Определения "смысла" Олега Бахтиярова

[fidel]

Поскольку swarm читал Олега Бахтиарова было бы неплохо обсудить Олега Бахтияровское определение такой сущности как "смысл".
Надеюсь  swarm приведет его определение

Ты, например, часто используешь термин смысл, у которого как минимум два основных значения, не сводящихся друг к другу - "цель" и "значение". Не говоря о десятках специальных определений вроде бахтияровского или от других философов, лингвистов, психологов. Я уж молчу про осознанность, и отвлечение от неё, через что ты предлагаешь определить ОВД.

и если не затруднит, swarm, приведи пожалуйста еще два три из известным тебе определений этого понятие - очень любопытно
Тем об Олеге Бахтиярове на форме несколько напр

[swarm]

У Бахтиярова смысл - что-то вроде знания без форм и чувственных компонентов. Давал ли он точное определение, я не знаю.

Еще

В платонизме и неоплатонизме смысл феномена может нести идея этого феномена - идея тут в смысле платоновского "мира идей", совершенного и вечного, в отличие от материального.
Еще -

Категория смысла неявно появляется у Аристотеля как господствующая во всей его метафизике "мысль о целесообразности природы и всего мирового процесса"

В диалектике

содержание изначального самоопределения воли в его отношении к своим инобытийным воплощениям.

"Вопрос смысла был центральным для Юнга как личности, врача, психотерапевта, ученого и человека глубоко религиозного темперамента. Он отыскивал смысл во всем, чем занимался, особенно в связи с проблемами добра и зла, света и тьмы, жизни и смерти. Юнг пришел к заключению, что локус (место) смысла - в психическом, и что только психика способна выделять смысл из опыта. Это подтверждает решающую функцию рефлексии в психической жизни и подчеркивает то обстоятельство, что сознание не ограничивается интеллектом" (КСАП, с. 140).
Смысл составляет основу юнговского подхода к этиологии невроза, поскольку обретение смысла несет в себе исцеляющую силу.
"Психоневроз должен быть, в конце концов, понят как страдание души, не нашедшей своего смысла. Но всякое творчество в области духа, равно как и любое психическое продвижение человека, возникает из страдания души, а причиной страдания является духовная стагнация или психическое бесплодие" (CW 11, par. 497).
Согласно Юнгу, смысл парадоксален по своей природе и воспринимается как архетип. Отсюда в вопросе о смысле каждый ответ выступает в форме личного истолкования, предположения, исповеди или веры. Но смысл обнаруживается сознанием, и поэтому сознание имеет как духовную, так и познавательную функцию.

Смысл феномена не может быть сведен к его конкретной цели, ибо такая цель есть желательное состояние этого феномена и, тем самым, не является внеположенной к нему сущностью. Такая цель нуждается в осмыслении через более высокую цель, последняя через следующую и т. д. В результате мы приходим или к дурной бесконечности, или к трансцендентной цели, укорененной в Боге.

В феноменологии

результат интенциональной деятельности сознания, воплощается в ноэме

смысл - это "то, что возможно (предметно)" - в отличие от бессмыслицы, которая беспредметна.

В лингвистической семантике смысл рассматривается как особая сущность, отличная от выражающего этот смысл текста, но определяющая допустимые референции текста — его способность указывать на те или иные реалии. Наоборот, текст, обозначающий общезначимую культурную реалию, получает способность выражать культурные смыслы. В герменевтике понимание текста — это реконструкция намерений создателя этого текста.

С точки зрения герменевтики, смысл существует не в самом знаке, но составляет интенцию автора, внеположенную самому тексту, но воплотившуюся в нем и давшую этому тексту онтологические основания существовать как факт культуры. В логической семантике вводятся формальные экспликации категории смысла (интенсионал, десигнат и др.)

Понятие "смысл" (ма'нан) является одним из фундаментальных для классической арабо-мусульманской философии и теоретической мысли в целом. Понимание отношения смысла к вещи, соотношение понятия "смысл" с понятиями "означаемое" (мадлул) и "знак" ('алам) существенно отличаются от выработанного в западной традиции. В качестве фундаментального понятия смысл практически не получает определения у арабо-мусульманских мыслителей, однако его содержание вытекает из универсально признаваемой теории указания на смысл, согласно которой на смысл указывают (далала): "выговоренность" (лафз), "письмо" (хатг), "жест" (ишара, в т ч. мимика), "положение пальцев" ('акд, развитое среди дописьменных арабов сложное искусство счета на пальцах) и "положение вещей" (насба). Поскольку все отношения указания центрированы на смысл, он сам ни на что не указывает, но, напротив, служит последним основанием всякого разъяснения. "Слово" (калима) понимается как единая структура, в которой "выговоренность" связана со смыслом отношением указания. Эта связь понимается не как случайная, но как "истинная" (хакйка), и этим "выговоренность" отличается от, с одной стороны, "бессмысленного звука" (савт), который не передает смысл, ас другой, от "знака" ('алам), который может быть произвольно установлен для указания на какие-то вещи, как имя собственное указывает на человека произвольно, не передавая никаких его существенных признаков. С пониманием связи между выговоренностью и смыслом как неслучайной и передающей существенные признаки связаны и характерные черты трактовки истины, особенно в ранней арабо-мусульманской философии

Исследуя структуру человеческой деятельности, устанавливая объективные отношения между ее компонентами, Леонтьев показал, что С. создается в результате отражения субъектом отношений, существующих между ним и тем, на что его действия направлены, как на свой непосредственный результат (цель). Именно отношение мотива к цели, по Леонтьеву, порождает личностный С, причем смыслообразующая функция в этом отношении принадлежит мотиву. Возникая в деятельности, С. становятся единицами человеческого сознания, его "образующими". В рамках сознания С. вступает в отношения с др. его образующими, в частности со значениями, выражаясь через последние.

 

Теорией дескрипций Б. Рассел попытался противостоять тому гипостазированию мира чистых значений, которое, в частности, возобладало в концепции Фреге. По Расселу, все акты правильного употребления знаков, несущие С., имеют привязку к реально существующим референтам. Логика, отмечал он, "не должна допускать в свои пределы единорогов точно так же, как их не допускает зоология. Существует только один мир - мир "реальности": фантазии Шекспира являются составной частью этого мира, и те мысли, которые были у него, когда он сочинял "Гамлета", вполне реальны". Но такой подход связывает смысловое значение с денотативным за счет отождествления семантических средств языка с конкретными случаями их употребления. Проанализировав причины порождения бессмысленных выражений, Рассел пришел к выводу, что противоположность истинных и ложных предложений зависит от значительно более основательной дихотомии осмысленных и бессмысленных предложений. Развивая эту мысль, Л. Витгенштейн в "Логико-философском трактате" приходит к заключению, что устремления науки направлены на выявление таких предложений, которые являются истинными, в то время как задача философии - "логическое прояснение мыслей". Представляя язык как картину мира, Витгенштейн утверждал, что мир познаваем только потому, что язык своей логической структурой отражает структуру мира. Предложение несет в себе С., если оно осмысленно, т. е. является либо истинным, либо ложным. А таковым оно может быть в том случае, если его элементарные части будут соответствовать атомарным фактам мира. Следовательно, правильным методом философии являлся бы следующий: "не говорить ничего, кроме того, что может быть сказано, - следовательно, кроме предложений естествознания, т. е. того, что не имеет ничего общего с философией, - и затем всегда, когда кто-нибудь захочет сказать нечто метафизическое, показать ему, что он не дал никакого значения некоторым знакам в своих предложениях" (Витгенштейн). У позднего Витгенштейна периода "лингвистической философии" концепция языка как картины мира уступает концепции языка как средства, инструмента членения и осмысления мира. Человек, согласно Витгенштейну, в повседневной практике пользуется "языковыми играми", под которыми он понимал такие функции языка, как передача информации, описание фактов, оценки научных теорий, выражений чувств и т. д. И, как всякие игры, они имеют свои правила, согласно которым носитель языка употребляет те или иные языковые выражения. Т. о., употребление и определяет осмысленность языкового выражения. Узнав, в каких "играх" может участвовать термин, мы тем самым узнаем и то, в каких играх он не участвует. Поэтому каждое высказывание должно иметь свою антитезу ("вперед" одновременно подразумевает "не иди назад"). Слова употребляются бессмысленно, если они употребляются без этого антитезиса, без контраста.

Развивая теорию С. Фреге, А. Черч утверждает, что денотат знака определяется С., выступающим по отношению к этому денотату в качестве его "концепта", в котором фиксированы только определенные свойства денотата. По Черчу, денотат "есть функция смысла имени... т. е. если дан смысл, то этим определяется существование и единственность денотата, хотя он и не обязательно должен быть известен каждому, знающему смысл". В этом же направлении движется мысль Р. Карнапа. Используя понятия "экстенсионал (значение) знака" и "интенсионал (смысл) знака", он утверждал, что последний единственным образом устанавливает первый, но не наоборот.

В отличие от Витгенштейна, идущего от лингвистики, Э. Гуссерль с феноменологической позиции подступается к коммуникативной модели С., порывая с субъектно-объектной методологией. В период написания "Логических исследований" Гуссерль еще склонялся к гипостазированию С. Развивая идею об интенциональности, он писал: "Мы направляем наше внимание на то, что связано с индивидуальным восприятием, сопровождающим представления нашего мышления в качестве некоей объективной основы... на возникающие в процессе актов на основе "прозрения" мыслительные объекты, т. е. предметы и ситуации, определенным образом мысленно постигаемые. И, конечно, эта "абстракция", с помощью которой мы не просто взираем на индивидуально воспринимаемое, но скорее постигаем мыслительно смыслообразное... мы живем при этом разумном осуществлении так или иначе формируемых актов". Однако эмпирическое "я" не может конституировать все многообразие С. и значений культурноисторического мира, которому оно принадлежит. Все это побудило позднего Гуссерля, преодолевая опасность солипсизма, перейти к учению об интерсубъективности. Поскольку "я" может лишь частично составить мир, оно принимает от других то, чего недостает в его собственном прямом опыте. Посредством акта интериоризации "мир-для-нас" начинает существовать для "я" как собственный мир. Т. о., мир индивидуальных убеждений, мнений и оценок конституируется как в акте прямой интуиции, так и благодаря актам коммуникации. В актах коммуникаций горизонт мира индивидуального сознания сливается с горизонтом мира целого сообщества и происходит конституирование единого идентичного мира. Интенциональная жизнь каждого отдельного сознания сливается с единым интерсубъективным потоком интенциональности, обладающим свойствами непрерывности и целостности. Этот интенциональный интерсубъективный поток имеет телеологическую организацию и общие для всех субъектов интенциональные значения.

Л. С. Выготский в "Мышлении и речи" показал социальную природу значения и что "общение необходимо предполагает обобщение и развитие словесного значения, т. е. обобщение становится возможным при развитии общения". Глубокое понимание коммуникативного характера языка позволило ?. ?. Бахтину вскрыть диалогичность С.: "Смысл всегда отвечает на какие-то вопросы. То, что ни на что не отвечает, представляется нам бессмысленным, изъятым из диалога... Смысл потенциально бесконечен, но актуализироваться он может лишь соприкоснувшись с другим (чужим) смыслом, хотя бы с вопросом во внутренней речи понимающего". Т. о, сущность С. открывается в его коммуникативной природе. Гарантом его "объективности" является не тот факт, что он адекватно отображает реальный мир, а то, что он является выражением коллективного опыта, передаваемого культурой и существующего в этом плане независимо от индивидуального сознания.

[свернуть]

Вот, например, неплохая статья, одна из попыток найти определение, в данном случае, скорее, с точки зрения именно языка, а не философии, психологии и т.п. -
http://galactic.org.ua/Prostranstv/filocof-2.htm
Оттуда

Как видно из приведенных выше определений, понятие смысла, помимо экстралингвистичности, характеризуется также тем, что включает в себя широкий круг различных явлений: от смысла жизни до смысла "знакового выражения". Это является другой причиной, затрудняющей его однозначное определение. Не способствует этому также и то, что смысл характеризуется нечеткостью, вариативностью, изменчивостью, субъективностью, вследствие чего он практически неформализуем и, что самое главное, он плохо поддается непосредственному наблюдению. С.С.Гусев и Г.Л.Тульчинский, обращаясь к проблеме смысла, приводят слова американского психолога М.Б.Крилмана, достаточно четко характеризующие данную ситуацию: "...смысл подобно загадочной Золушке, остается по-прежнему нераспознанным и неуловимым. Возможно, что одна из трудностей здесь кроется в том, что разные поклонники этой Золушки представляют ее каждый по своему и ее многоликость увлекает их на поиски ее различных проявлений...Одни сосредоточивали свое внимание на ее интеллектуальных качествах, другие же воображали ее чувствительной и эмоциональной. Были и такие, кто, смирившись с окутывающей ее тайной, заранее согласились, что...она по сути своей недоступна и непонятна" (Гусев, Тульчинский 1985, 43).

[свернуть]

[fidel]

swarm спасибо

У Бахтиярова смысл - что-то вроде знания без форм и чувственных компонентов. Давал ли он точное определение, я не знаю.

я поэтому не имею дело с текстами Олега Бахтиярова - в них много воды, много пафоса и никакой связи с реальностью
не хочется комментировать все приведенные тексты не говоря уже о философских отрывках
я долгое время имел дело с понятием смысла из психологов нашел единственного относительно практичного психолога - Леонтьева
который дал в свое время приблизительно тоже определение смысла, что независимо я
смысл формируется в сознании смысловой структурой образованной объединением мотива и цели+образ себя и контекст
деятельности. Недалеко от этого определения лежит понятие шита защищающего рациональное восприятие от иррациональности
Проще говоря я согласен с Лентьевым, который утверждает, что смыслу нельзя дать концептуальное определение, поскольку он черпается из жизни Можно пойти дальше и рассмотреть древовидную структуру смысловых настроек сознания образующих рациональную структуру восприятия. Можно еще сказать, что понятие смысла близко к понятию настройки у КК

[fidel]

У Бахтиярова смысл - что-то вроде знания без форм и чувственных компонентов. Давал ли он точное определение, я не знаю.

насколько я понимаю, то что О. Бахтияров называет смыслом - обычно называют природой или сущностью ума
иногда это называют энергией. К смыслу это отношения не имеет