический край вертится вокруг жизненного мифа. Жизненный миф представляет собой нашу сущность позади нашей социальной роли. Это архитипическая идентичность, сила, креативность или энергия, представленная нашими снами, опытом тела и трансперсональным опытом. Эту ар­хитипическую природу трудно определить по многим причинам, в первую очередь, потому что наши идентичности зачастую обусловлены и навязаны социальными нормами и консенсусной ре­альностью. Также наше сопротивление или края противостоят этим отвергаемым процессам, они организованы вокруг трудных опытов, болезненных событий и травм. По какой-то причине, гораздо проще избегать проживания нашей истинной природы. В этом смысле, наша нормальная идентич­ность или то, что мы называем первичным процессом, может на самом деле быть долгосрочным краевым поведением, которое позволяет постоянно избегать еще одной части нашей личности. Таким образом, мы те, кто мы есть в нашем первичном процессе, потому что это возможность из­бежать трудностей.

Первичный процесс как краевое поведение

Джуди, женщина за 30, пришла ко мне с таким сном:
Аэробус летал в опасной близости от земли, домов и линий высоковольтных передач. Я боялась, что его крылья ударятся о дом или заденут высоковольтные линии и сломаются. Но я знала, что как только первый министр, который летел на самолете, будет заменен консервативным минист­ром оппозиции, все будет нормально.

Сложности в жизни Джуди касались ее партнера и детей. Они обвиняли ее в том, что она властная и контролирующая. Она думала, что это правда и пыталась измениться. Джуди всегда была ху­дожницей, но сдалась, когда усыновила своего второго ребенка. Она была необычайно творче­ской и могущественной женщиной и боролась за то, чтобы найти применение своей креативности и силе. Ее ассоциации с первым министром были, что он общительный, дружелюбный политик. Он создал много социальных программ, но был обвинен врагами в том, что он назначает на посты по знакомству, в растрате денег и в том, что он алкоголик. Другой первый министр был хорош с фи­нансовой точки зрения; личность консервативная, он меньше тяготел к созданию социальных про­грамм, в общем, был менее фамильярным.

Кажется, что сон рекомендовал – поставь консерватора у руля и аэробус вырулит. Самолет – сила и творческая энергия Джуди не могли проявиться с первым министром, он был слишком «социаль­ным». Та ее часть, которая была социально-ориентированной, не могла летать на самолете, ей необходима более сдержанная и консервативная натура, чтобы установить контакт со своей твор­ческой частью. Джуди определяла себя как человека, для которого важны отношения, и находила, что ей трудно оставаться один на один со своей работой. У нее было много идей, планов и мечта­ний, и у нее была тенденция социализировать или вовлекать в работу над своими проектами своих детей больше, чем фокусироваться на своих мечтах. Ей не нравилось, что ее креативность заполняет такой маленький сосуд. Самолет летел слишком низко, слишком близко к крышам до­мов – к ее отношениям. У нее было гораздо больше творческой энергии, чем может вместить дружба или родительские функции. Ей нужно было более широкое поле деятельности, чтобы держаться подальше от крыш.

В некотором смысле мы можем сказать, что первичный процесс Джуди – ее отношения – это зави­симость. Это не просто первичный процесс, что-то,  с чем она идентифицируется, но хроническая форма поведения, созданная той ее частью, которая не способна сфокусироваться на себе. Для нее было проще иметь отношения с другими, чем фокусироваться на своих собственных проектах. Она использовала отношения, чтобы избегать огромной задачи, своего жизненного мифа. Отно­шения для Джуди – они как зависимость, хроническое краевое поведение, которое защищает ее от чего-то, что для нее представляется сложным и травматичным. Такой тип зависимого поведения – очень распространенный паттерн, многие из нас больше используют свои первичные аспекты, чтобы избегать других своих частей.

Этот процесс выходит на первый план, когда мы принимаем новые вызовы в жизни – в работе, в отношениях, в школе. Еще один пример: Дэн и один из участников, которые работали в паре на семинаре как терапевт и клиент. Дэн был терапевтом, в середине работы он испытал заме­шательство. Он попросил помощи супервизора, и когда они втроем начали обсуждать работу, стало очевидно, что Дэн был не уверен, что понимает структуру процесса клиента. Он сказал, что метод его работы – это следование сердцу и поддержание дающего любовь контакта. Он заметил, что сомневается, что действительно понимает, что такое края, каналы и структура процесса. Дэн сказал, что ему следовало бы уже знать основную структуру на этой стадии обучения, но он избе­гает изучения сигналов, потому что это сложно для него. Он сказал, что постоянно пытается учиться по видеозаписям, но каждый раз впадает в депрессию и чувствует безнадежность. Учеба напоминает ему его холодных, аналитически орентированных учителей, и то, как он чувствовал себя тупым в школе. Он был эмоциональным ребенком и страдал, потому что старался проживать эту свою чувствительную часть в ущерб тому, чтобы добиваться успехов в школе. Даже сейчас, несмотря на то, что он сам стал успешным  учителем, он продолжал ощущать себя глупым и бо­ялся, что его раскроют как обманщика.

После эмоциональной дискуссии о его раннем обучении и его детстве, супервизор спросил его, что бы он хотел сделать на тренинге с этим ощущением нехватки чего-то, что ему недостает чего-то. Наступила неловкая тишина. Дэн посмотрел вниз, неудобно подвинулся и сказал, что хотел бы попытаться поработать с этим. Все в комнате, включая Дэна, выглядели не убежденными. Его от­вет выглядел поверхностным, ожидаемым, но не искренним. Супервизор повернулся к нему и ска­зал тоном, наполненным состраданием: «Дэн, очевидно, что ты страдал и был способен следовать своему сердцу в работе с людьми и тем самым помогал исцелению. Сейчас мы в критической точке относительно твоей учебы...» Супервизор сделал паузу. Он посмотрел на него и сказал: «Я думаю, что сейчас ты должен принять решение посмотреть на свою боль и включить аналитиче­скую часть в свою работу. Я не думаю, что ты сможешь продвинуться вперед в своем обучении без принятия этого решения».

Любящая и открытая натура Дэна была одним из его талантов, но также он использовал этот та­лант как защиту против травмы.  В некотором смысле это был «защитный механизм», способ избе­гания травматических ситуаций. Но в глубине этого травматического опыта были заперты его соб­ственные стороны, к которым он не имел доступа. Он использовал сострадание и сердечность в своей работе не только потому, что эти качества были его сильной стороной, но также потому, что у него не было доступа к другим частям его личности. Таким образом, его сердечность стала формой зависимого поведения, у него не было другого выбора, кроме как взглянуть в лицо своему краю. Его любящая природа и аналитическая холодность были элементами его жизненного мифа, его долгосрочного процесса. Сейчас Дэн сам себе учитель в профессии, в том, чтобы перейти на новый этап обучения в его середине жизни. Очевидно, что драма вокруг школы, эмоционального насилия и аналитического мышления – центральная тема его жизненного мифа.

Оба примера  подчеркивают, что краевое поведение похоже на структуру зависимости. В случае Джуди отношения были тенденцией к зависимости, которая помогала ей избегать сосредоточения на себе. И так же Дэн использовал любовь, потому что его аналитическая часть была заперта в травматическом событии. В обоих случаях  первичные процессы – всего лишь одна часть их идентичности, часть, сформированная краями. Возможно, для них обоих в какой-то момент развитие их ориентации на отношения или любовь было исцеляющим, тем, что помогло им закрыться от травмирующих ситуаций. Но теперь такое поведение больше не было полезным, на самом деле, они стали зависимыми.  В этом смысле то, что становится зависимостью, не является нашим поведением, но является избеганием края. Мы становимся зависимыми, чтобы избегать болезненных точек; мы цепляемся за другое поведение и идентичности, вместо того чтобы встретиться с болезненными фактами. Для Дэна избегание, убегание от холодности, от аналитической системы обучения и поддержание своей любящей и эмоциональной природы было основным в его развитии. Получается, что несмотря на то, что нечто исцелило его, оно же стало способом избегать другой своей части. Он нуждается в новых отношениях со своим краем, в способе договариваться с этим краем и присваивать свои собственные части, запертые в этом опыте травмирующих ситуаций.

Второе внимание и развитие метакоммуникатора

Процессуальная работа понимает зависимости как тенденцию к измененному состоянию сознания. Измененные состояния сознания, вызываемые веществом или поведением, катапультирует нас через край в новое состояние сознания. В то время как другие теории рассматривают зависимости как борьбу между человеком и веществом, парадигма процессуальной работы рассматривает зависимости как борьбу между состояниями сознания. Телеологическая точка зрения процессуальной работы смотрит на зависимости как на «лекарство» для нашего нормального состояния сознания. Например, бизнесмен, который односторонне фокусируется на достижениях и работе, постоянно подавляет усталость, эмоции или что-нибудь еще, мешающее осуществлению его намерений. Это может привести к зависимости от вина или чего-то еще, что может компенсировать его односторонность. Алкоголь создает ощущение расслабленности, не сильно меняя его идентичность. Измененное состояние сознания имеет некую ценность для человека.

Теория измененных состояний сознания дает психологическое объяснение, почему мы становимся зависимыми: измененное состояние сознания, которое дает вещество или поведение это только суррогат того, чего мы страстно желаем на самом деле. Макс Шупбах приводит аналогию с пребы­ванием в пути. Мы страстно желаем попасть домой, чтобы оказаться в своей кровати, но вместо этого идем в гостиницу. Это похоже на дом, но не совсем. Измененное состояние сознания, кото­рое вызывает вещество – это гостиница, но не дом. Например, когда я курю, я получаю доступ к измененному состоянию сознания: мои глаза закрыты, мое дыхание медленное и глубокое, мои мышцы расслаблены. Но курение только обещает это состояние, оно не полностьювоспроизводит его. Многие из тех, кто что-то употребляет, говорят, что ничто не сравниться с первым приемом наркотика, затяжкой, уколом. Первый прием ближе всего к чистому состоянию, а все, что потом, уже не дает такого же эффекта. Это «почти, но не совсем то» – и создает зависимость. Мы про­должаем стремиться к обещанному, но желаемого состояния никогда не достичь по-настоящему, но мы пытаемся снова и снова.

Еще одна причина, по которой мы становимся зависимыми от вещества – это то, что оно катапуль­тирует нас через край, и мы никогда не развиваем способности договориться с краем, чтобы полу­чить целостное представление о себе. Мы получаем доступ к измененному состоянию сознания за счет своего второго внимания. Прохождение через край это как  пересечение порога, мы не де­лаем этого сами, и не знаем, как именно это происходит, как оно получается. Мы избегаем столк­новения и отказываемся видеть картину происходящего. Простое прочтение процессуальной ра­боты: можно сказать, что наша цель – помочь людям пройти через край, движение от первичной идентичности, или известной, к той, которая нам меньше известна, к избегаемой идентичности. Таким образом, край кажется препятствием на пути к вторичному процессу и занимает одно из центральных мест в процессуальной работе. Если договариваться на краю со вторичным процес­сом, то это приводит к повышению осознанности и обучаемости. Работа на краю развивает второе внимание, дисциплинирует осознание, которое необходимо для того, чтобы замечать минутные, ненамеренные, иррациональные опыты, которые стоят позади привычной, нормальной идентично­сти. В то время как первое внимание – это нормальное, обычное осознание, которое мы разви­ваем, имея дело с повседневной реальностью, или то осознание, которое Минделл назвал «тело жертвы», второе внимание – это осознание, которое необходимо нам, чтобы сфокусироваться на теле сновидения. Минделл обозначил второе внимание как способность:

фокусироваться на тех вещах, которые вы обычно отодвигаете, сосредотачиваться на внешних и внутренних субъективных, иррациональных переживаниях. Второе внимание – это ключ к миру снов, к бессознательным и сноподобным движениям, к случайностям, синхронии и оговоркам, которые случаются в течение всего дня.

Развитие второго внимание – это древняя техника, которую можно найти в различных формах в тантрических, индуистких, буддистких практиках медитации. Например, техника тантрической ме­дитации поддерживает практикующего в удержании внимания на священном объекте, звуке или образе, без блуждания ума. Это также верно для некоторых форм медитации Випассана. Идея в том, чтобы уловить момент, когда ум увлекается и вернуть его к цели медитации. Мы в процессу­альной работе считаем, что отвлечение, увлечение ума – важный процесс, мы согласны с тем, что осознание того момента, когда ум отвлекается (не беря сейчас к рассмотрению как использовать этот момент и развивать это), является компонентом развития способности ко второму вниманию.

Второе внимание играет важную роль в процессуальной работе. Одна из основных идей концеп­ции процессуальной работы – это различение потока событий: 1) в том опыте, который связан с нашей идентичностью (первичный процесс) и 2) в том, который лежит за пределами нашей иден­тичности (вторичный процесс), и 3) беспокоящих, дискомфортных сигналов, сопровождающих вто­ричный процесс (феномен края). Это дифференцирующее восприятие целиком зависит от второго внимания, а наше обычное осознание натренировано замечать только тот опыт, который ближе к нашей идентичности. Без второго внимания мы будем просто захвачены опытом, ощущениями и эмоциями, не понимая, где первичный опыт, где вторичный, а где краевой феномен.

Второе внимание также создает и развивает нейтрального метакоммуникатора, внутреннего тера­певта, который может отнестись к нашему опыту без осуждения и обладает открытостью к тому, что с нами происходит или провоцирует нас. Практика внутренней работы требует отстраненности, умения дисциплинировать осознание, замечать настроения, внутренние суждения, предубежде­ния, склонности и фигуры, которые досаждают нам. Без нейтрального метакоммуникатора внут­ренняя работа может быть сущим адом. Мы оказываемся во власти демонов, чудовищ и критиков всех размеров и мастей. Минута погружения внутрь может вогнать нас в депрессию, безнадеж­ность, страх и грусть.

Второе внимание – это та концентрация, в которой мы нуждаемся, для того, чтобы удержать  и зафиксировать сигналы в нашем сознании. Оно дает нам возможность замечать и договариваться с краями, оставаться внимательными в измененных состояниях сознания, взаимодействовать с краевыми фигурами и следовать тонким сигналам в незанятых каналах. Без второго внимания сновидящий процесс усыпляет нас. Вместо того чтобы следовать и раскрывать сновидческий про­цесс, мы отождествляемся с ролями и фигурами, не осознавая, в какой роли мы находимся и как это может быть полезно. Погружение в сновидческий процесс без осознавания происходящего это как хождение во сне или пассивное участие в сновидческом опыте. Это погружение в сон менее полезно в терапии, потому что в этом случае мы неосознанно становимся фигурами сновидческого процесса  и работаем без нейтрального коммуникатора. Когда мы впрыгиваем в это состояние без осознания, мы поддерживаем и поощряем мысли, мнения, аффекты сновидческой фигуры. Веря, что мы нейтральны, на самом деле мы привязаны к определенному результату, последствиям. Работа с непознанным без второго внимания означает, что мы смешались и опыт поглотил, на­крыл нас.

В книге Карлоса Кастанеды «Сказки о силе», Дон Хуан, шаман племени Яки, учит Карлоса второму вниманию через искусство размытия объектов, находящихся на расстоянии. Он показывает ему опасность слияния с опытом. Согласно Дону Хуану, хитрость в том, чтобы не позволить объекту использовать намерение объекта к слиянию с наблюдателем. Карлос вспоминает предупреждение Дона Хуана: «Я не позволю искажению затягивать меня, но всё равно постепенно войду в него. А избегать нужно того, чтобы позволять дыре разрастаться и внезапно поглотить меня».

Развитие второго внимания и работа с краем как процесс переговоров

Как именно работа с краем развивает второе внимание? Типично описывать край в пространст­венном отношении – как место, границу между идентичностями. Но на практике край – это дина­мика, конфликт между аспектами, нашими собственными сторонами. Механизм края – это подав­ление или отрицание наших частей, с которыми мы сами или другие находятся в конфликте. Таким образом, когда мы хотим соединиться с отрицаемыми частями нас самих, мы подвергаемся недо­вольству краевой фигуры, возвращаясь к той ране или душевной боли, которая была создана этим отрицанием. Проживание собственного отвергаемого аспекта может вовлекать внешние или внутрен­ние фигуры, и в некоторых случаях означает возвращение к первоначальной травме или насилию, которое впервые установило здесь край. Таким образом, край может быть переговорами с болью, личной историей, призраками или насилием. Работа с краем может означать решимость иметь дело с болью, сложностью или конфликтом.

Мы в ужасной двойной ловушке: нас влечет наш вторичный процесс, но встреча с ним связана с болью. Это в самой человеческой природе – избегать края, или пройти через преграду, не по­встречавшись с болью. Иммиграция – подходящая аналогия: состояния сознания ничем не отли­чаются от штатов и наций. Например, предположим, мы приехали из маленького городка американского Среднего Запада – консервативного, провинциального, традиционного. Всю свою жизнь мы меч­тали жить в Париже – Мекке для нашей отрицаемой чувственности, спонтанности, свободы и арти­стической натуры. Мы знаем, что переезд в Париж будет абсолютным исцелением для того, кто вырос в Сентервилле, штат Айова. Но, чтобы переехать в Париж, надо пройти границу и иммигра­ционный контроль. Наша личная история, наш багаж будет проэкзаменован и открыт. Нас будут проверять и относиться к нам с подозрением. Всплывут все наши недостатки, слабые места, наше прошлое. Мы должны вытерпеть перекрестный допрос и сражаться за свое желание быть в Пари­же. Если бы мы только могли поехать в Париж прямо из Айовы без этой проклятой иммиграции!  Но на самом деле, иммиграционный процесс – это Париж. Если мы пройдем через этот иммигра­ционный процесс, с его унижениями, вызовами и насильственными моментами, если мы оста­немся верны своему намерению попасть в Париж, мы оживим свою собственную парижскую при­роду. Мы воплотим те Парижские аспекты, которых мы так страстно желали.

Не пройдя таких переговоров, мы никогда не сможем полностью идентифицироваться с новым состоянием. В этом случае, если мы просто проскочим границу страны, мы станем нелегальными чужаками. У нас нет паспорта, нет идентификационной карты, нет формального разрешения пре­бывать на территории страны. Наша новая идентичность является результатом переговоров с официальными представителями на границе, а не просто того, что мы пересекли границу. Это оз­начает, что наша идентичность меняется через работу на краю, а не просто через переживание нашего вторичного процесса. Это может объяснить, почему часто нам только кажется, что наш процесс изменился, когда мы чувствуем себя хорошо во вторичном процессе. Это не момент вы­садки в новой стране, скорее, это сам момент переговоров.

Прокрасться через границу – это как прорыть туннель под краем, то же самое, что использовать измененное состояние сознания для перехода через край. Бывают времена, когда мы, тем не ме­нее, умышленно используем ИСС для перехода через край. Мы меняем каналы, принимает веще­ства в воображении, используем работу с движением или работу с телом для того, чтобы делать какие-то вещи или переживать те свои стороны, с которыми мы обычно не идентифицируемся. Пе­реживание отвергаемых сторон в незанятых каналах, может позволить осуществить переход через край. Например, нормальная идентичность Джона – быть умным студентом, который много рабо­тает, он может мечтать об отрицаемых сторонах, таких, например, как клоун, дурак или деревен­ский идиот. Если мы попросим его представить себя глупым, дураком, он не сможет этого сделать. Но если мы начнем двигаться вокруг этого, мы сможем найти этот сновидческий образ в движе­ниях и невербальных сигналах. Усиливая движения, мы получим доступ к этому опыту и обнару­жим, что мы шатаемся как пьяные, спотыкаемся и дурачимся. Джон временно перешел через край, схватил вторичный процесс, но в том канале, с которым он не идентифицируется. Это меньшее испытание для его идентичности. Он не «он». Такой способ работы – преднамеренный обход большого края позволяет получить картину опыта, находящегося за краем. Позже, в какой-то мо­мент, край может обратить на себя внимание. Работа с менее знакомым каналом напоминает то, как Дон Хуан использует психотропные растения, чтобы Кастанеда ослабил фиксацию на тоннале, мире консенсусной реальности. Измененные состояния сознания расширяют сознание, расширяют картину и увеличивают осведомленность по отношению к другому состоянию сознания.

Как на практике мы различаем рытье туннеля и обдумывание, временное уклонение от перегово­ров? В вышеописанном примере с Джоном, если терапевт по ощущениям целую вечность тратит на то, чтобы заставить его двигаться по комнате как пьяного дурака, а как только Джон садится обратно и из своего обычного состояния спрашивает: «О чем все это было?», мы можем заклю­чить, что в избегании переговоров на краю не было осознанности, ничего не отложилось в опыте. А если, с другой стороны – Джон бродит как пьяный по комнате, смеется, очевидно, наслаждаясь самим собой, а после того, как садится, выглядит взъерошенным, изменившимся и спрашивает с широкой улыбкой: «О чем все это было?», тогда мы можем себе представить, что он получил это переживание, и оно отложилось в его опыте, неважно идентифицировал он себя с ним или нет. Джон обошел переговоры на краю и вошел измененное состояние сознания. Его сознание расши­рилось, он испытал что-то новое в себе с помощью «психотропной» смены канала.

Не существует основного правила для того как пройти край с помощью переговоров. Тем не ме­нее, думается, что там, где целью является развитие второго внимания, как, например, в опреде­ленных процессах, существующих в течение длительного времени, и в условиях тренингов,  обход переговоров на краю может приводить к потере второго внимания, что и происходит,  и слишком дорого обходится в дальнейшем. Примером обхода переговоров и потери второго внимания может быть опыт работы Кастанеды с Доном Хуаном. В течение 15 лет обучения Карлос проходил через удивительные измененные состояния реальности и достиг необычайного мастерства в силе (энер­гии). Но сам по себе, без второго внимания Дона Хуана или психотропных растений, он не смог бы ни запомнить эти опыты, ни повторить их. Второе внимание Карлоса развивалось благодаря ис­пользованию растений силы. Последовательница Кастанеды, Ла Гонда, объясняет:

Дон Хуан говорил, что его растения силы сделали тебя искривленным; они смогли отре­зать твое внимание от тоналя (повседневного мира) и поместили тебя непосредст­венно в твое второе внимание, но без овладения этим вниманием.

В ранее упомянутом примере с Дэном и супервизором, супервизор бросил Дэну вызов – вступить в переговоры с краем – с его аналитическими способностями. То, что Дэн снова и снова возвра­щался к любви в работе с клиентами, уменьшало его второе внимание. Он развил в себе талант работать в соответствующем (любящем) стиле, но не мог использовать свой ум в работе. Вызов супервизора не только подтолкнул Дэна к развитию своих аналитических способностей, но и к осознанию привычного отказа от них. С хроническими краями, если вам просто помогают перейти через край, это менее полезно, чем начать осознавать свои взаимоотношения с краем. На каком-то уровне мы выбираем уклонение, избегание определенных процессов, и поэтому нам надо сде­лать выбор – перейти через край, посмотреть в лицо сложностям и совершить изменение.



Значение работы с краем: фасилитация наших отношений с природой

С течением времени процессуальная работа меняется и развивается. Один из самых больших ис­точников знаний приходит с процессом обучения (когда мы преподаем, учим). По мере того как мы изо всех сил стараемся обучить процессуальной работе, мы открываем те аспекты теории, кото­рые были скрытыми и интуитивными. В дополнение к навыкам определения двойных сигналов, краев и амплификации существуют метанавыки: наша точка зрения, наши убеждения, представле­ния о людях, природе и жизни, которые определяют использование нами навыков. Еще одно изме­нение, появившееся со временем – это меньший фокус на том, что делает человек и больший фо­кус на осознании. И наконец, работа с людьми в измененных состояния сознания, в экстремальных состояниях, с умирающими привела к более точному пониманию метакоммуникатора – той части нас, которая может рассказать о своем опыте и переживаниях.   

Открытия, которые случились в результате нашей работы с хроническими краями, привели к еще одной отличительной особенности в практике процессуальной психологии: вместо фокусировки на возможности перейти через край – работа с краем, т.е. налаживание отношений индивида с краем. Что значит отношения человека с его краем?  Как собственная природа человека будет взаимо­действовать с конфликтом в точке выбора? Заинтересована ли она в этом крае? Есть ли у нее ме­такоммуникатор или часть, желающая проложить путь в этой ситуации? Это сложное взаимодействие факторов, определяющих индивидуальные отношения с его или ее си­туацией, личным опытом.

У терапевтов существует профессиональный азарт – время от времени мы более заинтересованы, чем сами клиенты в том, чтобы помочь им измениться. Когда мы с энтузиазмом подгоняем клиен­тов к изменениям, мы можем пропустить тот факт, что это именно наш энтузиазм, а не интерес клиентов держит лодку на плаву. Опасность не только в том, что наши цели идут вразрез с целями клиентов, и не в том обстоятельстве, что может произойти профессиональное выгорание, а в том, что наши усилия отодвигают на задний план собственные отношения клиента с его процессом. То, каким образом люди договариваются с краем, обнаруживает их духовную природу. Что происходит с людьми, находящимися на серьезном перепутье в их жизни? Как их природа справляется с кон­фликтом? Края могут обнажить депрессию или безнадежность. Край может открыть воина, кото­рый прорвется в последнюю минуту, или  подвести человека к признанию факта, что он нуждается в помощи и в отношениях с другими. Когда кто-то приходит за помощью, находясь в остром кри­зисе, помощь в работе с краем может быть все, что нужно клиенту в данный момент. Как бы то ни было в долгосрочной терапии или терапии, ориентированной на подготовку терапевтов, очень важным является умение видеть взаимоотношения человека с его процессом.

Плюс ко всему, если терапевт видит свою задачу в помощи перехода через край, в этом случае он может идти против природы. У духа своя система отсчета времени; процессы созревают в своем собственном ритме, и порой изменения не находятся ни во власти клиента, ни терапевта, а во власти Бога, природы или Дао. Нахождение на краю, позволение взаимодействовать с краем, а не только проталкивание за край, открывает важные моменты для самого человека, которые могут быть заслонены собственной вовлеченностью терапевта в процесс изменений.  Таким образом, следовать за чьим-то процессом означает не только следовать за сигналами, но следовать – или иногда бросить вызов – отношениям человека с его сигналами. Вторичный процесс больше не яв­ляется главной целью; большую важность приобретает фасилитация отношений человека с краем.

Существуют дополнительные факторы, влияющие на то, как люди договариваются на краю. Дос­таточно ли у человека второго внимания, чтобы сфокусироваться на процессе? Достаточно ли нейтральн метакоммуникатор, для того, чтобы помогать ему работать на краю, или осознание ра­ботает против человека? Иногда вторичные процессы или края используются как пушечное мясо против клиентов. Работа над чем-то вторичным может тормозиться из-за метакоммуникатора, внутреннего терапевта, который использует информацию, чтобы  положить клиента на лопатки. Для некоторых людей переход через край – это просто изменение в поведении, созданное наме­рением терапевта; это неустойчивое изменение, потому что у клиента не было возможности раз­вить свое второе внимание и внутреннего метакоммуникатора, который может подхватить процесс на следующем шаге.

Пребывание на краю также открывает кратковременную терапевтическую цель или метод работы, подходящий человеку. Некоторые клиенты нуждаются во внешнем стимуле или в союзнике, кото­рый обнаруживает заинтересованность в их процессе. Другим может быть необходимо полностью избегать переговоров, уйти от боли и трудностей и взять тайм-аут. Другие могут быть заинтересо­ваны в том, чтобы прочувствовать трудности и напряжение на краю. Некоторые люди предраспо­ложены к внетелесному опыту. Находясь на краю, они могут лечь, диссоциировать, выйти из тела или погрузиться в транс.  Такие люди дадут негативную обратную связь на любые интервенции, требующие любопытства, возбуждения, осознанности на краю.

Например, если человека подталкивали к переходу через край, а потом он садится и говорит: «О чем все это было?» – он, возможно, нуждается не в том, чтобы перейти через край, а в том, чтобы не переходить через него. Может, сейчас для него важнее игнорировать свой вторичный процесс, не  соглашаться с ним, сопротивляться ему и выяснить отношения с духом. Соответственно, так появляются более широкие терапевтические цели клиента. Ищет ли он помощи в решении про­блемы? Хочет ли он поддержки в отношениях или в вызовах, которые бросает мир? Заинтересо­ван ли он в развитии второго внимания и своего внутреннего терапевта? Эти более глубокие по­требности определяют его индивидуальные отношения с краями.

Следовательно, нам, как терапевтам, следует принимать во внимание не только то, как перевести клиентов через их края, но и то, как помочь им установить отношения с их краями. Работая с людьми, нам следует обращать внимание на их любопытство по отношению к самим себе; состоя­ние их метакоммуникатора, замечать кто это – тот, кто работает с процессом; на заинтересован­ность самого клиента в развитии второго внимания; и, наконец, на их глубинные цели терапии. В этом состоит различие между фасилитацией осознанности и терапией.

Более масштабная цель процессуальной работы в меньшей степени лежит в оказании помощи людям в доступе к их вторичному материалу, а больше в том, чтобы фасилитировать их отноше­ния с собственным процессом. Фасилитация означает – замечать способ людей нахождения на краю, взаимодействия с ним и работа с краем. Если задержать внимание на процессе переговоров на краю, это помогает развивать второе внимание. В ситуациях, когда человек работает над дол­госрочными процессами или жизненным мифом, или в контексте обучения, помощь в переходе через край является временно полезной, но неустойчивой. Если терапевт начинает стараться изо всех сил – менять каналы, предлагать ролевые игры, уговаривать, используя все изобилие навы­ков для того, чтобы человек схватил вторичный процесс, человек может получить потрясающий опыт, смысла которого он не в состоянии понять, не в состоянии использовать или не сможет вос­произвести в обычной реальности.

Фасилитация может выглядеть менее полезной, более трудной и отстраненной, по сравнению с терапией и нашим представлением о том, какой следовало бы быть терапии. Несмотря на то, что, казалось бы, помощь кому-то в пререходе через хронический край полезна,  при долгосрочной ра­боте это может вселить в человека неуверенности и даже поставить его в зависимость от участия терапевта или фасилитатора. Вовлеченность терапевта в перевод клиента через край может за­слонить отношения между клиентом и его процессом; именно на краю, при столкнивении с духом появляется наша истинная природа. Когда мы учимся сами или обучаем других быть терапевтами и фасилитаторами, одним из центральных моментов обучения является направление терапевти­ческого фокуса на развитие второго внимания, на отношения человека с его собственной приро­дой и его отношения со своими краями, на его способность сохранять внимание, «состояние бое­вой готовности», находясь в эпицентре самых трудных измененных состояний или комплексов.



Заключение

Представленные здесь идеи вращаются вокруг понимания хронических краев, таких как зависимо­сти, которые требуют от нас развития второго внимания. Поведение на краю похоже на зависи­мость, шаблон бессознательного поведения, который роет туннели вокруг трудной точки. Если мы перепрыгнем через процесс переговоров на краю,  мы никогда полностью не сможем развить на­выки, необходимые, чтобы вести переговоры на краю. Это одно из самых мучительных страданий, которые несет в себе зависимость. Чувство ненависти к себе, которое может сопровождать про­должительную зависимость, иногда связано с внутренним ощущением неудачи, неспособности или избегания трудностей. Когда мы используем вещество, чтобы войти в измененное состояние, это значит, что наше полное сознание не привыкло быть там. Никто не выступает свидетелем опыта; никто не ведет путевых заметок. Таким образом, мы фактически создаем зависимость, по­тому что у нас нет инструментов для ведения переговоров с этим краем из-за нас же самих. Мы потеряли карту маршрута и будем снова прибегать к веществу, вместо использования второго внимания.

Наша методология работы с краями нуждается в расширении понимания краев как процессов, на подобии зависимостей, которые помогают людям избегать боли. В этом смысле аспекты нашего первичного процесса становятся элементами краевого поведения, значение которого состоит в избегании обращения к наиболее трудному и отвергаемому опыту.  Как процессуальные тера­певты мы можем терять из виду долгосрочное развитие, если видим свою задачу только в том, чтобы помогать людям переходить через их края. Плюс ко всему, будучи подвижными (изменчи­выми) шаманами, которые впрыгивают в сновидческий процесс, мы должны развивать трезвость, отстраненную природу, которая может превращаться в полезный, острый взгляд на природу чело­века, находящегося на краю. Такой тип работы с краем означает развитие состояния жесткой (су­ровой) любви, увеличение осознанности. Работа с краем не обязательно дает облегчение, но со­держит боль или напряжение от самых сложных наших столкновений с природой, и чтобы вынести это, нам необходимы сострадание, мудрость и трезвость.

Макс Шупбах (Семинар-супервизия, Осень 1994, Портленд, Орегон) сделал различие между терапией и фасилитацией в связи с работой с парами, семьями и группами. Он объяснил, что терапевту, работающему с парой или группой, следует фасилитировать процесс коммуникации между людьми, помогая им с краями, вместо того, чтобы помогать каждому переходить через свой собственный край. Другими словами, само взаимодействие, а не терапевт сам по себе – то, что помогает людям переходить через их края.

[свернуть]

[fidel]

Nagual's Prehispanic Symbolism is Investigated by INAH

The Nagual was a being that protected sacred spaces among Mesoamerican cultures. To present this concept has been distorted to the point of being associated with curses.

Спойлер

MEXICO CITY.- The Nagual was a being that protected sacred spaces among Mesoamerican cultures. To present this concept has been distorted to the point of being associated with curses.

To study and rescue the original concept and cultural value of these and other Prehispanic mythological beings, the "Primer Congreso Internacional de Folklore y Tradicion Oral en Arqueologia", (1st Congress on Folklore and Oral Tradition in Archaeology) takes place from August 18th to 20th 2010 at the National School of Anthropology and History (ENAH), with the participation of nearly 50 experts from Guatemala, El Salvador, Colombia, Brazil, Argentina and Mexico.

The expert in oral tradition Francisco Rivas Castro, from the National Institute of Anthropology and History (INAH), mentioned that parting from representations of Naguals in Prehispanic codices and 16th century Colonial canvases, it has been achieved to deepen into the symbolism behind these characters.

Anthropologist Rivas Castro commented that the image of Naguals is present in Borbonic, Laud, Fejérváry-Mayer and Bodley codices, as well as the Ihuatlan Canvas, documents that allow knowing the conception of Mesoamerican cultures, mainly Mexica and Mixteca.

"The objective of the congress is to rescue the original meaning of the concept, since the protective connotation has been lost. In the ancient times the Nagual took care of fields and sacred spaces, keeping everything in order and punishing people who transgressed religious regulations".

The ability to transform into animals was a "gift that gave them the strength and skills of certain animals such as birds, jaguars and coyotes to fulfill their duties", declared Rivas.

During Colonial times, this perception began to change. Prehispanic syncretism integrated European elements such as curses and witchcraft. "This oral tradition is deeply-rooted in Indigenous imaginary, so it is important to study it and see how it has modified through time".

During his participation at the congress, in August 19th 2010, Francisco Rivas Castro will talk about the presence of Naguals in Mixteca culture by analyzing Ihuatlan Canvas.

"This cloth was painted by Indigenous artists, the Tlacuilos, and has a Nagual, half man, half beast, represented in the upper right corner, protecting the fields", mentioned the doctor in Anthropology.

The congress takes place from August 18th to 20th 2010 in the National School of Anthropology and History, Periferico Sur at Zapote St., colonia Isidro Fabela, Mexico City. The entrance is free and conferences are in Spanish.

[свернуть]

[fidel]

A Night with 'the real don Juan'
by Corey Donovan

Спойлер

I attended a peculiar event Saturday, September 23. I'd received a notice about it -- featuring, supposedly, a talk by "the real 'don Juan,'" an 86-year-old Yaqui shaman from Northern Mexico -- from someone who wrote me through the website. (See copy of invite below.) He had specifically requested that I not share the invite with the list or the website, but when I asked if I could send it to a few people I thought might be interested, he gave me permission. When a few of those called the number listed in the invitation and were told that all that were left were a few $100 seats, they naturally declined. That left me, ever in search of leads into Castaneda's psyche, to shell out the big bucks and spend a few hours in the cold Brentwood air so I could prepare the following report.

The location was Ron Teeguarden's Herbarium, a large home north of Sunset in Brentwood on Kenter Avenue. As we arrived, valet parking attendants took our cars. A table was set up in the driveway near the house for checking in and signing up for Teeguarden's mailing list. Inside, a profusion of polished wood buddhas greeted us, while a bevy of attractive blondes sold herbal elixirs from behind a bar. Once outside, in the garden behind the house, I walked past a large buffet spread of egg rolls and sushi before finding the seat with my name on it, in the front row. Above us hung festive red lanterns and a string of red light bulbs.

Also in the front row were Roseanna Arquette (a star of Bruce Wagner's movie, "I'm Losing You") and Joni Mitchell (who once titled an album "Don Juan's Reckless Daughter.") Joni was dressed in a floor length black leather coat and black beret. "Grandfather Cachora" sat in Hollywood Indian splendor on a polished burlwood throne on a rise at the western end of the garden. He has long grey hair, a brown and bearish face (with relatively few wrinkles), and wore a vest embroidered with shiny beads over a maroon T-shirt, black jeans, and brand new brown hiking boots. Around his neck he wore an amulet that had two long teeth on either side. Arrayed around him, sitting at his feet, were several of his American disciples (three young men with long hair and a disturbingly narcissistic older woman wearing a red hippy sun dress, who turned out to be Bernyce Barlow, author of Sacred Sites of the West and Sacred Sites and Shaman's Flights.) The only other person I recognized (besides a statuesque Latina named Concepcion Lara, who served as translator, and whom I hadn't seen since high school), was Dana Marcoux, who had been thrown out of Castaneda's Sunday classes after asking a particularly weird question.

Kris Kane, who works at the herbarium, welcomed the crowd. We then had remarks from Ron Teeguarden, who explained that this was the first time in years that he had held such an event. He also introduced Boris something, "the Oscar winning documentary filmmaker of a film about the pyramids," and a woman named Tania Chappelle from Russia, who was such a fan of shamans that she had flown in specially for the event.

It was now time for "our first speaker," Ms. Barlow -- obviously a lifetime sun worshipper, whom the sun had repaid with deeply lined and ravaged skin. She began by giving an inflated description of her own shamanic background and fluency in Lakota before launching into the subject of Grandfather Cachora's supposed relationship with Castaneda. She punctuated her sentences with incomprehensible words apparently intended to demonstrate her mastery of Lakota, although there was no one on hand (Cachora included) who would have known whether she was speaking Lakota or simply scatting.

"There were many don Juans," she claimed. "Castaneda studied with Cachora for three and a half years, visiting him 12 to 16 times. Pinche Carlos. Grandfather didn't jump off a cliff. We are considered some of the best shamans in the world, and if I jumped off a cliff I'd die. There was a fictional story line--much of the stuff in the books just didn't happen. Castaneda had eight to ten other teachers, beginning with a Cahuilla shaman on the Morongo Reservation near Palm Springs. [I suspect she took that from the SA website or from Margaret Runyan's book.] Cachora was his primary teacher. Grandfather has had a lot of students." She then opened the floor to questions about Castaneda and don Juan, indicating she wanted to get those out of the way before Cachora spoke.

Dana asked a question regarding the party of sorcerers described in Castaneda's books. Bernyce responded, "That was part of the fiction." Dana followed up by stating that Castaneda used to say he had experienced something that don Juan never experienced: the power of the mass. Joni Mitchell turned and asked disdainfully, "You mean he drew a bigger crowd?" Dana tried to explain what Castaneda meant about using the mass, but his point was already lost.

I asked what years Castaneda studied with Cachora. Bernyce responded, "In the early 70s." I asked again, "Not in the 60s?" [After all, The Teachings of Don Juan was first published in '68. How amazing for Castaneda to have created the don Juan character in anticipation of meeting Cachora!] Bernyce responded, after looking at Cachora, "Once maybe in '69."

Dana asked about the gait of power. Bernyce claimed it was real and said that she and Yellow Feather -- the dark blond American with long braids next to her who looked like he'd smoked way too much marijuana -- do the gait where she lives in northern Nevada. She also asserted "you don't want to try to go running with Grandfather." Bernyce further claimed that intentionality, stalking and "dreaming" are "all real," insinuating that Castaneda had taken all those concepts from Cachora.

I mentioned that there were three women who also claimed to have been disciples of don Juan, and that two of them -- Florinda Donner and Taisha Abelar -- had written books about their experiences. I asked whether Cachora had ever worked with any of those women. Bernyce responded, "Those were different teachers. And those women have pretty much disappeared, haven't they?" Clearly she or someone in the group has been reading SA.

Bernyce then announced it was time for some dancing, to "raise the energy" so that we were more ready to receive Cachora's wisdom. Yellow Feather started pounding an Indian drum and doing a hi-ya-hi-ya-ho kind of chant, to which Bernyce lent occasional unpleasant shrieks and more incomprehensible phrases (presumably more Lakota). Another druggy looking guy sitting on the stage also pounded a drum. This was the most embarrassing part of the whole evening, and as they droned on I couldn't help but remember Castaneda's imitations of a stereotypical Native American dance. Cachora just sat in his chair, his 86-year-old eyes narrowing to catlike slits. The "dance" didn't seem to be doing much, if anything, for the energy of the crowd, even when Yellow Bird exhorted us halfway through to clap.

After two of these embarrassingly bad imitations of Native American song, it was time for Cachora to speak. He spoke entirely in Spanish, which Concepcion translated. He first made a big deal out of the little microphone dangling from a stalk of bamboo that had been inserted into his burl throne. Bernyce let us know a couple of times that this was "the first time Grandfather has ever used a microphone."

Cachora began, "I'm a worker who goes amongst the unknown. My way is red. I'm an enemy of contamination and pollution. Of smog. Of any kind of abuse of Mother Earth.

"A short time ago, I went to Hawaii. Hawaii is quite lost. It's a shame about the symbols that are lost there. Trees cut down to make homes and hotels at a good price. Beautiful beaches, but no trees. No guardians amongst the mountains.

"As guardian of Mother Earth, I have four guardians. The know where to send a bit of water for Mother Earth. Humanity doesn't understand that they can't do anything against Mother Earth. I'm always with the plants.

"In cities there is much contamination and smog. One does not live well. Beginning with alcoholism, drug usage. Where are children -- in the future or in the present?

"I will answer any of your questions gladly unless they have anything to do with chemistry. My knowledge comes from mother and father, starting at age 7. I know 4,000 medicinal plants, including when to harvest, at what time of the moon, where you can find them. It is important to walk with concentration and to pray at the zenith of the mountain, to unblock the mind and receive a positive energy. Tomorrow morning there will be concentrations. I will discipline your thoughts.

"Two phenomena: life after death and the range it has to your emotions creates a being that is born and loses its natural state."

Joni said she couldn't understand that last part.

"A being. A mother creates a child when the child is born. Does the child at birth lose its natural state?" People in the crowd mumbled "no." Cachora continued, "Yes. We all lose our spirit, our physicality. The glue of life that sticks is like a feather that flies. It is like a feather that falls and no longer rises up. The feather is the Spirit. It does not go to heaven, ever. The Spirit is in the first dimension. My father told me these pinches, they took my father to work with tobacco. The Catholic religion was imposed on us with whips. That's why what was formed was before Christ. The glue of life that sticks creates a being that is born. It could be your children. And that is lost to drugs. And becomes like a feather that flies and falls and never rises up again.

Someone asked about the diagram next to Cachora of a large red circle containing a rainbow triangle and a white point of light above.

"This triangle is a keepsake of my mother. It represents a lost temple in India. In the center there are two serpents and a very large temple. It refers to the purification of spirit and concentration of our minds to be a good warrior to Mother Earth. In the interior there are seven doors. In concentration our minds are more powerful. If you look in the center with an unblinking stare for one hour, even if you see an ocean of tears, but don't blink for any reason, you will go through a very deep tunnel--see monsters, faces, maybe yourself when you were a little child. Our minds are powerful enough to raise a building with our minds, or to bend steel. Our ancestors never needed machines. With their minds they were able to raise the temples, using the great energies of the cosmos. For that reason I am always in meditation, starting at 5 AM, in the mountains to have contact with the cosmos and receive its energies.

"That's why I study the two phenomena: minds that are blocked and how some are healers and some not. To develop talents, one must walk in the fields and talk to plants. I, Cachora, know the three kingdoms and the gods of medicine. I would like you to tell me which are the kingdoms of Mother Earth."

People in the audience guessed animals, minerals and plants.

"Beings from Mother Earth are the first kingdom. There are seven elements in our planet and Universe."

This one really stumped people. He rejected most answers, but finally allowed water, sacred fire and air. He then commented, "I have to say you are blocked in your minds." Cachora added the following elements, which still only raised the number to six: "El Formador, Mother Earth and the heart of humanity."

Cachora continued, "The three kingdoms are represented by my name. Tezlkac [which he pronounced as "Telcasi"] Matorral Cachora. Tezlkac refers to the three gods of medicine and his three allies of power. Matorral refers to a jungle of medicinal plants -- matus. Cachorra was the name given to me by my father because my mother couldn't breastfeed me. The salamander which doesn't burn even among fire" had made some kind of appearance in connection with Cachora's birth.

"My three allies are peyote, the hongo or mushroom, and datura."

"The first intent is to know. To know more fully Mother Earth and respect. When my mother said, 'Please Cachorito bring these plants to help this woman give birth,' I was about 11. I went to look for them. Datura. She said 'Don't eat them.' I cut the leaves. I told my friend, 'Let's taste the seeds.' So we each had one. They were actually quite delicious. Then we had two. They were very delicious. So we got the fruit and started counting the number of seeds to share. So we ate all of them. After awhile we lost consciousness. I saw colors, thought I was flying. Then I lost consciousness. We woke up 72 hours later. While we were asleep, my father tied us together by our thumbs. We were punished for two days, not eating, to learn to respect. But we told mother it was her fault for telling us not to eat it. I had two coyotes who were also punished. My friend and

I left and saw plants with fruit. I said 'Should we or should we not?' We came back three days later. That's a very sacred plant that belongs to the Grand Goddess Shiva. My mother gave it to me to see the stars and rainbows and to learn respect. That was my first intent."

After this entertaining story, we took a break, to mingle, eat from the buffet, and order more herbal elixirs from the blondes behind the bar. I caught up with Concepcion, who indicated that she had just met Grandfather the day before, when she was called in to translate because Grandfather's usual translator couldn't be there. Dana filled me in on his involvement with Ralph Torjan's documentary project on Castaneda and the "Castaneda community." Dana indicated that he was acting as producer, and that they would be interviewing Richard deMille the following Tuesday.

I introduced myself to Ron Teeguarden and asked him if he remembered a woman named Elizabeth Austin who used to work with him in the 70s. He said he remembered her very well. I told him that that woman was now going by the name Carol Tiggs and that she was the only one of the women associates closest to Castaneda who had stayed behind after he died. Ron didn't know that she was involved with Castaneda, and said that she had worked at his former facility until 1982. (Well into the time, of course, that Ms. Tiggs was supposed to be "bodily in the Second Attention.") He told me to give her his regards when I saw her. I didn't have the heart to explain to him how unlikely that was.

When the crowd reassembled, Cachora began by recommending that we take ginseng: "For relaxing your mind and opening the door of knowledge." [Castaneda, by the way, specifically instructed the Sunday group never to take ginseng. "Too stimulating and disturbing," he had insisted.]

"I've been taking it for some time. It relaxes and rejuvenates me. I don't feel any anxiety. That's why I had four wives and forty-five children. All still living." He beamed. (Apparently he didn't have any concerns about those darned "holes" that Castaneda wrote about, that supposedly afflict people who have children.)

"I have no rheumatic pain. One must walk very much. [Kris had told me during the break that Cachora walks from 8 AM to 2 PM every day in the mountains.] Some medicinal plants can wound or kill."

"My mission is to study the minds of all living beings."

"How can you look inside a phenomenon?" Someone finally provided what Cachora indicated was the correct answer, "With Intent."

"Human beings have two phenomena." He paused, waiting for our answer. People said "life and death," etc. He finally accepted, "consciousness and not conscious."

Joni asked Cachora what he meant by his path being red. Cachora responded tersely, "The positive and negative spirits." He then called on Yellow Bird to explain. What followed was a rambling, incoherent spiel about the wisdom of the elders and living in harmony, followed by apologies that Yellow Bird wasn't used to speaking like this yet.

Cachora continued, seeming to want to sum things up, "You should purify yourselves. You should meditate, fast, at the zenith of the mountains to find the great energies. Meditation is very sacred. As long as you do it at 5 AM at the top of the mountain, or where water is running, at the foot of a tree or close to a rock. As much as possible it's good to be near a rock, never near dry bodies of water, negative energies."

Someone asked about the effect of meditating in the city. "The atmosphere is full of gases. Only through purification can you receive the energy of the moon and sun." So can you mediate in the city? "No."

Someone asked about the connection between Yaquis and East Indians, wondering why he had earlier referred to an herb as belonging to the god Shiva. Cachora explained that his mother's parents were from Mongolia, and that they passed their traditions to him.

Cachora asked for a drawing that had symbols on it--a mandala of some kind next to a much younger picture of him. He explained that the symbols on it were of Mongolian origin and that he was looking for someone who could explain them. Joni said the symbols were familiar looking. She started giving a pretty credible explanation that they represented the four cardinal points, and the four different races of man. ("White at the north, custodian of knowledge. Yellow man, East. Custodian of clarity. South, black man.")

Cachora cut her off and asserted that the symbol she said was the west represented the three dimensions. He asked which dimension humans were in, and finally accepted the answer "third." He said that spirit was in the first.

Replica Watches  Replica Watches

"The black spirit of medicine. My father when he healed painted everyone black so bad spirit wouldn't see them." He stood up and turned around to show us the shiny beaded black serpent running down the back of his vest. Bernyce told us that the vest, which looked fairly new, had belonged to Cachora's father.

An earnest looking woman asked, "How can we help Mother Nature?"

Cachora answered, "It's important to fast, meditate, walk and pray. I fast three days in the full moon for a full day or half day. Or one day a week." He also recommended a sweat lodge at the full moon after a fast. (Bernyce had indicated in her introductory comments that she runs a sweat lodge on her property in Nevada.)

"In January I saw a message: three rings, white, black and red." Apparently, according to Bernyce's explanation, there was a lunar eclipse on January 19 during which some people saw these rings. Cachora explained their meaning, "Black means destruction around the world. Storms and tempests. Red is for volcanoes that are beginning to open up. White is illness. Sinusitis deaths and colds are on the rise. There is a change of Mother Earth to the fourth dimension. The rainbow of the earth turns red." Bernyce indicated he was referring to the red sun in the afternoons, or during sunset.

"Iris is a Mayan symbol. The year 2000 doesn't matter, because it is all zeroes. The year 2001 is important."

Someone asked how long one should meditate. Cachora responded, "One hour, or ?hour or more. If an earthquake happens, just keep meditating."

Someone asked if they should abstain from water while fasting. "No, take a lot of water. Only water. For purifying."

Cachora then exclaimed, "Ahoo!" Bernyce explained that this meant "amen" in Lakota. Then he said, "Kai-ita," which someone explained was Yaqui for "accepted."

Cachora definitely seemed to be trying to wrap things up, and I was anxious to beat the long line that was soon to form for the valet parking attendants. So I left at that point.

So, do I think Cachora met Castaneda in the 70s? I think it is entirely likely, and consistent with what I've heard from other sources--that at some point or other (before or after the first book was written) Castaneda was introduced to three or more real shamans who gave him some real information on the traditional uses of shamanic hallucinogens. Do I think Cachora was the model for "don Juan"? If Castaneda first met him in '69, then no, not in Cachora's dreams. At least not for the humorless, Spanish-speaking don Juan in the first couple books. Maybe Castaneda used him for the slang-employing, English-speaking, joke-cracking don Juan of the later books. Too bad Cachora doesn't speak any English.

Was Cachora more convincing than don Miguel Ruiz, whose painful question and answer session I endured at the Theosophical Society earlier this summer? Yes. Is that saying much? No, not at all. I think a wooden cigar store Indian would be more convincing than Ruiz. Besides, Cachora looks darned good for 86. Maybe I should try some of that ginseng. ; )

Here is the electronic invitation I received for the event:

-----

Subject: Grandfather Cachora and Bernyce Barlow at

Ron Teeguarden's Herbarium, 9/23

The Toltec Path to the Infinite

A private evening with Yaqui Medicine Man Tezlkac Matorral Cachora

at Ron Teeguarden's Herbarium Brentwood, California

September 23, 2000, 7:30 pm

You are invited to attend a private talk by Tezlkac Matorral Cachora on the Toltec Path To The Infinite, medicine plants and Yaqui meditation techniques.

This is not a public event and space is limited to approximately 75 people. Please RSVP if you wish to attend this rare event. Please see below for details regarding time and place and other important information.

Tezlkac Matorral Cachora, Yaqui medicine man and Toltec lineage holder, is the 86 year old Yaqui medicine man on whom Carlos Castaneda based the character he wrote about in his books as Don Juan Matus. For the first time ever, during a radio interview with Haines Ely on the syndicated Earth Mysteries radio program in July, Cachora freely admitted he is Don Juan but not in the context of the character Castaneda created and then wrote about. While Carlos Castaneda introduced to the world some of the wonders of the way of the Yaqui or Toltec Path, he said that now is the time for Don Juan himself to continue the true teachings.

"It is time for the lessons to continue. Mother Earth needs everyone's prayers. The time of the masculine way to power now makes way for the divine feminine energy to bring the world into the fifth dimension. The dimension of joy, harmony, peace, and spirit." states Cachora.

Bernyce Barlow will be intoducing Grandfather Cachora. Bernyce is the author of Sacred Sites of the West, Sacred Sites and Shaman's Flights and co-author of Llewellyn's Herbal Almanac and Magical Almanac. She is a high spirited Sundance Nemeshwakan (sacred medicine woman), and has participated in the Sundance of the Lakota for 27 years. Bernyce is also actively involved in the Earthdance of the Inca, Maya, Yaqui and Aztec Nations of Mexico which is seen as the balance ceremony to the North American Lakota Sundance.

Grandfather Cachora is Bernyce's Vision Quest sponsor, teacher and friend. May 1st, Cachora will bury Bernyce underground for four days so she may join forces with the Black Serpent known to the Hopi, Yaqui, Inca, Maya, Toltec, and Aztec. Rarely is a woman of Celtic linage afforded the rank and honor that has been bestowed on Bernyce by the tribal Nations of Mexico and the Americas.

More about Grandfather Cachora..... Tezlkac Matorral Cachora, or Grandfather Cachora as his students and friends, affectionately and respectfully refer to him, is an 86 year old medicine man who is a master herbalist with detailed knowledge of over 4,000 plants, including their medicinal and subtle properties. He is also the lineage holder of the ancient Toltec traditions. He teaches with wit and humor bringing the deeper realities of the Toltec and Yaqui ways in light of truth. Cachora is a master at opening up students to the direct experience of the infinite through visualization, meditation and direct encounter. To experience his teachings, never given in an open forum until recently, is a rare opportunity for those wishing to experience the door to the infinite as told by the master himself.

******************************************

Event Information: Ron Teeguarden's Herbarium

515 North Kenter Avenue, Brentwood, CA 90049

Contact: Kris Kane

phone: (310) 471-0404

email: kriskane@dragonherbs.com

Date: September 23rd, 2000

Time: 7:30 pm (please be prompt)

Fee: $100 (front seating)

$50 (middle seating)

$25 (rear seating)

Dress: The talk will be outdoors so dress accordingly.

RSVP: Please contact us either by phone or email to

let us know that you will be attending

Directions: Ron Teeguarden's Herbarium is located in Brentwood, California, near the intersection of the 405 and Sunset Blvd. If you are coming on the 405, take the Sunset exit and go west on Sunset to Kenter Avenue. Then, turn right (north) on Kenter and go 8/10 mile to 515 North Kenter.

*******************************************************************

The Life Story of Grandfather Cachora

Tezlcazi Guitimea Cachora - Mr. Cachora is a highly respected elder and spiritual leader for the Yaqui nation, from Sonora, Mexico. Born in approximately 1912, he learned the ways of the medicine plants from his father and grandfather, who traveled and were friends with Sitting Bull. Mr. Cachora is a Nagual (a man of knowledge). As a child, he witnessed certain spacecraft entering subterranean openings in Mexico.

"My name is Cachora Guitimea. I was born on El Rio Yaqui more than eighty years ago. My father, Javali, was what we in the Yaqui world call "a man of knowledge" or sometimes a "Nagual" or, what I prefer, a "doctor del campo" [a country doctor].

The beginning of my story comes from around 1500 AD when the Spaniards came, when the different civilization came with its new language, new religion of Christianity and foreign customs.

Everything natural in the Yaqui world began to become distorted then. The Conquistadors were very aggressive and enslaved the Yaqui. We were then a very natural people without any defenses or protection. So, because of this oppression, the Yaqui sacred knowledge was hidden carefully . . . this was true throughout Mexico . . . it continued only in secret oral and family tradition, within the seven sacred lineages in order to preserve it. Thus, this ancient wisdom only existed inwardly and secretly from the 1500s until today.

Now that cycle of obscurity is ending. It is time again for this ancient sacred knowledge to emerge in order to help lead people back to the spiritual and natural way of life. I collect plants and sometimes eat cactus or rattlesnake. I love nature and like to live in nature. Finding my center in nature has given me the gift to heal others and to walk the Path to the Infinite.

This is rooted in my past and from birth. It is the knowledge that is passsed from father and mother to son. This is a very old science. These teachings are rooted within the special, and rather hidden, priest lineages that have been from ancient times, through this century, integral with Yaqui culture, spiritual life and knowledge. The oral tradition dates back to 2,000 BC. Before, there was no guidance. Now there is some guidance so I can share my knowledge of Nature. I have found many people who are interested in my knowledge. The bad conditions of the world can be changed radically if peoples' attitude changes towards Nature and becomes respectful.

The place that you start is with Plants. There is a Plant Medicine for every possible imbalance - physical, emotional and mental. This is the heart of natural healing. If the imbalance is too great, then the western, surgical methods apply, which is the brother or sister of the Plants.

Plants give energy. They are living things full of energy of many kinds. They are filled with information and knowledge. It is possible to listen to a Plant in such a way that this knowledge is imparted to one and assists one. Each plant has its spirit of energy for good health.

[свернуть]

[fidel]

Карлос Кастанеда
Философия Смерти
Отрывок из лекции Карлоса Кастанеды, посвященной осознанию Смерти.

Спойлер

"Если вы хотите познать себя, узнайте о вашей личной смерти. Это не может быть предметом сделки, это - единственная вещь, хозяином которой вы действительно являетесь. Все остальное может потерпеть неудачу, но не смерть, вы можете видеть это как факт. Учитесь, как использовать это, чтобы произвести настоящие перемены в ваших жизнях".

"Также прекратите верить в истории ковбоев, никто не нуждается в вас. Ни один из нас не является столь важным, чтобы они изобрели что-нибудь столь же фантастическое, как бессмертие. Маг, обладающий смирением, знает, что его судьба - та же самая, что и любого другого живого существа на земле. Поэтому, вместо того, чтобы иметь ложные надежды, он работает конкретно и трудно, чтобы оставить свое человеческое состояние и воспользоваться единственным выходом, который мы имеем: разрывом нашего барьера восприятия".
"В то время, когда вы слушаете советы смерти, делайте себя ответственным за свои жизни, за полноту ваших действий. Исследуйте себя, познайте себя и живите интенсивно, как живут маги. Интенсивность - единственная вещь, которая может спасти нас от скуки".

"Однажды, уравнявшись со своей смертью, вы будете в состоянии сделать следующий шаг: сократить до минимума свой багаж. Этот мир - тюрьма, и необходимо покинуть его как беглецы, не беря с собой ничего. Люди - путешественники по своей природе. Летать и знать другие горизонты - наше предназначение. Вы берете с собой вашу кровать или стол, на котором вы едите, в путешествие? Синтезируйте вашу жизнь!"

Он говорил, что человечество нашей эпохи приобрело странную привычку, которая является симптомом умственного состояния, в котором оно живет. Когда мы путешествуем в других странах, мы покупаем все виды бесполезных вещей, которые мы наверняка не приобрели бы в нашей собственной стране. Как только мы возвращаемся домой, мы складываем их в углу, и забываем об их существовании до того дня, когда мы случайно их обнаруживаем. Тогда мы бросаем их в мусор.

"Это происходит и с нашим путешествием по жизни. Мы - как ослы, несущие кипу бесполезных вещей, в которых нет ничего ценного. Все, что мы делаем, служит только для того, чтобы, в конце, когда приходит старость, мы без конца повторяли одну фразу, подобно треснутой пластинке".

"Маг задает вопрос: какой смысл все это имеет? Зачем вкладывать мои средства в то, что ничем не поможет мне? Свидание мага - это свидание с неизвестным, он не может отдавать свою энергию ничтожности. В своем путешествии по земле берите то, что составляет истинную ценность, иначе это не заслуживает внимания".

"Сила, которая управляет нами, дает нам выбор. Или мы проводим жизнь, мародерствуя вокруг наших привычек, или мы решаемся на то, чтобы узнать другие миры. Только осознание смерти может дать нам необходимый толчок".

"Обычный человек проводит всю свою жизнь, не останавливаясь, чтобы поразмышлять, потому что он думает, что смерть - в конце жизни; в конце концов, мы всегда будем иметь время для нее! Но воин обнаруживает, что это неверно. Смерть живет в стороне, на расстоянии вытянутой руки, постоянно бдительная, она смотрит на нас, готовая прыгнуть при малейшей провокации. Воин превращает свой животный страх к исчезновению в радость, потому что он знает, что все, что он имеет - это мгновение. Думайте, как воины: все мы умрем!"

Один из присутствующих спросил его:

"Карлос, на одной из встреч вы говорили нам, что наличие воина состоит в видении смерти как привилегии. Что это означает?"

Он ответил:

"Это означает оставить наши умственные привычки".

"Мы столь приучены к жизни в обществе, что, даже перед смертью, мы продолжаем думать в терминах группы. Религии говорят нам не об индивидууме в контакте с абсолютом, а - о стадах овец и коз, которые идут в небеса или в ад, согласно их благословению. Даже если мы - атеисты, и мы не верим, что что-нибудь будет происходить после смерти, это 'что-нибудь' является общим, это - одно и то же для всех. Мы не можем подумать, что сила безупречной жизни может изменить вещи".

"При таком невежестве естественно, что обычный человек или испытывает панику от неизбежности смерти и пытается заговорить это молитвами и лекарствами, или он просто ошеломлен шумом мира".

"Люди имеют эгоцентрическое и чрезвычайно упрощенное видение вселенной. Мы никогда не останавливаемся, чтобы рассмотреть нашу судьбу как временное существование. Однако навязчивая идея будущего выдает нас".

"Искренность или цинизм наших убеждений не имеют значения, в глубине все мы знаем то, что должно случиться. По этой причине все мы оставляем памятники. Мы строим пирамиды, небоскребы, мы делаем детей, мы пишем книги или, по крайней мере, мы рисуем наши инициалы на коре дерева. Позади этого подсознательного импульса - древний страх, молчаливое убеждение в смерти".

"Но есть человеческая группа, которая была способна противостоять этому страху. В отличие от обычного человека, маги жаждут любой ситуации, которая выводит их за пределы социальной интерпретации. Какая возможность лучше, чем их собственное исчезновение? Благодаря ее частым вторжениям из неизвестного, они знают, что смерть не является естественной, она магическая. Естественные вещи подчинены законам, смерть - нет. Умирать, всегда личное событие, и по этой единственной причине, смерть - акт силы".

"Смерть - прихожая бесконечности, дверь для другого измерения. Кто пересекает ее когда-нибудь, возвращается обратно к происхождению. Наш недостаток понимания побуждает нас видеть это как обычное преобразование. Но нет ничего обычного в смерти; все при ее поступи становится экстраординарным. Только присутствие смерти дает силу жизни, она концентрирует чувства".

"Наши существования сделаны из привычек. Будучи рожденными, мы уже запрограммированы как вид, и наши родители отвечают за наши сужения даже больше, чем программа, которая загружает в нас то, что общество ожидает от нас. Но никто не может умереть подобно рутине, потому что смерть волшебна. Она заставляет вас знать, что она - ваш неотделимый советчик, и она говорит вам: 'Будьте безупречными. Есть только единственный выбор - быть безупречным'".

Девушка, участвующая в разговоре, была явно возбуждена его; словами, и заметила ему, что одержимость присутствием смерти в его учении была такой деталью, которая способствовала его омрачнению. Ей больше нравится оптимистический акцент, более сосредоточенный на жизни и ее достижениях.

Карлос улыбнулся и ответил:

"Ох, дорогая! В твоих словах заметен недостаток глубокого жизненного опыта. Маги не отрицательны, они не ищут смерть. Но они знают то, что дает ценность жизни - это иметь цель, из-за которой можно умереть".

"Будущее непредсказуемо и неизбежно. Однажды вы не будете здесь больше, так что вы уже ушли. Вы знаете, что дерево для вашего гроба вероятно уже спилено?"

"Как для воина, так и для обычного человека, безотлагательность смерти - та же самая, потому что ни один из двух не знает, когда его шаги закончатся. По этой причине необходимо быть внимательным перед лицом смерти, она может выскочить к нам из-за любого угла. Я знал парня, который поднялся на мост и стал мочиться на электропоезд, который проходил. Моча попала на кабель высокого напряжения, это вызвало разряд, который сжег его тут же".

"Смерть - не игра, она - действительность! Если бы этого не было, не было бы никакой силы в том, что делают маги. Она вовлекает вас лично, хотите вы это или нет. Вы можете быть циником и отказаться от других тем обучения, но вы не можете высмеять собственную смерть, потому что она - вне вашего решения, и она неумолима".

"Парадная карета судьбы возьмет нас всех. Но есть два типа путешественников: воины, которые могут стать свободными, потому что каждая деталь их жизней была настроена, и обычные люди, со скучными существованиями, без творческого потенциала, единственное ожидание которых - повторение их стереотипов с начала до конца. Люди, конец которых не будет иметь никакого различия, даже если этот конец случится сегодня или через тридцать лет. Все мы - там, ждущие на платформе вечности, но не каждый знает это. Осознание смерти - большое искусство".

"Когда воин держит под контролем свои рутины, когда он не заботится больше о том, быть ли ему в компании или быть одиноким, потому что он слышит тихий шепот духа, тогда вы можете сказать, что он действительно умер. Начиная с этого момента, даже самые простые вещи в его жизни становятся для него необыкновенными".

"По этой причине маг учится жить снова. Он смакует каждое мгновение, как будто оно последнее. Он не тратит время в удовольствиях и не разбрасывает свою энергию. Он не ждет старость, чтобы размышлять о тайнах мира. Он - впереди, исследует, узнает и удивляется".

"Если вы хотите освободить место для неизвестного, откройте вход к вашему личному исчезновению. Примите вашу судьбу как неизбежный факт, который существует. Очистите это чувство, станьте ответственным за невероятный случай того, чтобы быть живым. Не просите смерть; она не будет снисходительной с теми, кто поступает нечестно. Призовите ее, зная, что вы пришли в этот мир, чтобы узнать ее. Бросьте вызов ей, даже зная, что независимо от того, что мы делаем, мы не имеем ни малейшей возможности победить ее. Она так изящна с воином и так безжалостна с обычным человеком".

После этой беседы Карлос дал нам упражнение.

"Это - о классификации ваших любимых, каждого, кто интересует вас. Как только вы классифицируете их, согласно степени чувств, которые вы имеете к ним, возьмите их одного за другим и передайте смерти".

Я мог заметить ропот испуга, который встряхнул слушателей.

Делая успокаивающий жест, Карлос добавил:

"Не пугайтесь! Смерть не имеет ничего мрачного. Мрачная вещь - то, что мы не можем столкнуться с ней обдуманно".

"Вы должны сделать это упражнение в полночь, когда фиксация вашей точки сборки ослаблена, и вы готовы верить в призраков. Это очень просто. Вспомните ваши дорогие существа в свете их неизбежного конца. Не думайте в том, как или когда они умрут. Просто сделайте себя знающим, что однажды они не будут здесь больше. Один за другим они уйдут, бог знает, в каком порядке, и не имеет значения, что вы делаете, чтобы избежать этого".

"Вызвав их в памяти, вы не причините им вреда, напротив, вы будете помещать их в соответствующей им перспективе. Точка прихода смерти является потрясающей, она восстанавливает истинные ценности жизни".

[свернуть]

[Aimo]

отличный текстик 

[fidel]

Как выйти в третье внимание?
(краткое руководство для продвинутых) 

Спойлер

Необходимые условия для выхода в третье внимание:

Достаточное количество энергии.

Это значит, что свечение осознания должно покрывать весь кокон от пяток до макушки.
Для этого необходимо долго практиковать дисциплину и тенсегрити, чтобы сделать свою энергию невкусной. Свечение осознания, если оно не пожирается летунами, растет очень быстро. Достаточно трех дней тотального неделания и безмолвия, чтобы выйти на стартовую позицию.

Сделать по крайней мере три полных пересмотра своей жизни.

На самом деле пересмотр должен продолжаться до тех пор, пока Орел сам не объявит на все миры, что ты свободен.

Внутреннее безмолвие.

Оно обеспечит непосредственный контакт с намерением свободы.

Наличие Нагваля, который бы знал Правило.

Это условие - дань традиции, и чисто теоретически необязательно, но практически всегда необходим нагваль как проводник духа, хотя если вы не полный диэлектрик, то может быть и справитесь самостоятельно.

Способы выхода в Третье Внимание.

В искусстве осознания.

Если провести точку сборки в определенном ритме через весь кокон от точки безмолвного знания к границе между неизвестным и не познаваемым (т.е. в позицию сновидения, которая находится вне кокона и называется "абсолютной свободой"), а затем резко вернуть точку сборки к границе известного (позиция сверх повышенного осознания), то потом она мгновенно высвобождаясь, подобно молнии, проносится поперек всего кокона человека, настраивая сразу все внутренние эманации. (Важно при этом воспламенить все эманации одновременно, а не последовательно одну за другой, как это делали древние видящие). За счет силы настройки всех янтарных эманаций осознания, воин сгорает в огне изнутри.
"...тело во всей его полноте озаряется знанием. Каждая клетка мгновенно осознает себя и целостность всего тела." Кокон как бы сам становится точкой сборки на "коконе" всей вселенной, свободно двигаясь вдоль больших эманаций.
В искусстве сновидения.

Последовательное раскрытие и пересечение 7 врат сновидения.
Используйте 4 врата, чтобы собирать Намерение в сновидении. Тайна направленного намерения во втором внимании в сдвоенных позициях сновидения.
5 врата - это полеты на крыльях намерения (путешествия по туннелю времени, сновидения себя в другом времени (прошлого или будущего), намеревание себя в будущее и т.д.).
6 врата - ??? Эмиссары рассказывали, что где-то здесь находятся женщины-нагвали текущих магических линий в состоянии воспламенения эманаций, растянутом во времени. Найти их могут лишь мужчины-нагвали. Одного прикосновения к женщине-нагваль достаточно, чтобы выйти в третье внимание.
7 врата - это выход к подножию Орла, где возможно непосредственное видение Орла, накатывающей силы и больших эманаций (очень опасное место).
Сон Свободы. В сновидении возможно все. Достаточно приснить сон о том, как ты выходишь в третье внимание, а затем вкладывать в него энергию и намерение. Постоянно раз за разом сновидеть один и тот же сон о свободе. И однажды он станет реальностью.
Но, знайте! Сновидение - это от начала и до конца ЛОВУШКА неорганических существ. Неорганики могут все. Они могут даже дать вам "свободу", но это будет не Абсолютная Свобода, а лишь ее точная копия.

В искусстве абстрактного сталкинга.

Перепросмотр - это магический способ отделить осознание от жизни. Отдав, обогащенное жизненным опытом, осознание Орлу, маг, сохранив при этом жизненную силу, может достичь полной свободы.
Пересмотр и тенсегрити позволяют сталкеру пересечь барьер восприятия, и войти в пространство сталкеров. Далее необходимо повернуть голову в новом направлении - к времени наступающему. В этом случае Время воспринимается как бесконечный туннель из веретенообразных бороздок. Первое внимание людей зафиксировано на одной какой-то отражающей бороздке и может воспринимать только образы этой дорожки, и только по мере того как они уходят в прошлое. Движение вдоль бороздок происходит рывками, под действием импульсов накатывающей силы. Она как бы старается столкнуть нас к клюву Орла. Повернуться лицом к накатывающему на нас времени - это не значит видеть будущее, это значит осознать настоящее. Постоянное осознавание здесь и сейчас и есть ключ к освобождению от оков времени и необходимое условие для путешествия в бесконечность.

Использование накатывающей силы.

Овладев намерением, новые видящие освоились с накатывающей силой и за свои труды, получили вознаграждение в виде дара свободы. Для того чтобы открыться накатывающей силе, требуется только достаточно глубоко сдвинуть точку сборки, чтобы как можно шире раскрыть свой просвет (почти до размеров кокона). Если встречать накатывающую силу намеренно, то опасность, что эта сила расколет кокон минимальна. И вместо того, чтобы свернуть кокон как испуганную мокрицу, сила заполняет его огнем изнутри. Конечным результатом становится полная и мгновенная дезинтеграция.
В объяснении магов (использование связующей силы).

Наша истинная природа такова, что мы - это просто безымянный пучок ощущений.
Сила Жизни связывает элементы осознания в единое целое, которое и является нашим тоналем. Как только Сила Жизни оставляет тело, все эти единые осознания распадаются и возвращаются назад туда, откуда они пришли - в нагуаль.
"Объяснение магов гласит, что у каждого из нас есть центр, из которого можно быть свидетелем нагуаля - это Воля. Поэтому воин может отправляться в нагуаль и позволять своему пучку складываться и перераспределяться всевозможными способами."
"Воин, владеющий целостностью самого себя, может перераспределять частицы своего пучка любым воображаемым способом. Сила Жизни - вот что делает такое объединение возможным."
"То, что делает воин, путешествуя в неизвестном, очень похоже на умирание, только вот его пучок единых ощущений не распадается, а лишь немного расширяется, не теряя своей целостности."

Использование Толчка Земли.

Земля - живое существо, которое способно дать войну мощнейший толчок для движения точки сборки к границам неизвестного. Ключом к техникам Земли являются внутренняя тишина и любая сверкающая вещь. Толчок Земли может дать настройку и необходимую скорость для движения точки сборки к свободе.
Намерение Свободы. Тайна Настройки.

Воспламенить эманации кокона это еще не значит выйти в третье внимание. Необходимо сохранить еще несгибаемое намерение сохранить восприятие, при всех метаморфозах и трансформациях, связанных с переходом.
Если у вас есть описание способов выхода в третье внимание, но вы не владеете намерением выхода, вы не сможете этим описанием воспользоваться. С другой стороны, если вы имеете намерение выхода, то описание вам уже не нужно. Намерение само подскажет что и как.
Когда Орел создавал людей, он дал им полое знание о свободе, но приказал все забыть. Задача воина вспомнить начальную настройку, т.е. вернуть точку сборки туда, где он создавался.
Орел эманирует 8 материальных миров, пересекаемых тремя лучами осознания. Эти лучи вибрируют в определенном ритме, представляя собой Связующую Силу, которая порождает жизнь и удерживает наши энергетические поля вместе. Проникая сквозь все миры, эта вибрация задает универсальный код настройки восприятия, знание о котором может сделать нас свободными. Этот ритм есть везде, где есть осознание. Настроиться на этот ритм, фактически, и значит очистить связующее звено с намерением.
"В конце концов маги остановились на том, что их собственное связующее звено с намерением должно освободить их посредством зажигания огня изнутри."
"Степень осознания каждого конкретного существа зависит от того, насколько оно способно позволить давлению больших эманаций вести его."(КК "Огонь изнутри").

Как уловить и сохранить настройку?
Секрет прост: РАССЛАБЛЕНИЕ - непрерывное (ментальное, физическое, энергетическое и т.д.) расслабление. 24 часа в сутки.
Расслабление - это то, что останавливает внутренний диалог. Это то что позволяет удержать новым видящим точку сборки посередине человеческой полосы. Безмолвие поможет уловить ритм, а расслабление поможет удержать настройку. Овладев настройкой, войну остается лишь слушать ее команды. Настройка сама научит война, как сделать все необходимое, чтобы стать свободным.

Смерть и Свобода.

Для смертного существа есть два способа обмануть смерть:
Путь Бросившего Вызов Смерти (Арендатора) - это значит постоянно менять форму, отдалживать у других энергию, бесконечно убегать от неорганических существ. Ясно, что рано или поздно они вас поймают, а это хуже смерти.
Выйти в Третье Внимание - это значит расширить свое восприятие до невообразимых масштабов, но и оказаться в плену у больших эманаций.
Но и в том и в другом случае это бесконечное путешествие, нескончаемая борьба, которая рано или поздно закончится смертью. Ибо дар осознания в конце концов должен быть отдан обратно, тому кто его дал: Орлу.

Огонь Изнутри.

Когда-нибудь осознав настройку, вы вдруг поймете, что ничего кроме Огня Изнутри не существует. Мир рожден Орлом как Огонь Изнутри. Он существует как Огонь Изнутри. Он вечно будет существовать как Огонь Изнутри. Нет ничего кроме светящейся и вибрирующей энергии. Мир горит Огнем Изнутри здесь и сейчас. Это невозможно объяснить, это можно лишь осознать.

Нагуаль - это Движущийся Огонь Изнутри.
Тональ - это Застывший Огонь Изнутри.

Мы с вами как застывшие сосульки. Нам не хватает скорости осознать, что мы тоже горим в Огне Изнутри...
"Тональ каждого из нас является просто отражением неописуемого неизвестного, наполненного порядком, а Нагуаль каждого из нас является только отражением неописуемой пустоты, которая содержит все."

Источник

[свернуть]

[fidel]

Осторожно, Кастанеда!

Спойлер

Опубликовано: Эзотерик | В категории Путь воина 16 июня, 2008

Не мне, конечно, защищать Карлоса Кастанеду, но скажу прямо — после Кастанеды мне вообще книги читать расхотелось. Особенно всяких там классиков психологической прозы. Если Кастанеда пишет правду, а я ему верю, то все ими написанное не более чем вымысел.

Вся эта философия и эзотерика (никого не хочу обидеть) — пустопорожний блеф, запудривание мозгов, и, вообще, опиум для народа. Я не фанат Кастанеды и не собираюсь отстаивать с пеной у рта его труды. Просто хочу сказать, что Кастанеда монументален и, например, Коэльо, который свою книгу «Воин света» списал с кастанедовской «Колесо времени», ему в подметки не годится.

Нельзя судить о Кастанеде лишь по одной прочитанной книге. Читать нужно все. Сам я начал с пятой книги (просто других в магазине не оказалось), и поначалу все это мне тоже казалось сюрреалистической чепухой как у Кафки, но было интересно, и я, как говорится, втянулся. Возможно, начав с середины, у меня и не пропало желание ознакомиться с другими его книгами.

У Кастанеды вы не встретите гламурно-мистического пафоса, который так любят слезливые девочки. Здесь метафоричные образы соединяются с эффективными практиками. Именно это отличает его от других авторов. В зачет идет лишь практика, а не ваши философские воззрения.

Кстати, пробовать кушать кактусы, грибы и дурман, а также другие наркотики для расширения своего осознания не рекомендую — здоровье дороже. По-моему, среди людей, которые прочитали всего Кастанеду, вряд ли встретишь наркоманов. В большинстве своем это обычные люди, которые следят за своим здоровьем и неподвержены суициду, и которые всячески стараются не афишировать свои книжные пристрастия.

А теперь насчет практик и техник, изложенных Кастанедой. В книге «Путешествие в Икстлан» Дон Хуан рассказывает Карлосу о стирании личной истории. Суть этого приема заключается в том, чтобы не рассказывать никому о своих делах и о себе. В результате ты не связан ничьими мыслями, так как никто не знает, кто ты такой и чем занимаешься.

Но дело даже не в этом. Вся ирония сводится к тому, что сам Кастанеда является великолепным образчиком своей, язык не поворачивается сказать, философии. Никто ведь точно не знает, как он выглядит на самом деле.

Те две фотографии, что представила нам «миссис» Кастанеда в своей книге, ничего мне не доказывают, а лишний раз подтверждают насколько тщательно Карлос подходил к стиранию личной истории.

Согласитесь, но ведь буквально каждый мечтает быть известным, богатым и любимым. Так зачем же человеку, который зарабатывает миллионы на своих книгах, от кого-то прятаться? Ведь он мог срубить еще больше бабла на саморекламе.

Я изучаю английский, и как-то раз заглянул в энциклопедию «Americana». В ней представлены персоналии на всех более или менее известных людей. И что же я там увидел? У Кастанеды в графе «дата рождения» красуется вот эта загогулина «?» — и это в двадцатом-то веке! Должны быть хоть какие-нибудь официальные данные, но их там нет. Не в Антарктиде же он родился. Те, кто сомневается, могут проверить.

Слава мошенника прилепилась к Кастанеде не из-за того, что люди чего-то недопоняли, а из-за их неспособности осуществить все эти практики. Практики расписаны достаточно подробно и при желании можно ими воспользоваться, но для этого нужна, по словам Дона Хуана, железная дисциплина. При чем тут шаманизм, если мы курить бросить не можем.

Читать Кастанеду вообще вредно, и связано это с разрушительным характером самих магических практик. Тех, кто всерьез воспримет «учение Дона Хуана», попросят отказаться от многих вещей, например, от секса. А это, скажу честно, не так легко.

Сможете ли вы не рассказывать своим близким о том, что делали вчера? Сможете ли не раздражаться по любому поводу? Сможете ли отказаться от желания иметь как можно больше друзей на «одноклассниках»? У меня это не очень получается, равно как и у других. Отсюда большое количество скептиков.

И это еще далеко не самое сложное. Дон Хуан, наставник Кастанеды говорит: «У воина нет ни чести, ни достоинства, ни семьи, ни имени, ни родины». Все положительные качества, которые могут быть у человека, выкидываются на свалку.

А если у вас жена и дети, если вы горячо любите свой родной край, свою Родину, если с детства вас учили, что потерять честь и достоинство — хуже смерти. Что тогда?

Далее Дон Хуан добавляет: «только дырявый горшок может пытаться стать человеком знания по своей воле», тем самым, вынося вердикт всем желающим встать на путь тольтеков. Мол, осадите друзья, билет в бесконечность уже забронирован Карлосом.

Шансов один на миллиард, что у вас что-то получится. Вы как Нео, останетесь на полустанке между обычным миром и тем миром, что обещает непонятную свободу. Только за Нео подсуетились, а вы застрянете там, так как уже поздно пить боржоми и еще рано сушить весла.

Можно всячески сетовать на судьбу и жаловаться на обстоятельства, но говорить, что все написанное КК – это ложь и провокация, непростительно. Здесь только ваш личный опыт имеет место быть. К счастью, или к сожалению, у меня такой опыт есть.

Несмотря на свою лень, мне все же удалось осуществить пару трюков со своим осознанием. Увидеть «светящиеся нити» мне пока не удалось, но найти свои руки во сне и осознать, что сплю, я смог.

Все начинается с ощущения засасывания в воронку. В воронку затягивает со спины. Иногда центробежная сила настолько велика, что зубы начинают болеть, а затем, бац, и ты осознаешь, что спишь.

Осознанные физические действия даются с трудом. Подношу руки к лицу, чтобы посмотреть на них, а чувство такое, будто жим для бицепсов делаю. Руки грязно-серого или темно-зеленого цвета без четкого контура. Тело становится тяжелым и постоянно швыряет из угла в угол.

Короче, просыпаешься в поту и мандражном состоянии. Перед тем как «сновидеть», фильмы ужасов советую не смотреть. Когда осознаешь себя спящим, почти всегда появляется необъяснимый страх, и лучше, чтобы этого страха не было, а то мало ли что.

В ходе своих экспериментов я обнаружил, что с легкостью вхожу в состояние «сновидения» лишь, когда очень сильно устану, но в этом случае мои действия носят полуосознанный характер из-за отсутствия сил и желания что-либо контролировать.

Однажды я проснулся среди ночи. Я привстал с дивана, поставил ноги на пол и осмотрелся. В соседней комнате горел свет, и мой брат что-то там делал. Каким-то образом я сообразил, что на самом деле брат давно уже спит, а свет в комнате так и вовсе не должен был гореть, и все это мне типа снится.

Мне стало жутко. Я лег обратно на диван, накрылся одеялом и попытался проснуться. Открываю глаза — в комнате свет уже не горит, снова сажусь на диван и чувствую: что-то не то. Понимаю, что все еще сплю. Опять ложусь и пытаюсь себя разбудить.

Просыпаюсь, но теперь уже не встаю, а прислушиваюсь к внутреннему голосу. Все в комнате реально: диван, стол, телевизор, но чего-то не хватает. Закрываю глаза и со всей силы напрягаю свой мозг, чтобы проснуться...

В ту ночь таким макаром я просыпался раз шесть. Когда сновидишь, необходимо отпустить свой страх и расслабиться, но далеко не всегда это удается.

Обычные сны я сразу же забываю, а контролируемые врезаются в память очень сильно. До того как я начал практиковать «сновидение», чувство воронки было у меня всего лишь один раз. После сознательной практики это состояние возникает довольно часто и вне зависимости от моего желания.

Лазутчиков во сне не встречал, но зато видел летуна. Все как на картинке -черная тень скачет по стенам, вот одна и прыгнула на меня, когда я дремал. Больше я их не видел, а жаль, почаще бы.

До этого я не пил и вовсе не собирался заниматься всякой там магией, просто лежал полусонный, а эта тварь прыгнула на меня. Было ощущение удушения, но почему-то я не испугался и довольно скоро заснул.

Еще я достиг места без жалости, правда, было это еще в детстве, до того как узнал о Кастанеде. Случай этот довольно травматичный, поэтому я не стану его описывать, скажу только, что когда происходит такой сдвиг осознания, тебе становится абсолютно по одному месту на все и вся и на себя любимого в том числе.

Становишься этаким терминатором с программой вместо мозгов. Думаю, чтобы достичь этого состояния снова, придется напугать себя до смерти попав, например, под артобстрел или бомбежку.

Ни один учебник по психологии или медицине не объяснил бы мне те явления, что я пережил. Здесь, как говорится, наука бессильна.

И в конце хочу сказать всем критикам Кастанеды: хочется магии — читайте лучше Гарри Поттера, где с рождения вы — пуп земли, а волшебная палочка все сделает за вас и все что для этого нужно — это выучить пару заклинаний.

Алексей Амерцев

От автора блога...

Эта статья изначально появилась, как комментарий Алексея Амерцева, который читает этот блог, к моему посту Дмитрий Давыдов лажает Карлоса Кастанеду. Комментарий немного сумбурный, но очень интересный, поэтому я предложил Алексею опубликовать его в виде отдельной статьи.

Наши мнения по теме статьи практически полностью совпадают, а под последним абзацем, вообще готов подписаться.

Метки: Кастанеда, Личная сила, Толтеки, Шаман, Сталкинг, Путь воина

[свернуть]

[fidel]

-«Откуда ты?» - спросила колодезная лягушка.
-«От великого океана», - ответила другая.
-«Насколько же велик твой океан?»
-«Он огромен».
-«Ты хочешь сказать, что он примерно с четверть моего колодца?»
-«Больше».
-«Больше? То есть с половину?»
-«Нет, еще больше».
-«Так он... столь же велик, как этот колодец?»
-«Их нельзя сравнить».
-«Это невозможно! Я должна сама это увидеть».
И они отправились в путь. Когда колодезная лягушка увидела океан, это было таким потрясением, что ее голова разорвалась на части.

[fidel]

Николай Карпицкий

Расслоение мироописания как расслоение тела

Спойлер

Когда имеется в виду тело человека, то его биологическое истолкование ведет к утрате самого предмета. Для такого случая в науке используется другой термин – организм. При этом человеческое содержание в понятии "организма" выхолощено, и из него никоим образом нельзя перейти к идее телесно воплощенной личности. Однако человеческое тело всегда есть тело личности, оно является ее составным моментом, моментом ее самосознания, субстанциально тождественным ей.

Тело является человеческим телом благодаря тому, что человек сознает себя в нем и через него. Критерием, отличающим тело от остального мира, есть способность человека воздействовать ни чем не опосредованным усилием собственной воли. То, что подвержено такому воздействию воли – есть тело данного человека, на все же остальные вещи, которые не являются его телом, человек воздействует не напрямую, а опосредовано – через собственное тело.

В соответствии с таким пониманием можно определить тело как такое выражение воли вовне, которое открывается для других в определенной пространственно-временной оформленности.

Тело есть воплощение воли человека в инобытии (то есть во внутреннем жизненном бытии других людей), в котором оно оформляется и становиться чувственно воспринимаемым другими.

Иными словами, подлинный смысл тела раскрывается только в общении, в бытии-с-другим. Тело есть момент тождества воли человека с внутренним бытием Другого. Пространственно-временную форму тела человек воспринимает как границу области непосредственно подчиненного воле. Таким образом, воля является подлинной внутренней сущностью тела, и вместе с тем воля является тем, в чем сознает себя человек в качестве свободной личности. Соприкасаясь с телом Другого я соприкасаюсь с самой личностью, а не ее отражением, ибо в его теле он сам в аспекте воли достигает самосознания в качестве воплощенного и явленного другим. Телесная явленность Другого для меня есть момент тождества воли Другого с моим жизненным бытием, благодаря чему я могу, с одной стороны, воспринимать тело Другого как телесно данный мне феномен (поскольку он тождественен моему бытию), а с другой, как именно Другого, то есть как непосредственную явленность его личности (поскольку тело Другого как проявление его воли есть проявление именно Другого как такового и субстанциально тождественно с ним).

Телесность есть область реального соприкосновения и общения разных людей, где их внутренние жизненные миры реально соприкасаются и взаимооткрываются. Весь телесный мир есть область взаимообщения, а телесная смерть – неспособность участвовать в этом общении, неспособность быть выраженным телесно, некий слом воли, не позволяющий ей воплотить себя во внутреннем жизненном мире другого человека.

Поскольку под телом следует понимать момент тождества человека и мира, присутствие человека во внутреннем бытии других, то, следовательно, тело есть не биологический организм, а тот момент выражения человека, посредством которого он непосредственно открывается другим и общается с ними.

* * *

В социуме человек никогда не открывает своего тела таким же образом, каким открывает его для себя, когда остается наедине с собой. Тело для социума не может быть обнаженным, так как обнажение не только будет препятствовать человеку общаться, открывать себя, но наоборот, создаст искусственный барьер для общения в силу нарушения моральных и эстетических канонов.

Тело как целое должно служить целостным символом, выражающим личность. Однако в социуме заместителем всего этого целого тела служит лицо, отчасти руки и общая фигура скрытая одеждой. Отсюда становится ясно, что нужно различать первичное тело, как целое, которое человек воспринимает, оставаясь наедине с собой, и тело для социума. Наш опыт принуждает считать, что тело для социума является другим по отношению к телу, которое воспринимает человек, когда он один.

Человек достигает первичного самовыражения лишь в целостном теле, но в социуме основная поверхность этого тела скрывается одеждой, являясь уже более не телом, но лишь внутренними органами этого нового состояния тела. Обнажение тела для социума, если отвлечься от социально-этических норм, должно восприниматься также как обнажение внутренних органов.

Иными словами, при переходе человека в пространство социума большая часть тела человека сворачивается, превращается во внутренние органы, обнажение которых разрушает восприятие тела и поэтому противоречит моральным и эстетическим требованиям.

Таким образом, целостное тело человека расслаивается на тело первичное, которое человек открывает только наедине собой и тело свернутое, в котором он присутствует в социуме. Поскольку тело по своей природе не может разъединяться, распадаться на два тела, то расслоение тела на тело первичное и тело свернутое есть не реальное его расчленение, а расслоение самовосприятия тела, иначе говоря, расслоение его феноменальной явленности для собственного сознания. Это расслоение лежит в основе шизоидности личности (от греческого "шизо" – раскалываю), которая, оставаясь по своей природе внутренне единой и неделимой, начинает, тем не менее, проявляться в образе двух разных личностей. Такое шизоидное расслоение есть не онтологическое разъединение, а болезненное разъединение в восприятии, иллюзорное разъединение, которое не затрагивает онтологической основы и которое должно быть преодолена как болезнь.

Для того чтобы понять специфику свернутого тела, для которого скрытая одеждой его часть превращается во внутренние органы, необходимо преодолеть биологизаторское представление не только о теле, но и о внутренних органах, которое характерно для медиков и обывателей.

Если тело – это символ, выражающий личность, в котором человек присутствует сам, субстанциально, то обнажение внутренних органов – это разрушение целостного телесного символа, воплощение в теле внешней силы, препятствующей его выражению для другого. Иными словами, обнажение внутренних органов тела всегда есть телесная рана, выражающая силу разрушения этого тела. Внутренний орган открыт всегда через рану, являющуюся результатом оформления в теле разрушающей его силы. Иначе говоря, обнаженный внутренний орган выражает не внутреннюю сущность человека, но внешнюю силу, противодействующую человеку, препятствие для видения тела, а не само тело.

Именно поэтому рана мешает воспринимать человеческое тело, а обнажение свернутого тела, в котором человек живет в социуме, будет восприниматься именно как такая же телесная рана, вызывающая такое же неприязненное чувство, что и рана в медицинском смысле. Скрытие тела одеждой является необходимым условием его восприятия в социуме.

Если свернутое тело сводится только к лицу человека, то первичное тело все как целое, в котором человек воспринимает сам себя, является продолжением его собственного лица. Таким телом обладают маленькие дети, обнажение которых не разрушает восприятия их тела. Таким же первичным телом обладают и дикари, для которых естественно ходить голыми.

Представим себе дородного бюрократа ведущего прием людей. Если в этой ситуации он оказался бы обнаженным, то вызвал бы отвращение у всех своих посетителей. Первое, что приходит на ум то, что отвращение взывает некрасивость его тела, но это предположение ложно. Тот же дикарь, который привык ходить голым, может иметь сколь угодно более некрасивое тело, но при этом не будет вызывать никакого отвращения.

Причина же отвращения в том, что данный бюрократ присутствует для своих посетителей в свернутом теле, обнажение которого будет восприниматься посетителями как рана, в то время как дикарь всегда присутствует для окружающих только в своем первичном теле, которое, независимо от того, красиво оно или нет, не может вызывать отвращения, так как является продолжением его лица и выражает его личность. Голое тело дикаря мы воспринимаем также естественно, как и лицо современного обывателя, при этом нас мало волнует степень красивости того, что мы видим, в то время как видеть наших обывателей обнаженными довольно серьезное испытание, которого большинство предпочло бы избежать.

Все тело ребенка также является продолжением его лица, так как он еще не вступил в пространство социума, но по мере своего взросления и социализации он вынужден вес больше и больше скрывать одеждой свое тело, которое все больше и больше сворачивается, превращаясь во внутренние органы.

* * *

В пространстве социума предусматриваются сферы, где допустимо обнажать свернутое тело, например, на приеме у врача или в общей бане. Это становится возможным благодаря медикализации взгляда. Врач, в отличие от обычного человека, может равнодушно, без отвращения смотреть на обнажение внутренних органов. Он достигает это путем их объективирования в виде отдельной вещи, такой же, как прочие неодушевленные вещи. В своем взгляде он редуцирует все эстетическое и символическое содержание тела.

Объективирование момента тела в виде отдельной вещи, такой же, как и прочие вещи, есть медикализация взгляда, благодаря которой любая телесная рана не вызывает более отвращения. Медикализация уподобляет любой момент тела всем прочим неодушевленным вещам, и именно благодаря ней люди в общей бане, даже раздеваясь, продолжают оставаться одетыми. Обнаженное тело представляется в виде иной по отношению к человеку вещи, которая начинает его скрывать, иначе говоря – "одевать". Поэтому люди в бане не могут чувствовать себя обнаженными, что доказывает, что тело человека для социума обнажить невозможно. Раздеванием его можно либо "медикализовать", либо "поранить", но от этого оно обнаженным не становится.

* * *

Если в социуме первичное тело сворачивается, то в эротическом общении это свернутое тело снова раскрывается, но уже иначе, нежели то, как открыто первичное тело. Первичное тело и эротичное (т.е. заново раскрытое) представляют для нашего сознания совершенно разные феномены. Если свернутое тело не может быть обнажено, а первичное – может быть, а может не быть обнажено, то эротичное тело обнажено всегда, даже когда скрыто одеждой. Эротичное тело не просто преодолевает свернутость состояния тела для социума, но и стремиться открыть его все как целое для Другого. И если какую-либо его часть покрывает одежда, то это только усиливает эротичность тех обнаженных частей тела, через которые начинает просвечивать и то, что этой одеждой скрыто.

Первичное тело является воплощением воли человека вовне, открывающим его внутреннюю жизнь. Эротичное тело не просто выражает внутреннее бытие человека, но воплощает его онтологическую связь с Другим. И поскольку он стремиться воплотить в себе эту связь наиболее полно, оно воплощает ее во всех своих частных моментах, не допуская свернутости или скрытости одеждой. Именно поэтому оно всегда обнажено независимо от того, одето или нет. Эротичность тела выражает онтологическую связь одного человека с другим и мотивирует стремление к телесному взаимообщению. В эротическом восприятии другого человека такое телесное взаимообщение всегда предвосхищается, и если другой не отвечает взаимностью и таким же эротичным видением, то это противоречие во взаимном восприятии друг друга порождает антиэрос или эротическое отвращение.

Таким образом, антиэрос есть воплощение в теле отрицания реальной онтологической связи одного с другим. Антиэрос уже сам по себе предполагает наличие эроса. Именно поэтому нельзя воспринимать антиэротично первичное тело – поскольку в нем еще нет эротичности, в нем открыто присутствие другого, но еще не явлено единство одного с другим. Социальное свернутое тело может быть антиэротичным только в тех случаях, когда его свертывание мотивировало не только вступление в социальное пространство, но и новый дополнительный фактор – претензия на эротичность и негативная реакция на нее. Поэтому обнажение свернутого тела всегда неприятно, но не всегда антиэротично, так как здесь не всегда наличествует претензия на эротичность.

Социальные нравственные нормы защищают человека от антиэротичности, устанавливая пределы эротичных претензий. Нарушение этих пределов порождает гомофобию в самом широком смысле как неприязнь ко всем, чьи эротичные или сексуальные претензии несанкционированны социальными нормами.

Эти же социальные нормы, с другой стороны, допускают определенное пространство в социуме, где дозволяются эротические претензии. В пределах этих норм человек стремиться утвердить свое эротичное тело вместо свернутого тела для социума. Для этих целей женщины используют косметику и специфическую "обнажающую" одежду, которая не столько скрывает, сколько подчеркивает их тело.

* * *

Мироописание человека собирается вокруг первичного феномена, который является телом этого человека. В соответствии с этим, вокруг первичного, свернутого и раскрытого тел будут собираться разные мироописания, как некие параллельные миры, в которых живет человек одновременно. Подобно тому, как расслаивается тело человека, также расслаивается и единый мир, в котором человек живет, на три разных мира, и не обращать на это внимание человеку позволяет лишь схожесть содержания и логики событий в каждом из миров.

Рождаясь, ребенок воспринимает лишь одно свое тело. Все окружающие вещи – пеленки, соски, погремушки – он начинает постигать как некое продолжение своего тела. Тело является центром, которое упорядочивает и определяет качественные характеристики всех переживаемых феноменов. Постепенно, телесные ощущения объективируются в виде отдельных вещей, которые продолжают существовать в телоцентричном пространстве. Любые вещи даны человеку не сами по себе, но лишь в отношении к его телу. Их качества – величина, тяжесть, мягкость – определены свойствами тела. Тело соединяет все разнообразно постигаемые феномены в единую систему – мироописание, которое человеком воспринимается как подлинно реальный мир, в котором он живет.

Тело определяет не только телесно-гилетические свойства, но и все прочие: ощущение приятности или неприятности, красивости или отвратительности, брезгливости и т.д. Телесная рана другого человека становится неприятной именно благодаря проекции ее восприятия на собственное тело. И лишь благодаря медицинскому взгляду, выносящему ее за пределы тела и помещающую в научно понимаемый "организм", становится возможным преодоление этого отвращения.

Изменение тела влечет за собой изменение мироописания. Ребенок видит мир принципиально иначе, нежели человек во взрослом теле. Последний видит мир иначе, чем старик, обладающий одряхлевшим телом. При этом меняются все свойства мира – пространственность, объемость, масса, характер феноменов (приятность, отвратительность, раздражительность). Но даже не это главное, ведь меняется сам принцип упорядочиваемости феноменов. Мир ребенка принципиально по-другому структурирован, нежели мир взрослого. То, что случается в мире ребенка, порой невозможно в мире взрослого, и наоборот.

Соответственно с этим, вокруг первичного тела, тела свернутого (тела для социума) и тела раскрытого (эротичного) собираются совершенно разные мироописания. Человек, обладающий этими телами, попеременно входит то в одно, то в другое мироописание.

* * *

Специфика сборки описания формирует не только мир отдельного человека, но и целостный культурный космос, в котором могут жить разные народы.

Античная культура не знала свернутого тела. Античный человек воспринимал тело другого как первичное (если речь не шла об эротичном восприятии). Поэтому он не мог видеть ничего противоестественного в наготе, в то время как нагое тело на ближнем Востоке всегда означало ущербность, слабость человека, подчеркивало его несовершенство. Античный же человек видел в наготе символ целостной сущности человека, превращая ее в основную тему искусства.

Кончено, античный человек понимал, что тело может быть некрасивым, но даже при этом в самой природе тела не могло быть ничего отталкивающего, отвратительного. Некрасивость, это лишь недостаточно выраженное совершенство. И поскольку тело – это первый факт, удостоверяющий присутствие и открывающий человека другим, античный человек не мог искать в мире какое-либо другое обоснование тела, нежели то, что оно является воплощением самого же человека, которое философски могло обосновываться как воплощение его души, разума, эйдоса или сущности.

Поэтому и пространственность не может существовать как то, что в качестве внешнего принципа предзадает положение тела. Наоборот, сама пространственность образована от форм воплощенных в космосе тел и не существует без них. Весь античный космос построен на доверии телесным ощущениям. Так, античный геоцентризм удостоверяется внутрителесным ощущением неоднородности пространства, имеющим верх и низ. Чтобы перейти к гелиоцентризму, необходимо было дискредитировать соматическое познание, то есть знание, схватываемое на уровне телесного ощущения.

Такая дискредитация произошла в Новое время, и связана она была со сворачиванием тела, подменой первичного тела "телом в социуме", то есть – со свернутым телом. Тело скрывалось одеждой не только для того, чтобы скрыть некрасивость или чтобы согреться, но и для того, чтобы скрыть то, что уже перестало быть телом и превратилось в его внутренние органы, обнажение которых стало столь же болезненным как и ранение в медицинском смысле.

Подмена первичного тела телом свернутым не могла не разрушить весь космос, сформировавшийся в античности и просуществовавший все Средневековье. Свернутое тело сворачивает вокруг себя также и пространство, то есть создает некую зону неприкосновенности вокруг себя, куда другой не допускается. У разных людей это окружающее их пространство может быть разным, но оно обязательно присутствует. Пространственная локализация человека мыслится не как определяющая пространство форма его тела, но как локализация этой непроницаемой вокруг него зоны. Причем если пространственность античная, не существуя сама по себе, являлась формой тела, то она служила выражением сущности этого тела, несла в себе глубокое символическое содержание, то пространственность окружающая свернутое тело бессодержательна сама по себе и абстрагирована от конкретного бытия тела.

Новоевропейский человек начинает жить в такой абсолютной, бессодержательной пространственности, которая, с одной стороны, задает положение тел, а с другой, абстрагирована от их них, безразлична и безотносительна по отношению к телесному бытию. Весь мир помещается в эту абсолютную мертвую пространственность. Ни о каком доверии внутрителесным ощущениям более не может идти речи. В результате этого исчезает "верх" и "низ", уже не яблоко падает на Ньютона, но они совместно притягиваются друг к другу по закону всемирного тяготения, а Земля начинает вращаться вокруг Солнца. Дальнейший путь развития европейской цивилизации был обусловлен подменой первичного тела телом свернутым.

* * *

Эротическое восприятие тела всегда носит интимно-личностный характер, и поэтому не может являться общекультурной предпосылкой, но при этом оно внутри каждой культуры определяет течение, выражающее особое мирочувствование, отличное от общепринятой позиции. Это мирочувствование нашло свое отражение в мистических традициях, присутствующих во всех культурах.

Эротическое тело, отрываясь принципиально иначе, чем первичное, создает и свою собственную пространственность, в котором начинает раскрываться и обнажаться. Сущность эротического тела целиком сводится к выражению внутреннего бытия человека вовне, поэтому телесная пространственность целиком подчиняется этой задачи, образуя внутри извне предзаданного пространства глубину, переходя на которую человек перестает замечать внешний неэротично данный мир. Если пространство первичного тела открывается как форма этого тела, пространство свернутого тела дано как нечто извне задающее положение тела, то пространство эротического тела берет свое начало в том, что являет собой тело, то есть во внутреннем жизненном бытии Другого. Истекая изнутри этого жизненного бытия эротическая пространственность заставляет и внешнюю форму тела воспринимать иначе, чем та дана эмпирически, очищая ее от всего случайного, неестественного, некрасивого и, оставляя лишь то, что служит непосредственным явлением внутреннего.

Иными словами, эротическое пространство соединяет в себе пространственность "мнимую" (то есть геометрически сводящуюся в нашем мире к нулю запредельную по отношению к нему пространственность) с пространственностью чувственно постигаемых вещей. Пространство эротического тела становится "обращенным", оно расширяется по мере приближения к телу, открывая в себе внутреннее бытие, символизируемое этим телом. Обычное пространство при этом теряет свою самостоятельность, и вместе с ним теряют свое значение все неэротичное содержание мира.

Если обычное пространство центрируется вокруг собственного тела, то эротическое пространство центрируется вокруг эротически постигаемого тела Другого и становится неоднородным, меняя свои свойства по мере приближения к нему. Эротическое пространство структурировано в виде ряда концентрических кругов вокруг эротического центра. Если обычное пространство предполагает, что каждый круг, вписанный внутрь предыдущего круга, меньше его, то в эротическом пространстве все наоборот. Удаленный от центра концентрический круг становится меньше, так как утрачивает всю свою содержательность. Чем ближе к эротическому центру, тем пространство начинает восприниматься более ярко, более насыщено. Оно как бы разворачивается по мере постижения эротического тела пока не достигнет той точки, когда перейдет во мнимое пространство, то есть пока человек не увидит весь окружающий мир глазами Другого. Сведение эротического пространства к центру оказывается наиболее полным его раскрытием. В центре эротического пространства обращенным образом оказывается пространственность всего остального мира.

Эротическое тело выстраивает такое мироописание, в котором становится осуществима цель всякой мистической традиции. Мистическая традиция направлена на преодоление пространственного ограничения восприятия и постижение внутреннего за внешним, причем при таком постижении, при котором это внутренне преодолевается. Однако именно это и осуществляется в эротическом пространстве. Таким образом, можно видеть, что в основе мистики лежат эротические интуиции.

* * *

Мир современного человека расслоился на разные описания. Это расслоение обусловлено расслоением его собственного восприятия тела. Его свернутое тело не может стать основой целостного восприятия (какой основой было первичное тело для античного человека), ибо оно, будучи выхолощенным и утратившим полноту своей содержательности, противоречит первичному восприятию человеком себя. Поэтому современный человек не может выстроить и целостный космос. Он живет в гипотетических космосах, которые допускает по обстоятельствам и начинает всеми силами в них верить, пока не изменятся обстоятельства.

Весь мир есть определенный компромисс, конвенция между субъектами, каждый из которых стремиться создать свою непроницаемую и ничего не выражающую пространственность. Абсолютное пространство, также как и абсолютная мораль для такого человека лишь средство этого компромисса. Любая научная теория, идеологическое убеждение или политическая позиция – лишь формы взаимного соглашения, благодаря которому достигается это взаимное равновесие. Однако сам человек, когда остается один, оказывается неудовлетворенным всем этим, он неудовлетворен ни идеологиями, ни политиками, ни существующими мировоззрениями, разрываясь между интуитивно постигаемым и конвенционально принимаемым. Этим определен основной путь современного человека – постоянная борьба с теми барьерами, которые он сам выстраивает для себя.

Томск, 2000.

[свернуть]

[fidel]

Один из вариантов  биографии КК всеми видимо читаная
Подлинная история светящегося яйца

Спойлер

Книги Кастанеды, написанные в форме скрупулезного изложения его магических приключений, уже кажутся гигантской автобиографией. Автобиографией тем более правдоподобной, что автор, с одной стороны, сам не устает поражаться невероятности излагаемого им в качестве личного опыта, с другой же – настаивает на принадлежности к ученому кругу антропологов, способных вести полевой дневник, даже наложив со страху в штаны.

И все-таки: кто он, что известно о нем, кроме сведений, которые Кастанеда и его окружение находили нужным сообщать публике? И какова степень правдивости предоставлявшейся ими информации? Эти вопросы отнюдь не праздны. Некрологи, опубликованные мировой прессой в 1998 году в связи со смертью автора «Учения дона Хуана», «Путешествия в Икстлан», «Сказок о силе» и других бестселлеров о тайном учении мексиканских индейцев, точностью не отличаются. Фотография – фальшивая, год и место рождения перевраны, подлинное имя указано неточно. Машина стирания личной истории, запущенная Кастанедой, продолжала исправно работать после его смерти.

О нем имеются воспоминания. Разборов его творчества – восторженных и ядовитых – тоже хватает. Но лишь теперь, с появлением книги француза Кристофа Бурсейе, можно говорить о наличии настоящей биографии Карлоса Кастанеды. Определение «настоящая» в данном случае требует некоторого уточнения. Главная трудность, с которой столкнулся исследователь, заключалась в отсутствии каких бы то ни было иных источников относительно магической стороны жизни героя, кроме его собственных сочинений. Тем не менее имеется достаточно свидетельств, позволяющих восстановить общую канву его «внемагического» существования, и эти свидетельства часто расходятся с тем, что предпочитал рассказывать о себе Кастанеда. «Истина лжи» делится на шесть больших глав, каждая из которых соответствует одному из периодов его жизни. В своем пересказе я сохраняю авторские названия глав.



1926–1951. Роман происхождения

Бразилец, родившийся 25 декабря 1935 года в Сан-Паоло? Итальянец, перебравшийся юношей в Латинскую Америку? В действительности Карлос Цезарь Сальвадор Арана Кастанеда – перуанец, появившийся на свет в Кайамарке католическим Рождеством 1926 года. Город с трехтысячелетней историей, Кайамарка известен своими курандерос – магами-целителями. Что касается 25 декабря – кто из претендентов на роль наставника человечества откажется от такой символической детали?
Кастанеда любил рассказывать, что его отец был именитым профессором литературы, а мать умерла молодой. В «Отдельной реальности» он с удовольствием развивает драматический потенциал этой трогательной выдумки. Здесь есть история о том, как начиная с шести лет полусирота Карлос был вынужден скитаться по дядьям и теткам, борясь за их внимание во враждебном окружении двадцати двух кузенов. Разве что реальность выглядела несколько иной. Отец Кастанеды, Цезарь Арана Бурунгарай, закончив факультет свободных искусств университета Сан-Маркоса, предпочел тихой, отлаженной жизни преподавателя холостяцкое житье в Лиме среди местной богемы и тореадоров. Женившись, он открыл в Кайамарке ювелирную лавку, продолжая интересоваться литературой, искусством и философией. Что же до матушки Карлитоса, Сюзаны Кастанеда Новоа, Господь Бог оказался в ее случае менее изобретательным, но куда более милосердным, чем родной сын: на самом деле она скончалась, когда последнему было уже двадцать два года. Итальянская тема в псевдобиографии Кастанеды возникла в связи с происхождением его деда по материнской линии. Вполне благополучный фермер, дед имел репутацию оригинала и особенно гордился своим проектом новой системы туалетов. Была ли она внедрена в быт, история умалчивает.

В 1948 году семья Арана перебралась в Лиму. Окончив школу, Карлос поступил в местную академию изящных искусств. Подававший надежды скульптор, он был увлечен искусством доколумбовой Америки. Через год умерла его мать. Сын был настолько потрясен ее смертью, что, запершись в комнате, отказался присутствовать на похоронах. Покинув семейное гнездо, юноша делил квартиру с двумя однокашниками. Их воспоминания о товарище исполнены добродушного юмора: Карлос зарабатывал на жизнь игрой (карты, скачки, кости), любил напустить тумана вокруг себя (комплекс провинциала?), был весьма чувствителен к слабому полу, который охотно отвечал ему взаимностью. Не красавчик, он обладал даром шармёра: бархатные глаза, загадочная улыбка с посверкивающим золотым зубом. И еще: после смерти матери юноша мечтал уехать в США.

Последней лимской пассией юного донжуана стала Долорес дель Розарио, перуанка китайского происхождения. Пообещав доверчивой студентке жениться на ней, он бросил ее, узнав, что она беременна. Судя по всему, именно это событие явилось решающим толчком к его отбытию в Штаты. В сентябре 1951 года двадцатичетырехлетний Карлос Арана после двухдневного морского вояжа прибыл в Сан-Франциско, чтобы уже никогда не вернуться на родину. Бедняжка Долорес, родив внебрачное дитя, девочку Марию, во избежание еще большего позора – католическая страна, начало 1950-х! – отдала ее на воспитание в монастырь. Для сбежавшего папаши это послужило еще одним красивым автобиографическим сюжетом: впоследствии он будет говорить, что главной причиной его отъезда были любовные преследования некой китаянки-опиоманки.



1951–1959. Завоевание Соединенных Штатов

Согласно позднейшим рассказам «магического воина» первые месяцы его американской жизни прошли в Нью-Йорке, после чего он служил в элитном спецназе, участвовал в рискованных операциях и даже был ранен штыком в живот. Никаких фактических свидетельств, подтверждающих эту героическую версию, нет. Въедливый биограф уточняет, что в США Кастанеда попал именно через Сан-Франциско, а с 1952 года жил в Лос-Анджелесе, где представлялся не как «Арана», но «Аранха». Мнимый бразилец итальянского происхождения – именно тогда возникает эта версия – аттестовал себя в качестве племянника Освальдо Аранха, популярнейшего бразильского политика того времени. В Лос-Анджелесе он поступил на факультет журналистики и курсы писательского мастерства одного из местных колледжей (Los Angeles Community College, LACC) – на этот раз под именем Карлоса Кастанеды, перуанского гражданина, родившегося 25 декабря 1931 года. Для большинства новых знакомых он оставался Карлосом Аранхой. В 1955 году Кастанеда-Арана-Аранха познакомился с Маргаритой Руниан. Маргарита была старше его на пять лет, что не помешало им по уши влюбиться друг в друга.
Эпоха хиппи еще не настала, однако уже тогда в Калифорнии царила атмосфера увлечения всякого рода пророками и мессиями. Маргарита проповедовала идеи Невила Годдарда, одного из местных гуру. Следуя примеру возлюбленного, она поступила в LACC, где изучала русский язык и историю религий. Русская тема в жизни пары на этом не исчерпывается: Карлос, в свою очередь, высоко ценил Достоевского, обожал советское кино и восхищался Никитой Хрущевым. Но главным увлечением Кастанеды было творчество Олдоса Хаксли. Именно Хаксли заразил его интересом к пейотным культам, а «Врата восприятия» стали настольной книгой тех лет. В 1956 году в «Колледжиан», журнале LACC, вышла первая публикация, подписанная именем «Карлос Кастанеда». Биограф сообщает об этом сочинении со слов бывшего преподавателя Кастанеды на писательских курсах. Судя по всему, это было поэтическое произведение, из которого тому особенно запомнилась строка о «странном шамане ночи». Публикация удостоилась премии. Кастанеду все более влекла литература, что нашло выражение и в новой семейной легенде: к истории про дядюшку, национального бразильского героя, прибавилась байка о непрямом родстве с Фернандо Пессоа.

На какие средства он существовал в эту эпоху? Вполне вероятно, на деньги, посылаемые семьей из Перу. Некоторое время Кастанеда подрабатывал художником в компании по производству детских игрушек. В июне 1959-го он получил диплом своего колледжа. Тем не менее годы учения продолжались.



1960–1968. В направлении пустыни


Роман с Руниан был бурным, с взаимными изменами и примирениями. Застав Маргариту с очередным любовником, элегантным арабским бизнесменом, Карлос потребовал объяснений. Ничего не знавший об отношениях пары, тот заявил, что собирается жениться на Маргарите. В ответ Кастанеда сам предложил ей руку и сердце. В январе 1960 года они расписались где-то в Мексике и – развелись в сентябре того же года. Близкие отношения на этом не закончились. 12 августа 1961 года Маргарита родила мальчика, Карлтона Иеремию, отцом которого значился Карлос Аранха Кастанеда. Дитя, без сомнения, явилось прототипом мальчугана, о котором с нежностью вспоминает автор донхуановского цикла, – как о едва ли не единственном существе, связывавшем его с обыкновенным миром. Отцовство носило формальный характер. Решившийся к тому времени на стерилизацию, Карлос был более не способен иметь детей; биологическим отцом ребенка стал один из их общих знакомых с Руниан.
В сентябре 1959-го Кастанеда поступил на факультет антропологии Лос-Анджелесского университета. В качестве специализации он выбрал этноботанику; этим академическим термином определялся интерес великовозрастного студента к наркотическим веществам, используемым индейцами в ходе магических церемоний. Незадолго до того Маргарита познакомила его с книжкой Андрийа Пухарича «Священный гриб». Откровенно бредовое сочинение, оно тем не менее вызвало бурный восторг у «продвинутых» друзей Руниан, не оставив равнодушным и ее возлюбленного.

Справедливости ради следует сказать, что Кастанеда вдохновлялся не только Пухаричем. Он прилежно штудировал и академическую литературу, в том числе исследования своего научного руководителя Клемента Мейгана. По словам Кастанеды, решающее событие его жизни произошло в июне 1961 года. Он познакомился с Доном Хуаном Матусом, пожилым индейцем из племени яки. Дон Хуан посвятил студента-антрополога в тайны культов, связанных с употреблением пейотля, датуры и галлюциногенного гриба psilocybe mexicana. Чаще всего их встречи проходили в пустыне Сонора на юге США. Мейган с энтузиазмом читал отчеты подопечного, испытывая полное доверие к материалам, поставляемым им. Сам Кастанеда делал все возможное для поддержания в университетских кругах имиджа серьезного исследователя – ведя при этом иную, тайную жизнь, полную странных авантюр. В «Кислотных воспоминаниях» Тимоти Лири насмешливо описывает визит Кастанеды в мексиканскую гостиницу «Каталина», где знаменитый пропагандист ЛСД и его адепты обосновались в 1963 году, после того как он был изгнан из Гарварда. (Название гостиницы станет у Кастанеды именем злой магини.) Перепутав Лири с его ближайшим соратником Ричардом Альпертом, незнакомец вначале представился перуанским журналистом Арана, желающим взять у Альперта интервью. Не сумев расположить к себе таким образом собеседника, он открыл тому душераздирающую «тайну»: оказывается, они с Альпертом были братьями-близнецами. Потерпев фиаско, Кастанеда обратился к местной знахарке, попросив ее помочь в магической битве со злым волшебником по имени Тимоти Лири. Та, будучи знакомой с гарвардским экс-профессором, отказалась. На следующее утро Кастанеда вновь появился в «Каталине» – уже со спутницей, якобы знаменитой курандера. Он нашел Лири, зачем-то вручил ему два церковных подсвечника и кожаный мешочек и – предложил заключить пакт: Лири принимает его в качестве ученика, а Кастанеда делится с ним информацией относительно «пути воина». Уставший от всякого рода безумцев, постоянно осаждавших его, Лири выпроводил назойливого визитера ни с чем.

Кроме Мейгана из профессоров большой интерес у Кастанеды вызывал Гарольд Гарфинкель, читавший курс по феноменологии. Ученик Гуссерля, Гарфинкель развивал идею общественного консенсуса, вследствие которого даже самое невероятное событие может быть признано истинным. Похожий тезис будет последовательно развиваться в кастанедовских книгах: обыкновенный человек воспринимает реальность не непосредственно, но через навязанные ему культурной традицией образы. В своих воспоминаниях М. Руниан сообщает о том, что Карлос зачитывался Гуссерлем и даже получил в подарок от Гарфинкеля некий объект из слоновой кости, принадлежавший немецкому мэтру. Как Кастанеда рассказывал Руниан, он передарил вещь Дону Хуану – дабы закрепить союз философии и магии. Таинственный старец долго изучал ее и в конце концов поместил в коробку с «предметами силы».

Несмотря на поддержку Мейгана и Гарфинкеля, работа над исследованием, посвященным магической доктрине индейцев яки, замедлилась. Необходимость зарабатывать на жизнь, теперь уже не только свою, но и сына, заставила Кастанеду покинуть в 1964 году университет; он работал кассиром в магазине женской одежды, таксистом. В 1966-м Руниан решила переехать в Вашингтон, стремясь таким образом положить конец их связи, вконец измотавшей обоих. Кастанеда остался один; несмотря на боль расставания с малышом и его матерью, разлука позволила ему вернуться к учебе, закончить первую книгу и заняться ее публикацией. В сентябре 1967-го он подписал контракт с издательством своего университета. «Учение Дона Хуана: путь знания индейцев племени яки» вышло в июне 1968-го. Отказавшись от двух вариантов модной психоделической обложки, Кастанеда настоял на том, чтобы книга имела вид научного труда. Выход книги был отмечен им покупкой строгого серого костюма.



1968–1972. Пророк в сером костюме 

Вполне отвечавшее психоделическим исканиям тех лет, «Учение Дона Хуана» ждал немедленный успех. Кастанеда активно участвовал в раскрутке книги, встречаясь с читателями и давая интервью. Его официальный имидж, однако, заметно контрастировал с содержанием «Учения»: низкорослый господин в аккуратном костюме, исследователь-антрополог, всем своим поведением подчеркивавший дистанцию между собой и аудиторией, которая собиралась на его выступления. Состоявшая в основном из хиппующей молодежи публика недоумевала, когда он отказывался от косяка, пущенного по кругу под звуки репетировавшего рядом «Грейтфул Дэд», или требовал вывести из зала собак, приведенных с собой волосатыми «детьми цветов».
Успех книги спровоцировал нешуточную академическую полемику. Научная среда разделилась на два противоположных лагеря. Сторонники Кастанеды воспринимали ее как новое слово в антропологии, сочетавшее в себе научную трезвость и высокую поэзию. Противники настаивали на том, что автор – в лучшем случае талантливый литератор. «Уважаемый господин Кастанеда, – обращался к нему авторитетнейший антрополог Роберт Гордон Уоссон, – меня попросили сделать критический разбор «Учения Дона Хуана» для «Экономик Ботэни». Я прочитал его и был впечатлен качеством письма, а также галлюциногенными эффектами, пережитыми Вами». И все же: «Прав ли я в своем заключении: Вы никогда не пробовали [галлюциногенных] грибов и даже никогда не видели их?» Далее следовал жесткий разбор книги, заставлявший всерьез усомниться в ее правдивости. Уоссон, в частности, указывал на то, что эти грибы просто-напросто не растут в пустыне Сонора, а способ их потребления, описанный Кастанедой, отдает явной фантазией. Наконец, он ставил по сомнение существование Дона Хуана.

Несмотря на упреки в научной недобросовестности, авторитет Кастанеды рос, как стремительно росли тиражи его книг. Вторая книга, «Отдельная реальность. Дальнейшие беседы с Доном Хуаном» (1971), вышла в «Саймоне и Шустере», одном из крупнейших американских издательств. Тогда же ее автор получил приглашение вести семинар в университете Ирвина, городке, расположенном на юге Калифорнии. Семинар назывался «Феноменология шаманизма», длился год и стал единственным случаем, когда Кастанеда согласился выступить в роли университетского преподавателя. В ходе семинара он занимался главным образом пересказом собственных магических приключений. Однажды он организовал поход в «место силы» в районе каньона Малибу. Студентам было сообщено, что это место увидел во сне Дон Хуан. Там Кастанеда исполнил серию таинственных телодвижений, намечавших «линии мира». Остальные как могли подражали сей хореографической фантазии, напоминавшей одновременно барочный танец и упражнения в восточном боевом искусстве. Наиболее преданные члены семинара, главным образом женщины, вошли в группу учеников, составивших впоследствии интимное окружение «нагваля Карлоса».

К разряду других трюков, которыми Кастанеда любил огорошить знакомых, относились уверения в том, что он мог одновременно пребывать в двух местах. Один из журналистов вспоминал, как, столкнувшись с Кастанедой в нью-йоркском кафе, попытался завязать с ним беседу, на что получил многозначительный ответ: «У меня мало времени, так как я вообще-то нахожусь сейчас в Мексике». И это не единственное свидетельство подобного рода.



1973–1991. Пора затемнения

В 1973 году Кастанеда наконец защитил диссертацию, которая легла в основу его третьей книги «Путешествие в Икстлан». Университетские страсти вокруг его писаний не переставали бушевать. Поддержка Мейгана, Гарфинкеля и еще нескольких солидных специалистов позволила ему обзавестись ученым званием. В том же году он купил дом, расположенный неподалеку от Лос-Анджелесского университета (1672, Pandorra Avenue). Особняк в испанском стиле станет его постоянной резиденцией, вокруг которой будут селиться кастанедовские приближенные.
С этого времени его имидж заметно поменялся. Антрополог в сером костюме превратился в скрывающегося от людей руководителя эзотерической группы, нагваля, вставшего во главе линии магов после того, как в 1973 году Дон Хуан покинул этот мир. Широкая публика с готовностью приняла новые правила игры. Журналисты сравнивали Кастанеду с великими невидимками американской литературы – Сэлинджером и Пинчоном. Слухи делали из него жертву автомобильной катастрофы, отшельника, живущего в Бразилии, пациента психбольницы при Лос-Анджелесском университете, участника сверхсекретной правительственной программы по контролю над снами... В 1984 году Федерико Фелинни задумал экранизацию «Учения Дона Хуана», предложив Алехандро Ходоровскому участвовать в написании сценария. Великий итальянец упорно искал выхода на Кастанеду и даже в приступе отчаяния отправился в Лос-Анджелес, надеясь на личную встречу. Поездка оказалась тщетной.

Все это время Кастанеда предпочитал общаться с внешним миром через учениц, знакомым читателям в основном под вымышленными именами. Согласно завещанию, составленному в 1985 году, его состояние должно было быть разделено между Мери Джоан Баркер, Марианной Симко (Тайша Абеляр), Региной Таль (Флоринда Доннер) и Патрицией Ли Партин (Нури Александр). 24 августа 1985 года он неожиданно устроил встречу с читателями в «Фениксе», известном книжном магазине Санта-Моники. Кастанеда признавался, что с его стороны это был жест отчаяния. Эпоха психоделической революции закончилась, породив вполне респектабельный «нью эйдж». Его книги по-прежнему хорошо распродавались, однако шумные дебаты вокруг них сменились молчанием критики, и былого электрического контакта с читателем уже не существовало.





1992–1998. Апокалипсис cum figuris

Затянувшаяся игра в невидимку кончилась в 1992 году. Выход Кастанеды из тени был организован с большой помпой, сопровождаясь длинными интервью и выступлениями, на которых, впрочем, строжайше запрещалось фотографировать и делать магнитофонные записи. Главное внимание он уделял новому проекту, получившему название «Тенсегрите». Термин был заимствован из архитектурного словаря, обозначая свойство строительной конструкции, каждый элемент которой максимально функционален и экономичен. На деле кастанедовское «Тенсегрите» представляло из себя набор причудливых движений, или «магических пассов». Проект, вполне отвечавший тогдашнему всеобщему увлечению аэробикой и китайской гимнастикой, был на ура воспринят в нью-эйджевской среде. Желающие просветлиться могли сделать это, записавшись на дорогостоящие курсы или/и приобретя видеокассеты с упражнениями. Периодически устраивавшиеся семинары собирали многочисленную аудиторию, напоминая по степени экзальтации рок-фестивали старых добрых времен. Вдоволь наплясавшись под руководством кастанедовских учениц, публика выслушивала многочасовые рассуждения главного «тенсегриста».
Отношения Кастанеды и его ближайшего окружения, в котором мужчины были скорее исключением, носили гаремно-сектантский характер. Проповедуя половое воздержание, стареющий гуру обладал неуемным сексуальным аппетитом, удовлетворяя его с помощью исходивших взаимной ревностью учениц. Постоянно сменяя гнев на милость, а милость на гнев, приближая одних и отдаляя других, он практиковал то, что называлось в их кругу «грубой любовью». Апофеозом «грубой любви» стал «Театр Бесконечности», устраивавшийся в ходе воскресных собраний для приближенных. Участницы встреч под руководством Нури Александр пародировали друг друга перед восседавшим в центре зала Кастанедой. Избавлению от «эго» должен был способствовать и полный разрыв связей с близкими.

Воспоминания Эми Уоллэс довольно ярко рисуют повадки «нагваля Карлоса» в последние годы его жизни. Дочь успешного писателя, Уоллэс познакомилась с Кастанедой в 1973 году в Лос-Анджелесе. Семнадцатилетняя красавица-хиппи, интересовавшаяся потусторонними материями, сразу произвела впечатление на гостя семьи. С тех пор он не терял ее из виду, периодически звоня и присылая ей свои книги. Их настоящее сближение произошло намного позднее, в 1991 году, оказавшимся тяжелым для Эми. Она только что потеряла отца и развелась. Вдобавок в ее доме поселились летучие мыши, что только утяжеляло депрессию. В один из таких дней раздался звонок Кастанеды. Карлос с горячим сочувствием отнесся к ее бедам. Узнав о летучих мышах, он потребовал, чтобы она усилием воли изгнала их, и заявил, что чувствует в ее доме дух умершего родителя. Прибывшие через несколько дней с «инспекцией» Флоринда Доннер и Кароль Тиггс заставили Уоллэс уничтожить ценные автографы известных литераторов из семейного архива – в качестве первого важного шага на пути отказа от прежней жизни. Следующим шагом стал разрыв отношений с ближайшей подругой.

Совершенно потерянная женщина, продолжавшая питать интерес к оккультизму, быстро подпала под влияние Кастанеды, готового заменить ей отца и уверявшего ее в том, что она обладает даром колдуньи. Символическим отцовством дело, однако, не кончилось. Флоринда начала готовить ее к встрече на «высшем магическом уровне». Эми получила в качестве подарка средство против пота и букет розмарина. Карлос не любил телесных запахов; что касается розмарина, то отваром из него полагалось мыть гениталии, дабы уничтожить «энергетических червей». Уоллэс стала любовницей Кастанеды во второсортном лос-анджелесском мотеле. Войдя в узкий круг приближенных, она вдоволь испытала на себе особенности «грубой любви». Обласканная сегодня, она могла подвергнуться оскорблениям завтра; примчавшись по звонку на свидание в очередную малоприметную гостиницу, торопливо отдаться наставнику и – расстаться с ним на неопределенный срок. После полового акта ей строжайше запрещалось подмываться: сперма нагваля должна была направляться усилием мысли в мозг, чтобы преобразить его. Их свидания происходили не только на стороне. Однажды они встретились у нее; Кастанеда выразил желание, чтобы они переспали в детской комнате Эми. В другой раз она была приглашена к нему и увидела в спальне годемише. Хозяин объяснил смущенной даме, что вешает на него очки.

В 1997 году у Кастанеды обнаружили рак, который стремительно прогрессировал по всему организму. Кроме того, он страдал диабетом, ему отказывали ноги. В последние месяцы жизни он почти не вставал с постели, смотря по видео старые фильмы о войне. Ежеутренние совещания у его одра превращались в садистский кошмар. Кастанеда выслушивал краткий пересказ газетных новостей, а затем, выбрав среди присутствующих очередную жертву, буквально смешивал ее с грязью. Идея «окончательного путешествия», подобного тому, которое совершил Дон Хуан, витала в воздухе: члены группы предыдущего нагваля спрыгнули вместе с ним со скалы в мексиканской пустыне, чтобы раствориться в бесконечности и стать чистым осознанием. В переводе на нормальный человеческий язык это означало коллективное самоубийство. Согласно первому варианту группа «нагваля Карлоса» должна была арендовать корабль и затопить его вместе с собой в нейтральных водах. Книги по навигации были заказаны через Интернет; Тайша Абеляр, Нури Александр и Фабрицио Магальди отправились во Флориду, чтобы присмотреть судно. Согласно второму варианту «путешественники» убивали себя с помощью огнестрельного оружия, которое также спешно закупалось.

27 апреля 1998 года в три часа утра лечащий врач Кастанеды констатировал его смерть. Тайная кремация состоялась на Спэлдингском кладбище Калвер-сити неподалеку от Лос-Анжелеса. Прах был передан ближайшему окружению. В тот же день телефоны Флоринды Доннер, Тайши Абеляр, Талии Бей и Кили Ландал были отключены навсегда. Официально о смерти было заявлено лишь 19 июня.

В феврале 2003-го в калифорнийской Долине Смерти, в местечке, где Микеланджело Антониони снимал «Забриски Пойнт», были найдены останки четырех тел. Местный шериф припомнил, что неподалеку оттуда в мае 1998 года стоял пустой брошенный автомобиль. Трупы был настолько объедены диким зверьем, что не поддавались идентификации. На месте полицейские обнаружили необычный предмет: французскую пятифранковую монету с вмонтированным в нее лезвием. Вещица была слишком уникальной, чтобы те, кто знали истину, могли ошибиться. Принадлежавшая Патриции Ли Партин (Нури Александр), монета скорее всего была передана ею одной из тех, что отправились в «окончательное путешествие».

[свернуть]

[fidel]

Códices mesoamericanos

[fidel]

Может постил но не могу найти
Юлиан Тувим
Интервью

Спойлер

¶ИНТЕРВЬЮ§
На визитной карточке, которую протянула мне горничная, стояло: "Богдан Рышард Лупко, литератор". Затем вошел сам литератор Богдан Рышард Лупко, объявил, что он - Богдан Рышард Лупко, литератор, и сел.
Богдан Рышард Лупко оглядел стены, письменный стол, полки и, наконец, голосом дрожащим и радостно возбужденным сказал:
- Вот, значит, храм раздумий, в коем созидает маэстро.
Положительное впечатление, произведенное на меня Богданом Рышардом Лупко возникло как-то сразу. "Маэстрящих" я вообще-то ненавижу. Но, поглядев в его голубые сияющие глаза, полные восторга и поклонения по отношению ко мне (в глазах этих было целое посвящение - длинное, сердечное, преувеличенное, завершенное глубоким уважением и преданностью), поглядев на беспомощные руки Лупко, руки, которые могли быть в данный момент самыми счастливыми, держи они букет роз (предназначенный, разумеется, мне), - я почувствовал теплую симпатию к Богдану Рышарду и с неподдельным дружелюбием ответил:
- Вот, значит.
Лицо Лупко раскраснелось так, словно бы ответ мой был сенсацией, сюрпризом, чем-то менее всего на свете ожидаемым.
Влажным восхищенным взглядом начал он полировать мебель. Он превратился в весеннее солнце, от которого некрашеные полки, стол, стулья (и я сам) засияли, словно наполитуренные.
Мы помолчали несколько мгновений, оба счастливые и смущенно улыбающиеся.
- Я пришел, маэстро, просить у вас интервью. Я редактирую литературный ежеквартальник слушателей Высшей Шелководческой Академии (ВША, - прибавил он с лукавой улыбкой). Журнал наш называется "Зови нас, рань!" и...
Название журнала столь озадачило меня с фонетической стороны, что я прервал Лупко и попросил написать последнее на бумаге. Несколько успокоенный увиденным, я поинтересовался программой журнала, его содержанием, целями и тому подобным, то есть абсолютно не имеющими для меня значения вещами.
Литератор Богдан Рышард откашлялся, малость придвинул стул и с вообушевлением начал излагать:
- Нашей целью, маэстро, являются красота и дух. Мы верим в лучезарное будущее, в победу добра и солнца. Наши идеалы: правда, вера, искусство и сила. Долой слабость! Долой маразм! Мы стремимся к новой заре! Человечество должно возродиться, омытое в кринице истины и духа! Серая повседневность должна исчезнуть с лица земли - мы заменим ее царством духа и красоты.
На благородном лице розового от природы Лупко проступили пылающие помидорные пятна; левой рукой он темпераментно маневрировал между сердцем и потолком.
Программа ежеквартальника мне очень понравилась. Царство красоты и духа было ведь и моей тайной мечтой. Поэтому я спросил, каким образом ВША реализует свои намерения.
Оказалось, что очень просто.

Каждый квартал будет выходить по номеру "Зови нас, рань!", в каковом будет прививаться человечеству вера в красоту, в дух и в лучезарное будущее. С помощью идеалов, истины, искусства и могущества будут изгнаны из мира слабость и маразм, после чего все начнут стремиться к заре - и народы автоматически возродятся в кринице истины и духа. Тут-то и исчезнет серая повседневность, а затем уже настанет царство духа и красоты.
Не скрою - я загорелся этими идеями. Ведь все было ясно и без долгих слов... подумать только, человек веками мучается, трудится, ищет новых дорог, проглатывает сотни книг, но все более погрязает в сомнениях и внутреннем разладе. А между тем вот этакий Богдан Рышард с молниеносной быстротой овладел совокупностью проблем и загадок, наметил себе чудесную цель, изыскал простые средства для ее достижения и - в орлином полете - мчит к победе.
- Чем же я могу быть вам полезен? - спросил я.
- Мы просим, маэстро, интервью! Мы ждем, чтобы со страниц нашего ежеквартальнка прозвучали сильные мужские слова...
- Пожалуйста, задавайте вопросы.
Лупко вытащил из кармана блокнот и карандаш.
- Что маэстро думает о красоте?
Я не колеблясь ответил:
- Верю в лучезарное будущее красоты.
- Великолепно! Великолепно! - шептал Лупко, записывая небывалый мой ответ.
- А о духе что вы думаете, маэстро?
- Дух - это сила. Истина духа и веры должна светить человечеству, а дорога к ней ведет через золотые врата искусства.
Лупко от восторга потерял рассудок.
- Верно! Верно! - говорил он горячим, заклинательским шепотом, записывая мои слова. - А каковы, маэстро, должны быть идеалы человечества?
- Идеалами человечества должны быть сила и вера в лучезарную зарю рассвета! Народам следует возродиться в кринице истины и духа, а лозунгом их должна стать вера в то, что маразм и слабость исчезнут с лица земли, омытые рассветными лучами царства духа.
Лупко плакал. Из пылких, горящих глаз его слезы стекали на помидорные пятна, а последующие капали на блокнот, испещренный нервическими буквами.
- Ну не чудотворно ли, ну не чудесно ли, - воскликнул он, - что вы, маэстро, понимаете все и чувствуете, как мы! Ведь мы же не сговаривались! Ведь из ваших уст, маэстро, я услышал подтверждение наших идеалов! Да! Мы тоже веруем в лучезарную победу духа! Наши идеалы идентичны: сила, искусство и истина! Мы устремляемся вместе с вами к новой заре!
- Вместе, юные друзья! - крикнул я. - Да здравствует дух!
- Да здравствует!!! - завыл Лупко уже в трансе, уже в экстазе, уже мой навеки.
- А теперь - водяры бы, девок бы, надраться бы, трах-тарарах бы! - рычал я, как безумный, самозабвенно вознеся десницу к потолку.
- Да! Да! - кричал Лупко в идеалистическом промрачении. - Вместе! Водки! Девок! Трах-тарарах! Надраться! К новой заре! К новым рассветам!

Возвращались мы с Бодей в лучезарном сиянии новой зари. Было семь утра. Бодя плелся потрепанный и помятый.
Наконец он пробормотал:
- Слышь, Юлька!.. А может, на вокзале продадут?
Как известно, железнодорожные буфеты открыты круглосуточно и без перерыва, а с недавних пор стали продавать там и спиртные напитки.
1931 г.

[свернуть]

[fidel]

Пьеса
Н.Эрдман. Самоубийца

ДЕЙСТВИЯ 1-3

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ



     Комната в квартире Семена Семеновича. Ночь.


     Явление первое

     На двуспальной кровати спят супруги Подсекальниковы  -- Семен Семенович
и Мария Лукьяновна.

     Семен Семенович. Маша, а Маша! Маша, ты спишь, Маша?
     Мария Лукьяновна (кричит). А-а-а-а-а...
     Семен Семенович. Что ты, что ты -- это я.
     Мария Лукьяновна. Что ты, Семен?
     Семен Семенович. Маша,  я  хотел у  тебя  спросить... Маша...  Маша, ты
опять спишь? Маша!
     Мария Лукьяновна (кричит). А-а-а-а-а...
     Семен Семенович. Что ты, что ты -- это я.
     Мария Лукьяновна. Это ты, Семен?
     Семен Семенович. Ну да, я.
     Мария Лукьяновна. Что ты, Семен?
     Семен Семенович. Маша, я хотел у тебя спросить...
     Мария Лукьяновна. Ну... Ну, чего ж ты, Семен... Сеня...
     Семен Семенович. Маша, я  хотел  у тебя спросить... что, у нас от обеда
ливерной колбасы не осталось?
     Мария Лукьяновна. Чего?
     Семен  Семенович.  Я говорю:  что, у нас  от обеда ливерной  колбасы не
осталось?
     Мария Лукьяновна. Ну знаешь, Семен, я всего от  тебя ожидала, но  чтобы
ты ночью с измученной женщиной о ливерной колбасе разговаривал -- этого я от
тебя ожидать не могла. Это  такая нечуткость, такая нечуткость.  Целые дни я
как лошадь какая-нибудь или  муравей работаю,  так вместо  того, чтобы ночью
мне дать хоть  минуту спокойствия, ты мне даже в кровати такую нервную жизнь
устраиваешь! Знаешь, Семен, ты во  мне  этой ливерной колбасой столько убил,
столько  убил... Неужели ты, Сеня, не понимаешь: если ты сам не спишь, то ты
дай хоть другому выспаться... Сеня, я тебе говорю или нет? Семен, ты заснул,
что ли? Сеня!
     Семен Семенович. А-а-а-а-а...
     Мария Лукьяновна. Что ты, что ты -- это я.
     Семен Семенович. Это ты, Маша?
     Мария Лукьяновна. Ну да, я.
     Семен Семенович. Что тебе, Маша?
     Мария Лукьяновна. Я говорю, что если ты  сам не  спишь,  то ты дай хоть
другому выспаться.
     Семен Семенович. Погоди, Маша.
     Мария  Лукьяновна. Нет уж,  ты погоди. Почему  же ты в нужный момент не
накушался?  Кажется, мы  тебе с  мамочкой все  специально, что  ты обожаешь,
готовим; кажется, мы тебе с мамочкой больше, чем всем, накладываем.
     Семен  Семенович. А зачем же вы с вашей  мамочкой мне больше, чем всем,
накладываете?  Это  вы  незадаром  накладываете,  это вы  с  психологией мне
накладываете,  это вы подчеркнуть  перед всеми желаете, что вот,  мол, Семен
Семенович нигде  у нас не работает,  а мы ему больше, чем всем, накладываем.
Это  я  понял,   зачем  вы  накладываете,  это  вы  в   унизительном  смысле
накладываете, это вы...
     Мария Лукьяновна. Погоди, Сеня.
     Семен Семенович.  Нет уж, ты погоди.  А когда я с  тобой на супружеском
ложе голодаю всю ночь  безо всяких свидетелей,  тет-а-тет под одним одеялом,
ты на мне колбасу начинаешь выгадывать.
     Мария Лукьяновна. Да разве я, Сеня, выгадываю?  Голубчик ты мой, кушай,
пожалуйста. Сейчас я тебе принесу. (Слезает с кровати. Зажигает свечку, идет
к двери.) Господи, что  же это такое  делается? А? Это же очень печально так
жить. (Уходит в другую комнату.)


     Явление второе

     Темно. Семен Семенович молча лежит на двуспальной кровати.


     Явление третье

     В  комнату возвращается Мария  Лукьяновна. В одной руке  у нее свеча, в
другой -- тарелка.
     На тарелке лежат колбаса и хлеб.

     Мария  Лукьяновна. Тебе,  Сенечка, как колбасу намазывать: на белый или
на черный?
     Семен Семенович. Цвет для меня никакого значения не имеет, потому что я
есть не буду.
     Мария Лукьяновна. Как -- не будешь?
     Семен  Семенович. Пусть я  лучше скончаюсь на почве ливерной колбасы, а
есть я ее все равно не буду.
     Мария Лукьяновна. Это еще почему?
     Семен Семенович. Потому что я знаю, как ты ее хочешь  намазывать. Ты ее
со  вступительным словом мне хочешь  намазывать. Ты сначала  всю душу мою на
такое дерьмо израсходуешь, а потом уже станешь намазывать.
     Мария Лукьяновна. Ну, знаешь, Семен...
     Семен Семенович. Знаю. Ложись.
     Мария Лукьяновна. Что?
     Семен Семенович. Ложись, я тебе говорю.
     Мария Лукьяновна. Вот намажу и лягу.
     Семен Семенович. Нет, не намажешь.
     Мария Лукьяновна. Нет, намажу.
     Семен Семенович.  Кто  из нас муж, наконец: ты или  я? Ты это  что  же,
Мария, думаешь:  если  я человек без жалованья, то  меня уже можно на всякий
манер  регулировать? Ты  бы  лучше,  Мария, подумала, как  ужасно на мне эта
жизнь отражается. Вот  смотри, до чего  ты меня довела. (Садится на кровати.
Сбрасывает с себя одеяло.  Кладет  ногу на  ногу. Ребром ладони ударяет себя
под колено, после чего подбрасывает ногу вверх.) Видела?
     Мария Лукьяновна. Что это, Сеня?
     Семен Семенович. Нервный симптом.
     Мария Лукьяновна. Так, Семен, жить нельзя. Так,  Семен, фокусы в  цирке
показывать можно, но жить так нельзя.
     Семен Семенович. Как  это так  нельзя? Что же мне, подыхать, по-твоему?
Подыхать? Да? Ты, Мария, мне прямо скажи: ты чего домогаешься? Ты последнего
вздоха  моего  домогаешься?  И доможешься. Только я тебе  в тесном  семейном
кругу говорю, Мария -- ты сволочь.
     Мария Лукьяновна. ?
     Семен Семенович. Сволочь ты! Сукина дочь! Черт!

     Подсвечник  вываливается  из  рук  Марии Лукьяновны, падает  на  пол  и
разбивается. В комнате
     снова совершенно темно. Пауза.

[свернуть]